О чем переписывался Иван Грозный с предателем Курбским
Ночью. По веревке. Тайно, как вор, бежал Андрей Курбский, бывший любимец Иоанна IV, от недовольства Грозного под крыло польского монарха Сигизмунда II Августа.
Семья изменника родины
Курбский взял с собой нескольких самых верных слуг (они тащили двенадцать сумок с имуществом своего патрона). Но при этом оставил на родине беременную жену. Ее судьба оказалась незавидной, как и участь остальных близких родственников: «матерь ми и жену и отрочка единого сына моего, в заточение затворенных, тоскою поморил; братию мою, единоколенных княжат Ярославских, различными смертьми поморил, имения мои и их разграбил».
Такой поворот событий делает крайне сомнительной точку зрения о том, что Андрея Михайловича банально перекупили «ляхи». Курбский не был бедным человеком и заведомо терял больше, чем приобретал.
На родине остались земли и имения, дружина и библиотека, родственники и связи. Польша и Литва не были настолько богатыми странами, чтобы легко компенсировать пришлому князю все эти потери.
Возможно, впрочем, он всерьез рассчитывал на победу литовцев, надеясь вернуть свои земли уже под новым флагом?
Не зря бежал
Позже царь Иван Васильевич признавал, что был недоволен Курбским и намеревался применить к нему дисциплинарные меры: убавить почестей и отобрать часть владений. А Сигизмунд II напрямую звал юрьевского воеводу к себе, обещая защиту, покровительство и земли взамен утраченных в России.
Есть сведения о том, что уже с начала 1563 года князь сотрудничал с литовской разведкой (Литва и Польша были тогда ближайшими союзниками, а в 1569 году они объединяется в Речь Посполитую). Два последних года перед бегством Курбский избегал лично участвовать в сражениях Ливонской войны, а литовцы явно перехватили инициативу на фронте – не исключено, что благодаря советам будущего перебежчика.
Интересно, что сам Курбский в первом письме Ивану Грозному утверждал, что не бежал, а «всего лишен был и из земли Божьей тобою без вины изгнан». Конечно, это лукавство: такого «вегетарианского» метода наказания, как изгнание, не было в богатом арсенале грозного царя.
Встретили Курбского (поляки переиначили его сложную для их произношения фамилию и называли Крупским) по-царски: наградили обширными поместьями (сперва во временное пользование, через три года в родовое владение), ввели в круги высшей знати. Знать, правда, в Речи Посполитой была своеобразной: если на Руси междоусобицы уже практически прекратились, то к западу от нее шляхтичи непрерывно нападали друг на друга, отбирали земли, деревни и женщин.
Новый литовец
Похоже, Курбский не был готов к этому милому обычаю: летописи говорят, что на первых порах соседи нанесли бывшему боярину, совершено не привыкшему к подобному обращению, немало «обид».
«Ненавистные и лукавые суседи прекаждаху ми дело сие, лакомством и завистию движими, хотяще ми выдрати данное ми именье з’ласки королевския на препитание» – жаловался князь.
Что ж, остается только пожалеть веселую шляхту: если на первых порах «новый литовец» был занят походами против России, то после приостановки боевых действий он занялся соседями и, как аккуратно выражались современники, Курбский-Крупский «между буйными оказался во всяком случае не самым смиренным». Проще говоря, дружина князя, где заправляли русские перебежчики, начала терроризировать всю Волынь, внятно объясняя окрестным панам разницу между веселыми набегами и карательными операциями. Король Сигизмунд старался по возможности прикрывать своего протеже, но Андрей Михайлович явно злоупотреблял его расположением.
Кто виноват?
Остаток жизни (19 лет прожил Андрей Михайлович в эмиграции) наш герой провел в локальных войнах с соседями, литературных трудах и семейных радостях.
На чужбине Курбский женился дважды. Первая из жен, вдова Мария Козинска, потребовала развода через суд: по ее словам, муж бил ее и угрожал смертью. От второго брака, с Александрой Семашко, у Курбского были дочь Марина и сын Дмитрий.
Фантазией Александра Пушкина Дмитрий Андреевич Курбский оказался среди польских военачальников (драма «Борис Годунов»), вместе с Самозванцем вторгшихся в России; достоверных сведений об этом нет, но такое предположение вполне правдоподобно.
Православную веру Андрей Михайлович не предал, несмотря на постоянные увещевания и давление католического окружения. И как раз с православных позиций он критикует Ивана Грозного в их незаслуженно знаменитой переписке.
Переписка Андрея Курбского с Иоанном Грозным, о которой почему-то любят говорить как о некоем большом историческом документе, состоит всего из пяти посланий. Три из них написал Андрей, два – Иоанн.
При этом второго письма Курбского царь не читал – князь не нашел способа переправить свой текст в Россию («Я давно уже на широковещательный лист твой написал ответ, но не смог послать из-за постыдного обычая тех земель, ибо затворил ты царство Русское, свободное естество человеческое, словно в адовой твердыне»). Более того, оригиналы текстов до нас не дошли, а стиль переписанных экземпляров несет следы позднейшего вмешательства.
Общее содержание переписки: князь Андрей упрекает царя Ивана в творимых беззакониях, царь Иван князя Андрея – во лжи и измене. Андрей выступает за расширение прав бояр, Иван – за единоначалие. Андрей старается писать просто и конкретно, Иван цветист и ярок. Андрей оперирует фактами или тем, что считает фактами, Иван обильно смешивает реальность с фантазиями (скажем, обвиняет своего корреспондента в желании «извести» царя во время болезни – прекрасно зная, что это не так).
* * *
Ливонская война кончилась в 1582 году ничьей: да, перестала существовать Ливонская конфедерация, но ее земли отошли полякам и скандинавам, а не России. Северо-западные территории нашего царства, где находились и когда-то принадлежавшие Курбским земли, совершенно обезлюдели.
Год спустя у себя дома, в Миляновичах (под Ковелем) скончался Андрей Курбский. Дело его жизни - борьба с единовластием - закончилось неудачей.
Через год после смерти Курбского скончался и Иван Грозный: возможно, для него было принципиально пережить беглеца. Судя по письмам, какие-то теплые чувства к Курбскому он действительно испытывал – и оттого особенно лично воспринимал отношения с ним.
50 лет и 105 дней стоял Иван Грозный у руля Руси – дольше, чем кто бы то ни было (шутовскую уступку трона Симеону Бекбулатовичу не стоит воспринимать всерьез). 35 лет – правил реально, тоже серьезная заявка на рекорд.
Спорить о правых и виноватых в этом знаменитом конфликте бессмысленно.
