Спасители и спасатели: как сегодня работает служба экстренной медпомощи на вертолетах

В интервью EG.RU он рассказал о том, как ему за считанные месяцы удалось «сколотить» команду отважных врачей-вертолётчиков на базе «Московского авиационного центра» Департамента ГОЧСиПБ, и чем санитарные вертолёты отличаются от обычных.

О спасении людей до создания специальной службы

«Санитарная авиация в Москве раньше существовала в такой «лайт-версии» — МЧС предоставляло вертолёты, а Центр экстренной медицинской помощи предоставлял врачей.
Тогда объемы помощи были неизмеримо скромнее: мало специальных посадочных площадок по городу, мало специалистов.

Затем Правительство Москвы организовало отряд по быстрому спасению людей, которые попали в беду. Закупили авиационную технику - и постепенно стала выстраиваться цепочка взаимодействия нашей организации и департамента здравоохранения города Москвы.

Столица стала первым городом в нашей стране, власти которого подошли к решению вопроса организации медико-спасательной службы очень серьёзно. Начали вестись работы по подготовке пилотов, авиатехники, медицинских работников.

До этого момента в крупных российских городах работали авиакомпании, которые предоставляли вертолёты, в которых на вызовы летали врачи их разных медицинских учреждений. Медики совмещали экстренные выезды с ежедневной работой в больнице.

В Москве же впервые в России появились врачи, для которых работа в медико-спасательной службе была единственной».

О создании медико-спасательной службы

«На подготовку пилотов и получение лицензии ушло три года. После этого началась отработка всех моментов, которые уменьшают время подачи санитарного вертолета: например, согласование пролёта до места происшествия, места последующей госпитализации людей.
Ещё примерно месяц был потрачен на «притирку» всех служб — ведь Москва, это территория, закрытая для полётов.

Внутри города есть ещё несколько особых зон, над которыми пролетать ни при каких обстоятельствах нельзя. Однако вертолёту нужно прибыть на место происшествия как можно скорее — мы занимались очень плотно логистикой. Знакомились, заключали соглашения.

Теперь всё понятно — если летит наш вертолёт, то кому-то нужна срочная помощь. Все службы действуют в этот момент очень слаженно».

О самых тяжёлых случаях спасения

«Когда поступали первые вызовы — каждый вылет оценивался, как особое событие. Со временем работа реаниматологов вошла в русло, и теперь наши бригады действуют максимально оперативно и эффективно.

Самые страшные происшествия — это, конечно, массовые трагедии. В июле 2014 года на перегоне между станциями метро «Славянский бульвар» и «Парк Победы» сошёл с рельсов поезд. В катастрофе тогда погибли 24 человека.

В тот момент очень пригодилась особенность врачей «Московского авиационного центра» — анестезиологи-реаниматологи медико-спасательной службы обучены ещё и быть спасателями.

Именно поэтому они имеют право проходить в зону чрезвычайной ситуации. Обычно машины скорой помощи базируются по периметру этой зоны и ждут, когда им доставят пострадавших.

Медики нашей службы спускались вниз, помогали доставать людей, оказывали им первую помощь там же, в тоннеле, и на щитах несли на перрон.

Наверх поднимать раненых было очень трудно. Станция «Славянский бульвар» глубокая, а травмированных людей можно переносить только в горизонтальном положении. Врачи и спасатели на вытянутых руках держали людей на ступеньках эскалатора. Это было очень тяжело физически. Крайне тяжёлых пациентов наши вертолёты немедленно доставляли в больницы».

О том, кто решает, что людям нужна помощь медиков на вертолёте

«Решение о вылете вертолёта принимает старший врач Центра экстренной медицинской помощи. Он получает информацию от работников Станции скорой и неотложной медицинской помощи имени А. С. Пучкова.

Есть определённые критерии вызова вертолёта — мы летим, когда есть два и более пострадавших. Также если среди пострадавших есть дети, беременные женщины.

Если в аварию, к примеру, попал автобус, то летим вне зависимости от наличия информации о пострадавших.

Мы немедленно отправляемся туда, где произошла чрезвычайная ситуация — будь это взрыв бытового газа или пожар».

Об уникальной технике

«Наши вертолёты оборудованы так же, как реанимационные автомобили класса «С»: в салоне есть всё необходимое оснащение.

Это аппарат искусственной вентиляции лёгких, дефибриллятор, монитор контроля жизненно важных функций, шприцевые насосы-дозаторы, которые позволяют вводить лекарственные препараты, медицинский отсос.

У всех этих приборов есть особенность — всё они допущены к использованию на борту воздушных судов. Наше оборудование будет исправно работать в холод и в жару, выдержит серьёзное механическое воздействие (в том числе перегрузку).

Один из элементов нашего вертолёта — это диэлектрический пол. Во время полёта иногда нужно проводить дефибрилляцию. При обычной ситуации все в этот момент отходят от пациента, чтобы случайно не дотронуться до какой-нибудь металлической конструкции. В вертолёте пострадавший лежит на спинальном щите, а сам пол не проводит ток. Именно поэтому в наших машинах можно спокойно проводить опасную процедуру и не беспокоиться за персонал и авионику (комплекс электронного оборудования, установленного на борту воздушного судна — прим.ред.) вертолёта».

О новых разработках

«Наша техника актуальна на данный момент, но медицина не стоит на месте. Ведутся постоянные разработки каких-то новых моделей и дополнительных опций медицинского оборудования. Сейчас у нас есть даже возможность беспроводной передачи данных в больницу, куда летит вертолёт».

О новых задачах медиков

«Департамент здравоохранения добавил сейчас задачу нашим экипажам — это вылет к людям, которым необходима высокотехнологичная помощь. Многих больных нужно оперировать в первый час после наступления критического состояния. Речь идёт об инсультах, инфарктах и так далее.

Бригада скорой помощи, которая приезжает к пострадавшим на дом, определяет заболевание и, в случае, если пациентам необходима экстренная госпитализация, прилетает вертолёт.

Мы доставляем человека в ближайшую многопрофильную больницу, где его сразу определяют в операционную, минуя приёмный покой. В таком случае процент выживаемости очень сильно увеличивается. Если ехать на автомобиле по пробкам, можно упустить этот самый час».

О вертолётах

«Всего в нашем парке десять воздушных машин. Из них пять медицинских вертолётов, три вертолёта Ка-32 для тушения пожаров, один большой вертолёт Ми-26, который также используется для борьбы с огнём и ещё один — Bell 429, используемый в качестве штаба и транспортировки оперативной группы.

Ежедневно два вертолёта у нас заступают на суточное дежурство в аэропорту Остафьево (бывшая авиабаза НКВД на территории Новомосковского административного округа. Сейчас крупный аэропорт, где базируется как военная, так и гражданская авиация — прим.ред.) и ещё один дежурит на территории 15-й городской клинической больницы.

Очень редко случаются такие дни, когда мы никуда не летим — причиной обычно бывают запреты на полёт или погодные условия».

О ложных вызовах

«На человека, который принимает решение о вызове вертолёта, ложится очень большая нагрузка. И с самого начала такие вещи случались из-за недостаточного количества информации. Сейчас подобное практически исключено».

О выборе профессии

«В первом классе я на занятия ходил со специальной белой сумочкой с красным крестом, где был бинт, йод, зелёнка. Уже тогда я изучил вопрос оказания первой помощи!

После школы поступил в медицинское училище, и в армии потом отслужил медицинским работником.

Но настоящий опыт пришел в реанимационном отделении, куда я после дембеля пришел медбратом. Именно там я научился работать с тяжелыми пациентами. И захотел продолжить образование.
В медицинский институт я поступил, не оставляя работу у себя в реанимации. Специализацию выбрал сразу: хирургия. Однако в процессе учебы сменил «детскую хирургию» на взрослую.

Еще через несколько лет, уже работая хирургом, получил предложение «Московского авиационного центра» и начал заниматься созданием медико-спасательной службы. Пришлось снова многому учиться — управлению и организационной деятельности».

Об отношении к «случайным людям» в медицине

«Среди моих коллег таких людей нет. Вообще система здравоохранения так построена, что в большинстве случаев такие люди не могут работать врачами — они естественным образом отсеиваются. Да и вообще в последнее время профессиональные требования к медикам в нашей стране возросли».

О мечтах

«Когда наша организация создавалась, мы даже не думали, что Москва за несколько лет так увеличится территориально.

Мы старались что-то предвидеть и постепенно пришли к тому, что имеем. Мечтать в этой ситуации сложно.

На данный момент, мы действуем максимально эффективно, и не можем предположить, в каких условиях будем действовать в будущем. Нужно просто продолжать оттачивать своё мастерство здесь и сейчас».

*включен Минюстом РФ в список физлиц-иноагентов