Почувствуйте разницу: какими были настоящие экономические кризисы и финансовые катастрофы
Финансовые потрясения в России 2008-09 гг. и 2014-16 (а скорее, увы, и далее) гг. так или иначе ударили по карманам большинства из нас. Но, честное слово, называть это серьезными потрясениями невозможно – особенно зная, что когда-то в кризисные моменты целые народы продавали себя в рабство, чтобы получить немного зерна…
Египет. Неурожай
XVII в. до н. э. В Египте прозябает в вынужденной эмиграции талантливый еврейский управленец и толкователь снов Иосиф Прекрасный.
Египетскому фараону приснилось: «вот, он стоит у реки; и вот, вышли из реки семь коров, хороших видом и тучных плотью… после них вышли из реки семь коров других, худых видом и тощих плотью… и съели коровы худые видом и тощие плотью семь коров хороших видом и тучных. И снилось ему в другой раз: вот, на одном стебле поднялось семь колосьев тучных и хороших; но … после них выросло семь колосьев тощих… и пожрали тощие колосья семь колосьев тучных и полных».
Растолковать этот сон смог лишь Иосиф, который уже третий год по ложному доносу содержался в царской темнице. Царство фараоново ожидали семь благополучных лет, за которыми должны были последовать семь тяжелых, неурожайных. Поэтому фараону следовало «усмотреть мужа разумного и мудрого» (антикризисного менеджера на должности премьер-министра) и поставить его над землей египетскою.
Антикризисным менеджером был назначен сам Иосиф. В тучные годы он собирал пятую часть всего хлеба, а поскольку урожай был на редкость обильным, никто особо не роптал. И «скопил Иосиф хлеба весьма много, как песку морского, так что перестал и считать, ибо не стало счета». Собранный таким образом Стабилизационный фонд очень пригодился в худые времена (они настали ровно через семь лет, как и предсказал Иосиф).
Характерно, что забирал зерно Иосиф даром, а вот продавал его голодающим за полновесную монету: «Иосиф собрал все серебро, какое было в земле Египетской и в земле Ханаанской, за хлеб, который покупали, и внес Иосиф серебро в дом фараонов». Когда у людей кончились деньги, премьер стал принимать плату за хлеб скотом, а впоследствии и землей, и… самими людьми, которые записывались в рабство к фараону. С той поры весь народ египетский отдавал пятую долю своего урожая в Стабфонд.
Империя Хань. Милитаризм
II–I вв. до н. э., Китай, империя Хань, страна изнемогает под давлением варваров и строит свою Великую стену.
Классическое головокружение от успехов. В III в. до н. э. восставшие китайские крестьяне захватили столицу, свергли династию Цинь, а предводитель бунтовщиков Лю-Бан основал новую династию Хань. Новый император оказался не только хорошим военачальником, но и толковым администратором. Его реформы одновременно облегчили участь народа и усилили экономику страны – редкое сочетание. Однако львиную долю бюджетных прибылей съедали генералы из тогдашнего аналога Министерства обороны. И если на первых порах в этом был смысл, то потом игра в солдатики зашла слишком далеко: из мирной державы Китай стал страной-агрессором. Военные расходы «съели» экономическое процветание, а недовольный народ успокаивали «маленькими победоносными войнами». Так, особенно долго правивший седьмой император династии У-Ди сделал ставку на захват южных государств. Воевал успешно, но чего добился в итоге?
В конце правления У-Ди по всей Поднебесной шли народные выступления: в центральных областях бунтовали крестьяне, на окраинах – нацменьшинства. «Люди объяты печалью, запасы истощились; бедный люд пашет бревнами и пропалывает руками», – констатировали современники событий. Военные налоги поставили крест на былом могуществе Китая. Кстати, У-Ди отличался патологической жестокостью, а в старости стал проявлять признаки паранойи. Практически все его премьер-министры были или казнены, или просто убиты, или кастрированы, или покончили с собой. Может быть, именно поэтому многие в Китае до сих пор преклоняются перед У-Ди.
После смерти У-Ди его преемники сделали выводы и прекратили завоевательные войны. Впрочем, империя находилась в столь глубоком кризисе, что такой способ экономии лишь отсрочил хирургическое вмешательство. Только радикальные реформы узурпатора Ван Мана в начале I в. н. э., его антикоррупционная деятельность и модернизация экономики помогли Китаю справиться с наследием «великого вождя» У-Ди.
Рим. Малоазиатские деньги
88 г. до н. э., Римская республика, огромная страна нежится в собственном величии.
Первый в истории кризис современного типа. Поздняя римская республика имела отлаженную банковскую систему, развитый финансовый рынок. Максимальная ставка потребительского кредита составляла там всего 12% годовых – нам бы так! Со всех концов страны в Вечный город свозили драгметаллы, все олигархи были в долгах друг у друга, хотя денег хватало на всех – в общем, Рим болел финансовым оптимизмом. Как раз накануне описываемых событий была «деноминирована» ключевая мелкая монета – асс, которая фактически стала кредитной единицей, типа нынешних ассигнаций.
И никто не обеспокоился, когда понтийский царь Митридат VI Евпатор (кстати, именно в честь него назван крымский город) вторгся в Малую Азию и без труда захватил ее. Это было неприятным военным поражением, но вроде бы не могло отразиться на бизнесе – слишком далеко лютовали полчища Митридата. Между тем финансовая система Рима не в последнюю очередь была обеспечена малоазиатскими ценностями. Набег Митридата удалось отбить, но кредитный пузырь все-таки лопнул: стремительный экономический рост сменился депрессией.
Побежденный Митридат заплатил за все. По мирному договору он освободил все занятые территории и возвратил военную добычу; кроме того, Рим получил две тысячи талантов контрибуции. Однако эхо событий 88-го года еще долго витало над Республикой: двадцать лет спустя Цицерон требовал выделить доброму Помпею деньги на новую кампанию против злого Митридата, чтобы в итоге не потерять еще больше.
Да и другие римские потрясения того времени, от восстания Спартака до воцарения Цезаря, одной из своих причин имели финансовую нестабильность 88–85 гг. «Назовите "малоазиатскими деньгами" американские высокорисковые ипотечные бумаги, а денежной системой Рима – британскую банковскую систему и вы получите описание текущего кризиса», – говорил в 2008 г. оксфордский историк Филип Кей.
Эльдорадо. Кризис из ниоткуда
1825 г. Аукнулось в Лондоне, откликнулось в Латинской Америке.
Первый в истории международный – и сразу межконтинентальный! – финансовый кризис. Казалось, все было хорошо: Европа вполне оправилась от наполеоновских войн и спокойно развивалась под бдительным присмотром российских войск. Южноамериканские колонии объявили «парад суверенитетов», но Европе это тоже пошло на пользу. Ведь новым странам срочно требовались денежки, сиречь кредиты.
И чем больше, тем лучше. Самостийные латиносы сделали ставку на разработку золотых и серебряных рудников, на поиск новых месторождений – чтобы одним махом решить свои материальные проблемы. Богатые английские инвесторы были в восторге от подобных планов и активно вкладывались в южноамериканские проекты. Параллельно технологическая революция позволила промышленникам произвести намного больше товаров, чем торговцы могли продать, склады оказались забиты неликвидом – впоследствии это назовут «кризисом перепроизводства».
Южноамериканские кредиты и английское перепроизводство высекли искру кризиса. Закрутилась инфляция, Банк Англии исчерпал свои золотовалютные ресурсы, фондовый рынок упал – ведь своего Эльдорадо латиноамериканцы так и не нашли, так что возвратить деньги не могли. В декабре 1825 года мир столкнулся с первой банковской паникой. Больше всего пострадала Латинская Америка – все (!) молодые страны объявили дефолт (отказ от выполнения обязательств) по государственному долгу, так как перезанять денег было не у кого.
Рецессия в Европе продолжалась около года: здоровая в основе своей экономика быстро переориентировалась на внутренний рынок, расставшись с мечтами об Эльдорадо. А вот Латинская Америка оказалась отброшена на десятилетия назад – окончательно справиться с последствиями дефолта удалось только в 1850-х годах. Это был самый долгий кризис в истории современного капитала. А все потому, что не золото надо искать, а хозяйство развивать.
США. Дороги в никуда
1857 г., в США активно развивают сеть железных дорог…
«Банкротства достигли страшных масштабов. Каждый спрашивает себя, что его ждет в будущем. Множество состояний исчезло, множество уменьшилось наполовину, множество семей, прежде зажиточных, сейчас находится в крайней нужде, множество рабочих сидит без работы». Узнаваемая картина, не так ли?
А начиналось все очень хорошо. Северной Америке повезло с золотом больше, чем Южной. Открытие богатых месторождений в Калифорнии спровоцировало экономический бум в США. Но Калифорния находилась тогда так далеко от деловых центров, что американцы бросились строить железные дороги. Только ленивый не основал в те годы свою железнодорожную компанию, набрав кредитов в счет будущих прибылей. Однако к 1857 году стало ясно, что рельсы и шпалы себя не окупают, к тому же ими очень сложно питаться. Возвращать кредиты было нечем.
Казалось бы, при чем тут Европа? Рухнула одна из отраслей в заштатных Штатах, только и всего. Но финансы-то кредитные текли в основном из Англии – всемирной старушки-процентщицы… Заокеанские банкротства ударили по ней не хуже топора Раскольникова.
Не получив «железнодорожных» денег, рухнули десятки банков с сотнями филиалов: настоящий финансовый апокалипсис. Закрылась масса предприятий, Банк Англии всего за месяц пять раз повысил учетную ставку, что не спасло его от потери половины золотого запаса… «Когда железнодорожные общества начали прекращать платежи по своим обязательствам, все перегруженное здание коммерческого кредита сразу пошатнулось и рухнуло», – писала The Times в октябре 1857 года. В декабре паника перекинулась на континент, позднее эхо кризиса чувствовалось по всему миру – от Южной Африки до Китая.
Европа вышла из кризиса относительно быстро – благодаря опыту 1825 года банкиры уже знали, что нужно резко повышать финансовую дисциплину и избавляться от сомнительных «активов». Хуже всего дело было на Севере США, заработавшем репутацию ненадежного заемщика. Финансовые последствия кризиса чувствовались там вплоть до Гражданской войны. А вот аграрный Юг страны вообще ничего не почувствовал: хлопку было наплевать на все железные дороги, его время придет в Великую депрессию…
Германия. Жилье ни для кого
1873 год, США оправились от Гражданской войны, Германия только что раздавила Францию и бурно празднует свое объединение…
Очередное «головокружение от успехов» – на сей раз военных.
Свежеобъединившаяся Германия, сокрушив французов, подмяла под себя Европу. В Австро-Венгрии и Германии начался бурный подъем. Доблестные солдаты, вернувшись из Парижа, захотели жить хорошо – в новых просторных домах с белокурыми статными женами. С женами получилось по-разному: кому-то повезло, большинству нет, а вот для удовлетворения жилищных аппетитов были созданы специальные банки...
Дальше – почти как в современной Москве: долги строительных компаний банкирам растут, а оплачивать эти кредиты приходится покупателям жилья. В какой-то момент люди просто перестали платить безумные деньги за жалкую «трешку» на окраине Берлина. И в 1873 году, в «черную пятницу» 9 мая (какая-то несчастливая дата для германцев) рухнули котировки на фондовой бирже в Вене. Тут же обрушились рынки в Амстердаме и Цюрихе. Паника накрыла всю Европу. Да ладно бы только Европу: испуганные германские банки тут же отказали в продлении кредитов многострадальным американским железнодорожникам.
Безработица в США вскоре достигла 25–30%, особенно пострадали металлурги, лишившиеся крупнейшего заказчика. Да что там – обанкротился сам Джей Кук, главный финансист и президент Объединенной Тихоокеанской железной дороги! После таких паровозных сюрпризов неудивительно, что именно США стали родиной массового автомобилестроения.
В США все решилось просто: добрый банкир Дж. П. Морган дал $62 млн золотом американскому Минфину, что позволило тому расплатиться по основным обязательствам. Германцам пришлось умерить свои амбиции, благодаря чему вновь укрепились позиции Франции и России. А тяжелее всего пришлось старушке-процентщице Англии, которая давала деньги как германским строителям, так и американским железнодорожникам. 23 долгих года приходили в себя наивные англичане, в британскую историю это время вошло под названием «Длинная депрессия».
Здравствуй, Россия, не ждали!
1900 год, старушка Европа и примкнувшая к ней Россия
И снова приходится говорить, что к кризису привел подъем – невиданный экономический рост конца XIX века. Всего за несколько лет мировая добыча угля возросла на 65%, выплавка чугуна более чем на 70%, производство стали – почти в три раза! Вот только девать все это было некуда: производство не поспевало. В результате цены на сырье снизились. Казалось бы, не в первый раз, что тут особенного? Тем более что монстры рынка успели подготовиться к удару – они объединились в картели, чтобы хоть как-то регулировать цены. А вот мелкие сырьевики погибли – все до единого. С интересом наблюдавший за кризисом из Швейцарии временно безработный подданный России Владимир Ульянов, более известный теперь как Ленин, подметил: «крупные части хозяйственной жизни изъяты из свободной конкуренции».
Именно резкое падение цен и всплеск безработицы в 1900-1903 гг. стали первыми ласточками того, что потом назовут «империализмом». Мир захватили монополии, аналогичные нынешним окологосударственным гигантам в России. Кстати, о России: она оказалась самой пострадавшей от кризиса страной, ведь у нас еще не было таких устойчивых картелей, как на Западе. Так грустно мы отпраздновали свое вхождение в мировую экономику.
Из этого кризиса мир вытащили изобретатели: техническая революция отменила социальную. Новые методы, новые изобретения требовали крупных капиталовложений. Помогли и генералы: слишком давно не было столкновений в Европе, слишком хотелось им пустить наконец чью-нибудь кровь, поэтому «оборонный» заказ постоянно рос, требовались металл и энергоносители. Вот так новаторы и милитаристы общими усилиями вытянули сырьевиков из пропасти. Что до России, то она мучилась примерно до 1908 года, пережив по пути поражение от японцев и революцию. Кризис, правда, способствовал техническому перевооружению наших предприятий – мы стали отставать от Европы не на 30, а всего на 20 лет…
США. Великая депрессия
1929–1933, США и остальной мир.
Существует как минимум восемь мнений о причинах самого знаменитого финансового кризиса. Грубо говоря, нехватка наличности нажала на биржевой пузырь безнала, и 24 октября 1929 года котировки всех американских акций рухнули («паника на Уолл-стрит»). Это был, пожалуй, самый черный четверг в истории США. За неделю после этого американские акционеры лишились $15 млрд, за два месяца – $40 млрд. А ведь тогдашний доллар был минимум на порядок крепче нынешнего! Производство оказалось отброшено на 30 лет назад, уровень безработицы подскочил до заоблачных величин. В 1931 году окончательно развалился рынок международного кредитования – страны «третьего мира» вмиг остались без финансовой подпитки.
Главным последствием кризиса стало прощание национальных валют с «золотым стандартом» – один лишь доллар формально оставался привязан к золоту. Экономика США начала подниматься в 1932 году, когда президентом был избран Ф. Рузвельт – его «Новый курс» взбодрил американцев, и они радостно кинулись за гроши строить дороги (уже, конечно, не железные, а автомобильные) и выполнять другую общественно-полезную деятельность. Южным фермерам стали платить за то, чтобы они не выращивали хлопок, который уже некуда было девать. Европейские страны были вынуждены серьезно затянуть пояса, а заодно выбрать себе более жестких лидеров. Так, например, новый германский рейхсканцлер, мачо скромных размеров, получил власть как раз в момент выхода Европы из кризиса, благодаря чему сумел показаться «спасителем нации». Что до Советского Союза, то к буржуйским банковским махинациям он отношения не имел, так что и депрессия его не коснулась.
СССР и Иран спасают Америку
1973 год, все потребители нефти в мире.
Октябрьская война 1973 года («война Судного дня») между Израилем с одной стороны и Египтом и Сирией с другой почему-то не вызвала восторга у арабских экспортеров нефти (стран ОПЕК). 17 октября 1973 года они просто отказались поставлять энергоносители в США, которые поддержали Израиль в этом конфликте – отомстили, так сказать. Для других союзников Израиля цену в одночасье подняли на 60%, а потом еще более чем в два раза. В итоге получился рост с 3 до 12 долларов за баррель – смешные по нынешним временам цены, но доллар тогда был куда крепче, да и Запад совершенно не ожидал такой реакции.
Любопытно, что за несколько месяцев до арабского ультиматума американцы ополчились было на собственных нефтепроизводителей – дескать, те искусственно завышают цены. Однако то были детские шалости по сравнению с заявлением ОПЕК. На Западе наступило время жестокой экономии. Множество компаний обанкротились, 15 миллионов человек потеряли работу, производство рухнуло.
На помощь «гнилому Западу» пришла первая в мире страна победившего социализма, а также другие поставщики энергоносителей, не входившие в ОПЕК (в первую очередь Иран). Собственно, именно той осенью Советский Союз впервые вколол себе инъекцию нефтяных сверхприбылей. Руководителям страны игла понравилась, и они посадили на нее все общество. А на Западе впервые всерьез задумались об энергосбережении. Прожорливые американские автомобили стали уступать место практичным «японцам» и «корейцам», правительства начали финансировать поиски альтернативных источников энергии – от атома до навоза. Эмбарго было снято в марте 1974 года, однако подъем производства начался лишь пару лет спустя. Любопытно, что это был первый кризис, в котором обнаружилась победившая сторона: государства со значительными запасами нефти.
Лопнувшие тигры
1997 год, Юго-Восточная Азия, далее везде.
Только ленивый не восторгался в 1980–90-х годах успехами «азиатских тигров». Несколько небольших стран показывали фантастические темпы роста: казалось, что наконец-то изобретен вечный двигатель прогресса. Но в мире так заведено: чуть где неплохо развивается экономика, туда сразу идут господа инвесторы в расчете на сверхприбыли. Первые в этой очереди добиваются успеха, но за ними тянутся остальные… и в один прекрасный момент пирамида рушится.
Так что огромные внешние заимствования Таиланда и компании просто не могли остаться безнаказанными. В июне 1997 года таиландский бат девальвировался в два раза. Господа инвесторы, ранее спокойно покуривавшие сигары за подсчетом дивидендов, всполошились и стали выводить свои денежки из региона. В результате сильнейший удар был нанесен по процветанию Индонезии, Малайзии, Южной Кореи, пострадали и другие страны региона. Выяснилось, что благополучие «тигров» было во многом заемным. Лишь Сингапур с Тайванем уберегли свои рынки от резкого падения. За полгода планета потеряла 2 триллиона долларов, неосмотрительно вложенных в прожорливые тигриные пасти. Котировки акций снизились во всем мире. Ударил кризис и по нам: за падением производства последовало падение цен на нефть (до $8 за баррель), так что тем, кто в 1973-м подсел на нефтяную иглу, пришлось несладко. Летом 1998 года Россия была вынуждена объявить о дефолте по внутреннему долгу, курс рубля в одночасье упал в четыре раза.
Почти во всех пострадавших странах сменились правительства, была провозглашена политика «затягивания поясов». Международный валютный фонд помог «тиграм» кредитами – никто другой не хотел связываться с вчерашними кумирами. К началу 1999 года стало ясно, что дно кризиса позади. До обвала ипотечного рынка в США оставалось больше девяти лет…
* * *
Как видите, кризис – это совсем не смертельно. Большинство таких потрясений проходит за 2–4 года, после чего снова наступает относительное благоденствие. Но поскольку денег людям – и нам с вами в том числе! – всегда не хватает, они с удивительным упорством ведут мир к очередному кризису. Может быть, так просто интереснее жить?
