Чтобы создать медико-спасательную службу, аналогов которой в нашей стране пока нет, Вячеслав Половинко отказался от карьеры хирурга, хотя мечтал о ней с детства. Зато сейчас над Москвой летают реанимационные вертолеты, которые добираются до самых тяжелых пациентов за считанные минуты. И это, в том числе, и заслуга доктора Половинко.
В интервью EG.RU он рассказал о том, как ему за считанные месяцы удалось «сколотить» команду отважных врачей-вертолётчиков на базе «Московского авиационного центра» Департамента ГОЧСиПБ, и чем санитарные вертолёты отличаются от обычных.
О спасении людей до создания специальной службы
«Санитарная авиация в Москве раньше существовала в такой «лайт-версии» — МЧС предоставляло вертолёты, а Центр экстренной медицинской помощи предоставлял врачей.
Тогда объемы помощи были неизмеримо скромнее: мало специальных посадочных площадок по городу, мало специалистов.Затем Правительство Москвы организовало отряд по быстрому спасению людей, которые попали в беду. Закупили авиационную технику - и постепенно стала выстраиваться цепочка взаимодействия нашей организации и департамента здравоохранения города Москвы.
Столица стала первым городом в нашей стране, власти которого подошли к решению вопроса организации медико-спасательной службы очень серьёзно. Начали вестись работы по подготовке пилотов, авиатехники, медицинских работников.
До этого момента в крупных российских городах работали авиакомпании, которые предоставляли вертолёты, в которых на вызовы летали врачи их разных медицинских учреждений. Медики совмещали экстренные выезды с ежедневной работой в больнице.
В Москве же впервые в России появились врачи, для которых работа в медико-спасательной службе была единственной».
О создании медико-спасательной службы
«На подготовку пилотов и получение лицензии ушло три года. После этого началась отработка всех моментов, которые уменьшают время подачи санитарного вертолета: например, согласование пролёта до места происшествия, места последующей госпитализации людей.
Ещё примерно месяц был потрачен на «притирку» всех служб — ведь Москва, это территория, закрытая для полётов.
Фото: архив пресс-службы «Московского авиационного центра»
Внутри города есть ещё несколько особых зон, над которыми пролетать ни при каких обстоятельствах нельзя. Однако вертолёту нужно прибыть на место происшествия как можно скорее — мы занимались очень плотно логистикой. Знакомились, заключали соглашения.
Теперь всё понятно — если летит наш вертолёт, то кому-то нужна срочная помощь. Все службы действуют в этот момент очень слаженно».
О самых тяжёлых случаях спасения
«Когда поступали первые вызовы — каждый вылет оценивался, как особое событие. Со временем работа реаниматологов вошла в русло, и теперь наши бригады действуют максимально оперативно и эффективно.
Самые страшные происшествия — это, конечно, массовые трагедии. В июле 2014 года на перегоне между станциями метро «Славянский бульвар» и «Парк Победы» сошёл с рельсов поезд. В катастрофе тогда погибли 24 человека.
В тот момент очень пригодилась особенность врачей «Московского авиационного центра» — анестезиологи-реаниматологи медико-спасательной службы обучены ещё и быть спасателями.
Именно поэтому они имеют право проходить в зону чрезвычайной ситуации. Обычно машины скорой помощи базируются по периметру этой зоны и ждут, когда им доставят пострадавших.
Медики нашей службы спускались вниз, помогали доставать людей, оказывали им первую помощь там же, в тоннеле, и на щитах несли на перрон.
Наверх поднимать раненых было очень трудно. Станция «Славянский бульвар» глубокая, а травмированных людей можно переносить только в горизонтальном положении. Врачи и спасатели на вытянутых руках держали людей на ступеньках эскалатора. Это было очень тяжело физически. Крайне тяжёлых пациентов наши вертолёты немедленно доставляли в больницы».
О том, кто решает, что людям нужна помощь медиков на вертолёте
«Решение о вылете вертолёта принимает старший врач Центра экстренной медицинской помощи. Он получает информацию от работников Станции скорой и неотложной медицинской помощи имени А. С. Пучкова.
Есть определённые критерии вызова вертолёта — мы летим, когда есть два и более пострадавших. Также если среди пострадавших есть дети, беременные женщины.
Если в аварию, к примеру, попал автобус, то летим вне зависимости от наличия информации о пострадавших.
Мы немедленно отправляемся туда, где произошла чрезвычайная ситуация — будь это взрыв бытового газа или пожар».
Об уникальной технике
«Наши вертолёты оборудованы так же, как реанимационные автомобили класса «С»: в салоне есть всё необходимое оснащение.
Это аппарат искусственной вентиляции лёгких, дефибриллятор, монитор контроля жизненно важных функций, шприцевые насосы-дозаторы, которые позволяют вводить лекарственные препараты, медицинский отсос.
Фото: архив пресс-службы «Московского авиационного центра»
У всех этих приборов есть особенность — всё они допущены к использованию на борту воздушных судов. Наше оборудование будет исправно работать в холод и в жару, выдержит серьёзное механическое воздействие (в том числе перегрузку).
Один из элементов нашего вертолёта — это диэлектрический пол. Во время полёта иногда нужно проводить дефибрилляцию. При обычной ситуации все в этот момент отходят от пациента, чтобы случайно не дотронуться до какой-нибудь металлической конструкции. В вертолёте пострадавший лежит на спинальном щите, а сам пол не проводит ток. Именно поэтому в наших машинах можно спокойно проводить опасную процедуру и не беспокоиться за персонал и авионику (комплекс электронного оборудования, установленного на борту воздушного судна — прим.ред.) вертолёта».
О новых разработках
«Наша техника актуальна на данный момент, но медицина не стоит на месте. Ведутся постоянные разработки каких-то новых моделей и дополнительных опций медицинского оборудования. Сейчас у нас есть даже возможность беспроводной передачи данных в больницу, куда летит вертолёт».
О новых задачах медиков
«Департамент здравоохранения добавил сейчас задачу нашим экипажам — это вылет к людям, которым необходима высокотехнологичная помощь. Многих больных нужно оперировать в первый час после наступления критического состояния. Речь идёт об инсультах, инфарктах и так далее.
Бригада скорой помощи, которая приезжает к пострадавшим на дом, определяет заболевание и, в случае, если пациентам необходима экстренная госпитализация, прилетает вертолёт.
Мы доставляем человека в ближайшую многопрофильную больницу, где его сразу определяют в операционную, минуя приёмный покой. В таком случае процент выживаемости очень сильно увеличивается. Если ехать на автомобиле по пробкам, можно упустить этот самый час».
О вертолётах
«Всего в нашем парке десять воздушных машин. Из них пять медицинских вертолётов, три вертолёта Ка-32 для тушения пожаров, один большой вертолёт Ми-26, который также используется для борьбы с огнём и ещё один — Bell 429, используемый в качестве штаба и транспортировки оперативной группы.
Ежедневно два вертолёта у нас заступают на суточное дежурство в аэропорту Остафьево (бывшая авиабаза НКВД на территории Новомосковского административного округа. Сейчас крупный аэропорт, где базируется как военная, так и гражданская авиация — прим.ред.) и ещё один дежурит на территории 15-й городской клинической больницы.
Очень редко случаются такие дни, когда мы никуда не летим — причиной обычно бывают запреты на полёт или погодные условия».
О ложных вызовах
«На человека, который принимает решение о вызове вертолёта, ложится очень большая нагрузка. И с самого начала такие вещи случались из-за недостаточного количества информации. Сейчас подобное практически исключено».
О выборе профессии
«В первом классе я на занятия ходил со специальной белой сумочкой с красным крестом, где был бинт, йод, зелёнка. Уже тогда я изучил вопрос оказания первой помощи!
После школы поступил в медицинское училище, и в армии потом отслужил медицинским работником.
Но настоящий опыт пришел в реанимационном отделении, куда я после дембеля пришел медбратом. Именно там я научился работать с тяжелыми пациентами. И захотел продолжить образование.
В медицинский институт я поступил, не оставляя работу у себя в реанимации. Специализацию выбрал сразу: хирургия. Однако в процессе учебы сменил «детскую хирургию» на взрослую.Еще через несколько лет, уже работая хирургом, получил предложение «Московского авиационного центра» и начал заниматься созданием медико-спасательной службы. Пришлось снова многому учиться — управлению и организационной деятельности».
Об отношении к «случайным людям» в медицине
«Среди моих коллег таких людей нет. Вообще система здравоохранения так построена, что в большинстве случаев такие люди не могут работать врачами — они естественным образом отсеиваются. Да и вообще в последнее время профессиональные требования к медикам в нашей стране возросли».
О мечтах
«Когда наша организация создавалась, мы даже не думали, что Москва за несколько лет так увеличится территориально.
Мы старались что-то предвидеть и постепенно пришли к тому, что имеем. Мечтать в этой ситуации сложно.
На данный момент, мы действуем максимально эффективно, и не можем предположить, в каких условиях будем действовать в будущем. Нужно просто продолжать оттачивать своё мастерство здесь и сейчас».