Обещала жить Зите: Гита из-за коронавируса не может пройти обследование на онкологию

Родившиеся 19 октября 1991 года в киргизском селе Западное, они были спаяны в тазу, имели один на двоих мочевой пузырь, сросшийся кишечник, одну матку, два яичника и на двоих три ноги. В местном загсе хотели выдать одно свидетельство о рождении, потом все же согласились, что девочек две.

Зита с самого начала оказалась слабее сестры. В 2015 году организм не справился и она умерла на руках у матери. Улыбнулась ей на прощание: «Пусть Гита живет за меня долго». Ей было 24 года. Она прожила 11 лет в одном теле с сестрой. И еще 13 — отдельно.

— На самом деле я достаточно быстро стала понимать, что мы не такие, как все. Мы же видели вокруг детей, — рассказывает сегодня одна из близняшек — Гита Резаханова. — Сколько помню свое детство, всегда мечтали, чтобы нас разделили. Мы приспосабливались как могли. Но это нельзя было назвать жизнью. Некомфортно. Например, лет в десять нам стало трудно спать. Мы росли, а кожа не успевала растягиваться, ее не хватало. Мы не могли лечь прямо, вытянуться. Постоянно спали в одном положении на правом боку. Ночь превращалась в пытку.

Мы понимали, что наша жизнь зависит друг от друга. И особенно сильно захотели, чтобы нас разделили, когда Зита начала болеть. Ей стало очень плохо в 2000 году — обострился на третьей ножке остеомиелит (гнойно-некротический процесс, развивающийся в кости). Вся боль досталась Зите. У нее поднималась температура под 40, обморок. А у меня — ничего. Хотя одно кровообращение, одно тело. Я слышала разговоры врачей и понимала, что если Зита умрет, то я — тоже. Я цеплялась руками за маму и кричала: «Мама, найди врачей, раздели нас! Я не хочу умирать!» Когда мама добивалась для нас операции по разделению, это было счастье!

Выросли вторая почка и маточные трубы

— В конце прошлого года я перенесла операцию по удалению опухоли, — говорит Гита. — На тот момент я не знала, что у меня онкология. Мне сказали, что это вроде бы полип удалят, поставят трубочку — и все. А уже перед выпиской мне сказали, что это рак. Сейчас лечусь. Какие бы трудности еще ни ждали, но жить так хочется!

Когда за ту операцию Резахановым предъявили счет — 210 тыс. руб., — оказалось, что таких денег в семье нет. Помогла Елена Малышева, сделавшая про Зиту и Гиту несколько передач.

— Я стала плакать, благодарить ее. А она сказала: «Девочки, мы уже родные за столько лет», — вспоминает мама Зумрият Резаханова. — Изначально Гите сделали полностью обследование всех органов под наркозом. И когда ее везли, она уже в полубессознательном состоянии на весь коридор читала на арабском Аят из Корана. Я спросила, как переводятся эти слова. Она сказала: «Проявляй красивое терпение». И когда мне через полчаса озвучили ее диагноз — рак, — я поняла, почему Всевышний вложил в ее уста именно их. Я не смогла проявить это «красивое терпение», я сидела и рыдала: «Как теперь жить?!»

Врачи решили срочно оперировать. Когда ее привезли после операции, она мне стала рассказывать: «Я была на небе там наверху. Я видела солнце, тебя, меня и Зиту. Мы ходили в саду, там было солнце, дворец…» То есть она мне стала рассказывать то, что описано в Коране. Я была прибита морально. Включила запись на мобильном, чтобы потом послушать ее слова. Телефон лежал на подушке. Я в тот момент плохо воспринимала. Но теперь думаю, что я должна об этом рассказать людям. Иногда у меня тоже возникали сомнения, что вот рай и ад, ну кто там был? Кто знает это все? И вот моя дочь там была. И она рассказала много чего.

Тогда она еще не знала диагноза. Но врачи сказали, что Гита взрослый пациент, и они не имеют права скрывать. И вот этот диагноз прозвучал, а Гита вдруг так спокойно говорит: «Ну хорошо, будем бороться». Я все что угодно ожидала, но не вот таких простых слов! А потом мы с ней в машине едем. Она бледная сидит, говорит: «Мам, у меня шок. Но пожалуйста, будь сильной. Я смотрю на тебя. Если сломаешься ты, и я сломаюсь».

Насчет онкологии вопрос у нас не снят. В феврале летали на новое обследование в Москву. Заранее собирали пособия Гиты, кое-что продали. А теперь мы должны каждые два месяца прилетать на обследование. Сейчас из-за карантина все перекрыто. Транспорт не ходит. В больницу в город поехать не можем.

— Но у Зиты рака не было…

— После разделения у девочек стали расти внутренние органы. У Зиты после разделения матка выросла.

Когда же не так давно Гите сделали МРТ внутренних органов, то выяснилось, что у нее вторая почка выросла, маточные трубы и второй яичник. Врачи говорят, что, возможно, эпителии были недоразвитые, и когда девочки были в одном теле, им тесно было, они не развивались, а когда их разделили, они стали развиваться. Но врачи пока спорят насчет выросших органов.

— А как могли вырасти трубы, если нет матки?!

— Даже врачи удивляются. Вот такой организм атипичный. Всеми болезнями девочки болели по-своему.

«Простила людей, которые причиняли боль»

— Гита, как сейчас себя чувствуете?

— Я на лекарствах постоянно. Онкомаркеры пока в спокойном состоянии. Поэтому я работаю — дистанционно обучаю арабскому языку. Бесплатно. Это для меня как практика идет. Я легко читаю и перевожу на арабском, но разговорную речь надо еще развивать.

— А почему именно арабский?

— Английский тоже нравится. Но арабский мне лучше дается, хотя он труднее. Красивый язык. И на нем написан священный Коран. Я ведь закончила исламский колледж и еще московский колледж экстерном.

— Друзья-арабы есть у вас?

— С девушкой одной мы познакомились в Медине. Мы обменялись номерами и на арабском общаемся, переписываемся.

— Как вы научились такой сильной быть?

— Мама научила. Ребенок всегда смотрит на свою маму и берет все от нее. Если бы мама нас жалела, плакала вместе с нами, то мы бы другие были.

Если мы с Зитой унывали, плакали, мама подойдет, сядет с нами: «А ну-ка, рассказывайте, что случилось, почему плачете?!» Мы говорим, что вот у нас ноги нет. Она нам говорила: «Посмотрите на тех, кому хуже. Вы — красивые, умные. У вас есть сердце. А кто-то даже говорить не может…» И мама нам говорила: «Что ты приобретешь сейчас от своих слез? Ты получишь опухшие глаза, опухший нос. Смотрите, нос вырастет!» Так она смешила нас. И мы с Зитой начинали смеяться в этот момент. А мама продолжала, мол, от слез нога не вырастет, только нос! Или мама начинала потешно искать ногу в постели: «Ну-ка, покажите, выросла ваша ножка?», и мы начинали хохотать.

Когда мы с Зитой закончили школу, встал вопрос, куда идти и что делать дальше. И когда мы смотрели на других, мы сильно им завидовали. Даже нашим братьям и сестрам. Обида была: почему, за что? И маме говорили: «Мама, зачем ты нас родила?» Обвиняли ее. И теперь мне очень стыдно. И если честно, я жалею об этих упреках. Мама нам читала, много разговаривала с нами, и мы потянулись к религии. Вера очень помогает. Человек не будет отчаиваться, если знает, что это воля Бога. И как я могу маму в чем-то упрекнуть?! Ведь она же тоже с нами проживала эту жизнь и проживает сейчас.

Если бы не ее поддержка, не поддержка семьи, то нас бы и не было на этой земле.

И нам мама показывала всегда таких сильных людей — футболистов в инвалидных колясках, танцоров без обеих ног. Возила нас к тем, кому хуже. Через такие примеры она нас научила жить. Я по привычке говорю «мы», помня Зиту.

— Вам приходилось сталкиваться со злобой?

— Конечно. И грубости говорили. Я простила этих людей, которые причиняли боль моей семье. Ты всем не можешь рассказать о своих чувствах. И поменять мнения других людей не можешь. И зачем это вспоминать? Если человек прощает, то он не должен дальше об этом говорить.

— Сейчас ради чего живете?

— Ради моей семьи, любимого дела. Вообще у меня есть много причин для жизни. Я живу, чтобы людям приносить пользу, понимаете.

Мама осуществила мечту Зиты — построила Центр для больных детей. Я сейчас поправляюсь и тоже хочу там работать. Крепить духом тех, кому тяжело. Я могу почувствовать боль, потому что сама это испытываю.

— Вы ведь мечтали кого-то усыновить?

— Было такое желание. Но я трезво смотрю на жизнь. Да и потом у меня здесь восемь племянников и одна племянница. И я к ним отношусь как мама. Я даже им говорю: «Я тебе как мама». Недавно старшая сестра говорит: «Гита, ты же как мама нашим детям. Вот этого Магомеда (а он такой хулиган!) дарю тебе. Бери!» Я в ответ: «Нет, не надо!»

Я могу посещать детские дома и быть родным человеком не одному, а многим детям. Ведь даже здоровым порой нужна поддержка.

— Кто для вас пример мужества?

— Хабиб Нурмагомедов. Вот с ним мне бы хотелось увидеться. Я ведь живу нормальной жизнью, не сижу взаперти. Только вот сейчас из-за эпидемии. Не знаю, как у вас в Москве, а у нас здесь люди паникуют. У нас строго все — в городе комендантский час, блокпосты, все перекрыто. Стараемся не выходить никуда. У нас тут деревня, питание без всяких химикатов. Живем на свежем воздухе. Пьем молоко из-под своей коровы, сами готовим творог. То есть иммунитет поддерживаем. Жаль только, из-за коронавируса не могу приехать в Москву на обследование по онкологии. Приходится выдерживать карантин.