Знать свою судьбу, в общем-то, неплохо, но стоит ли полностью менять жизнь из-за того, что предсказали карты?
Когда на чопорную русскую столицу опускалась ночь, общепринятые правила требовали окончить светские рауты, и старшее поколение разъезжалось по своим имениям. Просвещенная петербургская знать могла продолжить общение только в одном приличном месте: у «ночной княгини» Евдокии Голицыной.
Пифия Голицына
Двери ее салона в доме на Миллионной распахивались в десять часов вечера, и гости расходились только с рассветом. Если же на дворе стояло лето, то экипажи катили в сторону Аптекарского острова — мест глухих и прекрасных. Там, у реки Карповки, находилось милое небольшое поместье княгини.
Несмотря на неурочное для приемов время, в посещениях салона Пифии Голицыной, как ее называли, не было никакого скандала. Ведь ничего предосудительного в имении не происходило — просто продолжался светский раут. В неспешном ритме, с высокоинтеллектуальными беседами и научными спорами, в которых хозяйка принимала непосредственное участие.
Присутствие дамы и участие ее в обсуждении, например, вопросов мировой и российской политики или высшей математики, выделяло княгиню из общего ряда женщин того времени. Природная красота и грация не позволяли мужчинам отвести глаз, а эпатажность и загадочность образа не давали смолкать слухам и разговорам о тайне хозяйки салона.
Евдокия и император
А поговорить было о чем. Немногие женщины того времени позволяли себе иметь собственное мнение и распоряжаться судьбой по своему усмотрению. Особенно если к устроению этой судьбы приложил руку сам государь император. Дело в том, что в 1799 году Павел I своим милостивым повелением выдал красавицу сироту, происходящую из знатного рода Измайловых, за своего любимца, князя Голицына.
Романтическая натура молодой невесты требовала большой и чистой любви Аполлона, не меньше. А тут — навязанный некрасивый муж и никаких возможностей отказаться от брака. И замолвить слово перед императором за восемнадцатилетнюю девушку было некому.
Ранние годы «полуночной княгини»
Девочка осиротела рано и вместе с сестрой воспитывалась в доме своего родного дяди. Сенатор Михаил Измайлов был отличным управленцем и приверженцем точных наук, а потому придавал вопросам образования большое значение.
Помимо классического «женского» образования Евдокия и Ирина освоили несколько сугубо мужских дисциплин, включая философию и математику.
Ветры свободной Европы
Преданный престолу сенатор не стал перечить, когда Павел I прислал сватов от князя Голицына, и Евдокия пошла под венец 19 июня 1799 года. Менее чем через шесть месяцев Голицын попал в государеву опалу и был вынужден уехать из Петербурга в Дрезден, куда вслед за нелюбимым мужем пришлось отправиться и Евдокии.
После государственного переворота, когда к власти пришел Александр I, Голицын вернулся на родину. Евдокия же оставалась за границей, откуда написала супругу письмо с просьбой о разводе. Голицын в удовлетворении просьбы отказал. Ощущая себя хозяином положения, он даже не представлял, как ему аукнется этот его отказ.
Когда по прошествии лет князь влюбился в молодую фрейлину, уже Евдокия отказала ему в разводе, мстительно напомнив о своей разрушенной мужем судьбе.
Любовь нечаянно нагрянет
И ведь князь действительно ее разрушил. В 1803 году Евдокия встретила свою единственную любовь. В ее жизни появился князь Михаил Долгоруков, с которым она познакомилась во время его гран-тура. Это была обязательная для молодых аристократов поездка по Европе с целью ознакомления с передовыми течениями науки и образования.
Евдокия снова и снова просила мужа о разводе, но тот стоял на своем. А тут еще и планы царя Александра на женитьбу Долгорукова с императорской сестрой, с которой в юности у Михаила был роман.
Наступив на приличия, влюбленные несколько лет провели вместе. От безысходности Михаил ушел на русско-шведскую войну 1808–1809 гг. и практически искал смерти, не обращая внимания на пули и ядра, оказываясь в самых горячих точках сражений.
Красавица и чудовище
В это время Евдокия, сходя с ума от переживаний за любимого, послушалась советов и отправилась к знаменитой гадалке Марии Ленорман.
В салоне Ленорман русскую княгиню встретила сидящая в глубоком кресле маленькая худая женщина. Она внушала ужас одним только своим видом. Сверлящий пышущую здоровьем красавицу завистливый взгляд, узкие плечи, перекошенная спина. А то, что одна нога гадалки короче другой, не могли скрыть даже длинные юбки.
Предсказание было злобным и коротким. Гадалка предрекла ей потерю любимого, несчастливую судьбу, отсутствие детей и ее собственную постыдную смерть. Сказала, что найдут ее растрепанную, непричесанную, полураздетую и грязную. Но когда это произойдет — не сказала. А после сказанного практически выгнала растерянную княгиню из салона.
Когда взошло солнце
Вскоре пришло известие о смерти Михаила. С тех пор Евдокия перестала спать по ночам, каждый раз ожидая смерти после появления на небе первой звезды. Княгиня полностью поменяла свою жизнь, ложась спать только после восхода солнца. Ей была невыносима сама мысль о том, что ее увидят неприбранной и беспомощной.
Евдокия все же сумела извлечь некую выгоду из своих страхов: ее рауты были уникальными, больше никто не позволял себе устраивать ночные балы. А потому весь цвет просвещенной столицы был представлен княгине. Пушкин, Карамзин, Жуковский — перечислять известные имена вхожих в ее дом придется долго… Многие искали ее расположения, но она до конца дней была верна памяти погибшего Михаила Долгорукова.
Умерла Евдокия все-таки ночью, но ей к тому времени уже было почти семьдесят лет, и она устала бояться.