Культура навынос. Как расхищали и распродавали фонды Эрмитажа
10 лет назад во время проверки коллекции Эрмитажа обнаружилась пропажа 221 предмета из фонда «Русская культура». Хранитель собрания Лариса Завадская - которая хотела продать часть коллекции через антикварные магазины - умерла от сердечного приступа прямо на рабочем месте. Поэтому на нары сел её муж.
Николай Завадский, бывший доцент кафедры истории ГУФК им. Лесгафта, на суде свою вину признал. Отсидев половину срока из положенных пяти лет, Николай Генрихович вышел на свободу.
Сегодня 64-летний Николай Завадский обивает пороги, чтобы устроиться в Питере на работу - судимость будет погашена лишь летом 2017 года.
- Я был вынужден делать то, что говорил следователь, - вспоминает Николай Генрихович. - Вначале я не признавался, но, когда дело передали в Москву, следователь по особо важным делам, полковник Владимир Кальчук предложил мне сознаться, а в обмен моего также задержанного сына отпустят на свободу.
- Какие показания дал сын?
- Что ничего не знает. Он, кстати, за шесть месяцев пребывания в СИЗО может потребовать у государства компенсацию. Меня запугивали, но я всегда говорил, что делал то, что просила жена. Сдавал предметы в магазины, а не занимался хищением. Потому что Ларисе нельзя было ходить в антикварные магазины как сотруднику Эрмитажа. Она часто давала платные консультации в этих же магазинах, а это считалось левым приработком.
Бедные люди
- Что же толкнуло ее на этот шаг?
- Жить было не на что. Моя мама, блокадница, лежала больная, теща тоже. Мы теснились в коммунальной квартире, и Лариса сильно переживала. Жена уезжала в заграничные командировки с кипятильником, чтобы сэкономить на суточных и на эти деньги купить себе вещи. Лариса была полная и в наших магазинах ничего подобрать не могла. Мы и старенькую машину купили на деньги, которые жена привозила из-за границы. Как-то дошло до того, что Лара наши обручальные кольца заложила. И тут некто Иван Соболев из СПбГУ, у которого бывший тесть владел антикварным магазином, жену подначил: «У тебя же там много чего неучтенного лежит? Давай неси!» Иван когда-то попался на сбыте валюты, поэтому был на крючке у ФСБ. Я узнал это во время следствия от Кальчука, прямо мне заявившего: «А вы знаете, что Соболев - внештатный сотрудник ФСБ?»
- Что значит, неучтенные предметы?
- Например, есть икона, но без оклада. Она не может быть выставлена в Эрмитаже. Из всех похищенных вещей ведь только икона Всех Святых числилась в каталоге. Остальные не имели инвентарных номеров, то есть не представляли исторической ценности.
- Но вы же понимали, что эти предметы принадлежат Эрмитажу?
- Жена проработала в музее 25 лет. Знала всю систему. У предмета есть инвентарный номер, но, когда он исчезает, значит, нет и вещи. Инвентаризацию до конца провести никто бы не успел, поэтому я и не дергался.
- Получается, все неучтенные вещи без номера можно вынести?
- В хранилище находится до 15 тысяч предметов. Были две хранительницы. Одна умерла, другая, Орлова, была психически неуравновешенной. Рассеянная, у нее часто вещи пропадали, могла перепутать, не туда поставить. Ведь когда предмет поступает на хранение, он проходит несколько этапов. Определяется его ценность, делается описание до мельчайших деталей, создается карточка. А карточки есть старые, 50-х годов, без нужных описаний, без фотографии.
До этого в музее тоже были хищения. Из особой кладовой пропали золотые монеты. Но сор из избы не вынесли. Недавно старые гравюры похитил сотрудник из научной библиотеки Эрмитажа - опять тишина, даже фамилию не назвали. А на меня только по описанию «свалили» вещей на 7,5 миллиона рублей! В Эрмитаже хранится более 5 миллионов экспонатов, поэтому проводили только выборочные проверки каких-то фондов. Лариса за день до смерти рассказала мне, что, когда вводила в базу данных описания предметов старины, не нашла сотни антикварных вещей.
- А вы не уговаривали жену вернуть украденное?
- Да, но у нее была своя философия: «Я бедно жила, унижалась. Денег не хватало. Была в Англии и видела, как там музейные работники живут. Почему мне платят так мало? Эрмитаж, очевидно, обязан мне сделать только одно - похоронить за свой счет». Так и произошло. Сегодня мне тоже не на что жить. Получаю пенсию 11 тысяч рублей, половину отдаю, чтобы покрыть Эрмитажу ущерб.
Бляшки Петра I
- Вы не согласны с суммой ущерба, установленной Эрмитажем?
- Как его посчитали? Только тогда определяется рыночная стоимость предмета, когда он покидает пределы Эрмитажа. Вот тогда банк обязан установить стоимость, чтобы застраховать экспонат. А поскольку это предметы фонда, они не выставлялись и пределы Эрмитажа не покидали. Что сделали в Эрмитаже? Залезли в каталог Роберта Сорби, где нашли похожие вещи. Посмотрели на их цену, так и посчитали ущерб.
- Может, все-таки работникам Эрмитажа виднее?
- Приведу пару примеров их квалификации. Жена чайный сервиз пыталась продать. Я побывал в шести антикварных магазинах, никто не хотел чайник брать: «Серебро не чистое, одно клеймо забито другим». Зато потом видел его среди возвращенных вещей в Эрмитаже как шедевр прикладного искусства. Были еще серебряные часы XIX века французской фирмы. Я отдал их в магазин за три тысячи рублей. А потом коллекционер купил их за сто тысяч. Когда он, узнав о громком скандале, принес их в Эрмитаж, чтобы те выкупили по заплаченной им цене, там отказались. В итоге коллекционер их продал за 200 тысяч евро. Оказалось, это уникальные часы, которых осталось 10 штук в мире.
Самая дорогая вещь - потир. Эту чашу магазин перепродал коллекционеру за $15 тысяч, нам заплатили $3 тысячи. С этим потиром связана неприятная история: в 1930-х годах он оказался в руках сатанистов, которые убивали людей, распинали на крестах, а кровь собирали в эту чашу. Так он оказался среди вещдоков, а потом в Эрмитаже.
- А кого-то еще наказали в Эрмитаже после кражи?
- Только заведующую отделом учета и правления Татьяну Загребину отправили на пенсию. Есть виноватый, на кого свалили, это я - якобы главный организатор преступления. В покое не оставляют. Недавно ФСБ вызывали по поводу бляшек с изображением Петра I. Одна оказалась в США, и их посол торжественно вручил ее директору Эрмитажа Пиотровскому. ФСБ интересовало: как вещь попала в Америку? Я рассказал про Соболева: «Займитесь вашим другом». В общем, я - «под колпаком у Мюллера». Не понимаю, как человек после тюрьмы может адаптироваться? Он - несчастный, никому не нужный гражданин. Я имею ученую степень, звание, а работать не дают.
Муж и жена - одна сатана
Ольга СЕЛЕЗНЕВА, психолог:
- Те, кто нарушает законы общества, - преступники, чем бы они ни оправдывали свои поступки: нехваткой денег на новую шубу или лекарства. Некоторые считают, что у них есть моральное право украсть потому, что воруют другие. Столько чиновников крадут миллионами, и ничего, живут припеваючи. Чем я хуже? Вот так обычный законопослушный человек становится на путь преступления.
Меня как психолога и женщину занимает другой аспект: история мужчины и женщины, которые прожили вместе более 20 лет и вдвоем пошли на преступление, рискнули всем ради денег. Как же так вышло, что она стала воровать экспонаты, а он их носил в скупку? С чего все началось? Она говорила, мол, они достойны лучшей жизни. Расстраивалась из-за маленькой зарплаты, из-за того, что не может себе позволить одеваться модно и красиво?
А потом принесла одну вещь с работы, затем другую. Вероятно, вначале муж был шокирован. Но она уговорила его помочь, использовала различные доводы. А что бы сделали вы на месте Николая? Жена - это вторая половинка. Человек, который разделяет с тобой все радости и горести. И вот муж разделил с женой преступление. А затем пришло ужасное возмездие: во время ревизии жена умерла. Разбитого горем мужа обвинили в преступлении и посадили в тюрьму. Все в прошлом: семья, любимая женщина, друзья. Это страшно.
