Чудо в перьях

— Деньги всем нужны, Котя, — поглаживая рокера, бархатным голосом шепнула ему на ухо Алла Борисовна. — Ладно. Будешь еще жалеть потом. Выпьем, — звезда сама разлила из графина остатки водки и скинула клепаную куртку. Она ей никогда особо не нравилась.

Из ресторана Кинчев поехал на фирму «Мелодия», где прилично выпил со звукорежиссером Виктором Глазковым за свободу от женщин и денег.

— Надо было соглашаться на пиар-роман с Аллой. Она — отличная баба, — уговаривал Кинчева Глазков. — Правильно она все тебе сказала. Это же скандал, деньги. Поживете пару лет, заработаете и разойдетесь.

Но Константин только пьяно качал головой.

…6 декабря 1993 года Алла гуляла на вечеринке, устроенной группой «На-на». Внезапно явился Киркоров с огромным букетом желтых роз. Проигнорировав хозяев, он подарил цветы Пугачевой и уселся с ней рядом.

— Через месяц, на старый Новый год, у нас намечена помолвка, — разрядила обстановку Пугачева. — А Филя уже уходит.

Посмеявшись в сутулую спину Киркорова, все вернулись к своим рюмкам, тарелкам.

Филипп не спал всю ночь. Смотрел в холодное окно на чернильную темноту двора и думал, что же значат слова Аллы. С трудом дождавшись утра, по­ехал за объяснениями.

— Жених явился, — улыбнулась Пугачева, распахивая руки для объятий…

В тот же день Филя объявил дома о предстоящей свадьбе.

— Если ты это сделаешь, я умру, так и знай! — схватилась за коробку с лекарствами мама Вика. — Мой сын пойдет к этой старухе?! Спроси лучше у отца, кто с ней не спал. Ты хочешь быть у нее сотым любовником? Бедрос, скажи ему.

Помолвка состоялась в ресторанчике «У бабушки» Аллы Будницкой. Гости были из ближнего круга: Игорь Крутой, Николаев с Королевой, Буйновы и Юдашкины. Весь вечер молодые обращались друг к другу исключительно на «вы» и вели себя предельно скованно. Лишь к вечеру, когда из ресторана скопом отправились на церемонию вручения премии «Овация», напряжение спало. Там Игорь Крутой вышел на сцену и объявил о знаменательном событии на всю страну.

В рассказы о помолвке поначалу никто не поверил. Какая на фиг помолвка, если Пугачева замужем за Болдиным! Каких-то три недели назад, накануне Нового года, вся Москва обсуждала, как Алла устроила разборку в ресторане «Берлин».

— Обещал — женись! — поставила на пол третью бутылку грузинского вина Алла. — Я согласна!

Обезумевший Филипп упал на колени, схватил Пугачеву на руки и закружил прямо над столом, сметая ногами невесты салатницы, рюмки и кувшины с соком.

15 марта 1994 года черная «Чайка» привезла молодых к входу во Дворец бракосочетания на набережной Красного Флота. На регистрации здесь настоял Бедрос Киркоров: в этом дворце некогда жил великий князь Николай Николаевич, участвовавший в освобождении Болгарии от турецкого ига.

Брак зарегистрировала директор дворца Надежда Гришина. Она очень растерялась, когда увидела, что у Аллы на странице «семейное положение» нет живого места.

Не обошлось без скандала участие Пугачевой и в еще одном благотворительном проекте 90-х — концерте памяти разбившейся в ДТП певицы из Новосибирска Татьяны Снежиной. Его с помощью Игоря Крутого организовал отец покойной — генерал Валерий Печенкин, в то время замдиректора ФСБ. Для этого концерта АБ записала снежинскую песню «Позови меня с собой». Но внезапно объявилась новосибирская поэтесса Ирина Орешко, которая утверждала, что эту песню на самом деле сочинила она, а погибшей Татьяне ее приписали по ошибке. После интервью Ирины «Экспресс газете» в ее адрес начали поступать угрозы. А летом 1998 года ее арестовали и на шесть лет отправили за решетку.

— Отчасти я сама была виновата, — признавалась впоследствии Орешко. — Я была не очень разборчива в связях и бывала в одной сомнительной квартире. Однажды на меня там напали двое мужчин и начали убивать. Защищаясь, я схватила со стола нож, одного ранила, а другого убила. Но я видела его. Какой там ПНД?! Это был накачанный парняга под два метра ростом, с солдатской выправкой и титьками, как у Шварценеггера. По всем признакам мой случай попадал под 37-ю статью «Убийство, совершенное при необходимой обороне». Но судья припаяла мне 105-ю статью «Умышленное убийство». А пока я сидела, меня лишили родительских прав и моего сына Диму отправили в Америку в новую семью.

Шокирующие факты о криминальных делах ПУГАЧЕВОЙ и КИРКОРОВА корреспонденту «Экспресс газеты» Александру БОЙКОВУ поведал бизнесмен Геннадий СНУСТИКОВ, возглавлявший в начале 90-х благотворительный центр «Аленький цветочек»:

— Наше сотрудничество с Кир­ко­ро­вым завязалось с подачи поэта Леонида Дербенева. Он тогда писал тексты ко многим его песням. Но Филипп не хотел ему платить. А когда Дер­бе­нев возмутился, угрожал ему и его близким. Для Филиппа это было в порядке вещей. Помню, он вдребезги разругался со своим директором Игорем Ятором. И, рассказывая мне об этом, обронил такую фразу: «Ген, веришь, был бы под рукой пистолет — пристрелил бы его!» Возможно, в его угрозах было больше эмоций, чем реального смысла.

Так или иначе, Дербенев захотел себя обезопасить и обратился за помощью ко мне. По договору, который мы заключили, он передал мне свои авторские права на все песни, написанные для Филиппа. Естественно, за это ему были заплачены деньги. А я уже заключал договор с Филиппом и передавал песни в пользование ему. Он мне за это ничего не платил. Единственное — я выпускал его диски и какую-то копейку с этого получал. Но вкладывал я в него намного больше. Пред­по­ла­галось, что он рассчитается со мной потом.

Но время шло, Филипп становился все более крутым, а возвращать вложенные в него деньги не спешил. Я приехал к нему на Земляной Вал и предложил выкупить у меня права на песни Дер­бе­нева. Причем без всяких процентов, по номиналу, как я их покупал. В общей сложности это тянуло меньше чем на 100 тысяч долларов. «В принципе по закону об авторских правах с учетом всех нарушений это стоит уже больше миллиона баксов, — объяснил ему я. — Есть много желающих этот миллион с тебя получить. И тогда ты сильно пострадаешь. Но я с друзьями не воюю. И хочу решить все мирно».

Со мной был мой юрист, бывший прокурор города Тбилиси, родственник покойного Отарика Квантришвили. Когда у Киркорова в начале 90-х были громаднейшие проблемы, именно Отарик помог ему выпутаться. На Филиппа наехали очень серьезные люди. Он, ни с кем не посоветовавшись, сразу выразил готовность им платить. Ко мне при­ехал его директор Непомнящий и, чуть не плача, сказал, что им срочно нужны деньги. А если человек сказал, что платит, ему уже никто не поможет все решить мирным путем. Тем не менее я поставил вопрос перед Отариком, чтобы Киркорову помогли. И Отарик сумел это сделать.

Я напомнил об этой давней истории Филиппу. В том смысле, что я всегда делал для него все возможное и невозможное. «Мне надо посоветоваться с Аллой, — сказал Филипп. — Мы только что миллион отдали во „Властилину“. И у нас с деньгами проблемы». — «Конечно, посоветуйся, если надо», — согласился я. А в разговоре с Аллой Борисовной он, видимо, все перевернул, исказил. Мол, пришли, на­ехали, Отарика вспоминали. И Алла, естественно, тут же поехала к Анзору Кикалишвили, с которым у Отарика были непростые отношения. Анзор мне позвонил и произнес фантастическую фразу, которую можно смело вписывать во всемирную историю: «Ген, ладно там вы — правые и левые, а Алла Борисовна и Филипп — люди не финансовые, а политические. Я тебя с ними помирю. Найдем компромисс. И вообще подумай, может, надо им еще деньгами помочь».

Я отношусь к Анзору с большим уважением. В итоге это дело было спущено мной на тормозах. Тем не менее Алла Борисовна, возбужденная тем, что на Филиппа типа наехали, и «спустила собак» на вдову Дербенева Веру Ивановну, и мне на автоответчик целый монолог наговорила. У меня сохранилась эта уникальная запись. Там через слово идет приличный мат. Идут прямые угрозы в мой адрес. А под конец Алла Борисовна говорит: «Я тебя раньше уважала. Приходи в гости тогда, когда я дома». Хотя при чем здесь она?! У меня же был разговор не к ней, а к Филиппу. Он же не мальчик до 14 лет, которому нужно у мамы спрашивать разрешения. Лучше бы выкупил тогда эти права и закрыл бы этот вопрос раз и навсегда. А так у него за спиной осталось привидение, которое преследует его по сей день.