Маленький герой большой войны: как 12-летний крымчанин стал связным у партизан
Нури жил в селе Мамут-Султан — так до 1945 года называлось Доброе. 22 июня 1941 года он с отцом был на рынке в Симферополе, куда они привезли овощи с огорода.
— Часов в 11 из динамиков зазвучало: «Внимание! Внимание! На нас вероломно напала Германия!» Отец побледнел, велел лошадей запрягать. Я говорю, мы же не все продали, но он и слушать не стал. Едем назад, где сейчас Перевальное. Навстречу колонна солдат, понурые все. Без техники. Четырьмя лошадьми пушку тащат, впереди — ездовой на лафете, у него снаряды. К вечеру объявили о светомаскировке, — вспоминает Нури Абибуллаев. Ему 91 год, но события военных лет он отчетливо помнит.
Шустрый паренек начал помогать партизанам, как только гитлеровцы вошли в Крым. Он, правда, и не знал, что делает что-то важное. Водил в лес телеги с продуктами.
— Колхозники нагрузят, и я еду. Меня встречали, забирали телегу и куда-то увозили. Пока ждал, дров успевал нарубить. Потом телегу пригоняли обратно, помогали сложить дрова, и я ехал домой, — рассказывает бывший партизан.
Второго ноября 1941 года их село обстреляли. Семья Нури спряталась в подвале, а когда выглянули — гитлеровцы, как крысы, заполнили улицы. Мальчик думал, фрицы будут с рогами, как на карикатурах, но и без рогов они были отвратительны.
Связным парнишка сделался благодаря знакомому семьи — Константину Бурову. Он работал в компании «КрымСоюзТранс», которая обслуживала автобусы, курсирующие по Южному берегу Крыма.
— Дядя Костя как-то спросил, хорошо ли я знаю Симферополь, и попросил сходить на базар. Велел найти одного человека и запомнить то, что он мне скажет, — вспоминает Абибуллаев.
Так и повелось. Нури шел из Мамут-Султана в Симферополь, встречался с нужными людьми, которые сообщали ему ценные сведения. Например, когда колонна вражеской техники будет двигаться из Симферополя в Алушту или Бахчисарай. Мальчик в точности повторял услышанное дяде Косте. А тот вместе с другими партизанами устраивал засады.
Лагерь смерти
Однажды отец поручил Нури отнести продукты родственнику — вместе с другими военнопленными он находился в лагере смерти «Картофельный городок». Сегодня это название мало кому о чем-то говорит. Но там, как и на территории совхоза «Красный», погибло немало людей. Пересыльный концлагерь появился на месте бывшей овощной базы.
Первыми заключенными страшного «городка» стали шесть тысяч красноармейцев, захваченных в плен на Перекопе. В 1942-м туда доставляли защитников Севастополя. Людей держали в сырых подвалах или под открытым небом. Почти не кормили. Каждый день полсотни человек умирали от холода, истощения, инфекций. Сначала там находились только военнопленные, потом стали привозить гражданских, которых собирались отправлять в Германию.
— Сто тысяч человек было точно, может, и больше, — смахивает скупую слезу дедушка Нури. — Отец дал мне котомку с лепешками, велел найти своего, бросить ему мешок и убежать. Подхожу к колючей проволоке, спрашиваю, мол, есть такой-то? Что тут началось. К ограждению подбежало много-много людей. Все кричали: «Вот он я, я тут, я здесь!» Но немцы дали автоматную очередь, и все разом умолкли. Я перекинул котомку и быстро ушел. А когда вернулся через какое-то время, никого уже не было. Пустырь. Говорят, ходячих погрузили и увезли, а больных расстреляли.
Заброшенная память
В 1943-м 14-летний Нури ушел в лес к партизанам — в четвертую бригаду шестого Южного соединения. Продолжал работать связным, провожал в укрытие женщин и детей, участвовал в операциях. Но на серьезные вылазки его не брали — мал был еще, берегли.
— Во всех отрядах были связные. Мы друг друга не знали. Но каждый входил в подпольную ячейку. Мою в 1944-м, за пару дней до освобождения Крыма, кто-то сдал. Часть успела скрыться, а кто не сумел — попал в лапы к фашистам. Те издевались так, что изуродованные тела нельзя было опознать.
Подпольщикам, которым помогал Нури, руководил дядя Костя. Он погиб. Вместе с братом Александром Буровым его расстреляли в концлагере в «Красном».
— Помню, как мы за ними поехали. Около ям, куда гитлеровцы сваливали тела погибших, дышать было невозможно. Все доверху были забиты трупами. Дядя Костя с братом оказались на самом верху. — Мой уважаемый собеседник замолкает, закрывает глаза. Потом собирается с духом и продолжает: — Погрузили их на телегу и привезли в Мамут-Султан. Омыли и похоронили в одной могиле.
В апреле 1944-го наши войска освободили Симферополь, а за ним — и родное село Нури. Мальчишка показал советским солдатам, где немцы заминировали дорогу, когда уходили в сторону Алушты.
Однако ни ранение (в 1944-м парнишку зацепило осколком мины), ни заслуги перед партизанским движением не уберегли Нури Абибуллаева от депортации из Крыма. Уже через месяц он с семьей оказался в Узбекистане. Там женился, работал на свинцовом руднике, потом — на Ташкентской ГРЭС. В 2000-х вместе с семьей вернулся на полуостров.
Поселился в Бахчисарае. И при первой же возможности поехал в родное село, на могилу дяди Кости. Но увидев ее, страшно расстроился: захоронение было заброшено. Обратился в ветеранскую организацию села, рассказал, кто лежит в этой земле. Абибуллаеву обещали привести могилы в порядок, но когда он вернулся через некоторое время, увидел все то же запустение. И это ветерана страшно расстраивает. Он готов показать, где лежат герои, и будет благодарен всем, кто в год Великой Победы приведет в порядок могилы тех, кто отдал за нее жизнь.
Когда номер готовился к печати, пришло известие о смерти Нури Абибуллаева. Светлая память герою и соболезнования близким.
