Наследницу маршала Язова живьем сварили в кипятке!

Он был ветераном двух войн — Великой Отечественной и афганской, на Кубе несколько месяцев готовился к отражению американского вторжения, успел побыть кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС и «изменником родины», когда его арестовали по делу о ГКЧП. Последний министр обороны СССР покинул нас в 95. Несколько лет назад он был гостем редакции «Экспресс газеты».

— В первой же атаке я был ранен, — вспоминал Великую Отечественную Дмитрий Тимофеевич. — 31августа на Волховском фронте, близ поселка Мга. Возвратился в строй в ноябре. А в январе 1942-го снова ранение. И каждый раз страшно, когда тебя так поливают свинцом.

Неудивительно, что Язова возмущали небылицы, которые до сих пор тиражируются о войне.

— Сейчас такие глупости в газетах печатаются — больно и стыдно читать, — разводил руками прославленный ветеран. — Например, кто-то в здравом уме утверждает, что в сражении под Прохоровкой немцы потеряли четыре танка, а мы — 400. Но молодежь верит! И скоро ее убедят в том, что Гитлера победили американцы.

Трогательно вспоминал маршал о том, как в «Матросской Тишине» его навещала любимая жена.

— Эмма Евгеньевна пришла 8 ноября 1991 года. Попросила разрешения у начальника тюрьмы и вручила мне гвоздики. Она пришла на костылях. В мае 1991-го мы попали в аварию. У нее три перелома правой ноги. И левая рука была оторвана. Когда меня арестовали, она еще была в гипсе. Потом я ей писем сорок написал в стихах.

Кстати, до сих пор бытует легенда, будто арестованный министр обороны писал покаянное письмо Горбачеву. На самом деле неосторожные слова у него в тюрьме вырвали перед телекамерой после многочасовых пыток — Язову в тюрьме не давали спать. Свет не выключался круглосуточно. А письма никакого, конечно, не было.

Однако, по словам маршала, страх смерти и тяготы неволи — не самое ужасное в жизни.

— Страшнее, когда случается такое великое горе, что трудно пережить, — со слезами на глазах признавался боевой офицер нашему обозревателю Елене Кременцовой. — Вот жили мы на Черной речке, под Ленинградом. Доченьке моей было два с половиной года. Упала в кипяток. Соседка стирала, она бежала — и в таз. Обварилась насмерть. Такое было горе безутешное, казалось, страшнее не бывает. А потом, когда я служил командиром корпуса в Крыму, супруга моя заболела. И в год умерла. Рак молочной железы… Вроде и страха никакого нет, а горе… Умерла подруга, жена, мать… Это же самое святое — твоя женщина.

Затрагивалась в беседе и другая трагедия — смерть сына.

— Сын умер в 1994 году, капитан второго ранга. Он был штурманом атомной подводной лодки. Может, облучился, а может, алкоголизм подвел. Они ведь шесть месяцев ходят, а потом три месяца деньги спускают. А он холостяк был…

И это не последняя потеря в семье Дмитрия Тимофеевича. Один из его семи внуков погиб в автокатастрофе. Ему было всего 16 лет... Пережил Язов и свою вторую жену.

Мы спросили маршала, было ли ему за что-то стыдно, ведь за спиной такая долгая сложная жизнь.

— Конечно, — ответил он. — Если есть совесть, каждому за что-нибудь стыдно. Но более всего за то, что мне нечего ответить старикам, которые меня спрашивают: «Почему, имея огромную силу, позволил прийти к власти Ельцину и разрушить такую страну?»