Из-за реформ Минздрава мы теряем уникальную школу российских врачей
С наступлением весны, казалось бы, можно распрощаться с сезоном простуд и облегченно вздохнуть. Но не тут-то было. В конце февраля - марте вирус гриппа снова активизируется. Следующая, затухающая, волна придется на конец мая. Но грипп - полбеды. К вспышкам вирусно-респираторных заболеваний цепко привязана пневмония. Чем опасна коварная болезнь, почему не сразу удается ее распознать и как нам, пациентам, пережить все напасти в условиях нескончаемого реформирования медицины - обо всем этом мы говорим с завкафедрой госпитальной терапией РНИМУ им. Н. И. Пирогова, академиком РАН, профессором, доктором медицинских наук Александром ЧУЧАЛИНЫМ.
Александр Чучалин - врач, каких мало. Основоположник отечественной школы пульмонологии, он спас миллионы людей с заболеванием легких. В 1990 году Александр Григорьевич создал Научно-исследовательский институт пульмонологии, в 2006-м провел первую в мире пересадку легких. Добился, чтобы больные астмой получали лекарства бесплатно. Кладезь научных знаний, грамотный практикующий врач. А еще очень приятный собеседник - улыбчивый, по-мужски галантный, убедительный в доводах. Говорят, его пациенты-курильщики - а среди них были и всенародно любимые артисты Татьяна Самойлова, Олег Ефремов - после встречи с доктором бросают дурную привычку.
- Как вам удается их вразумить? Пугаете?
- Нет. Когда я говорю с человеком, который курит, я не делаю вид, что очень занят, а стараюсь все объяснить. Решение пациент принимает сам. Мне искренне жаль, что Олег Николаевич Ефремов отказался от сигареты всего за несколько дней до смерти.
Фотоархив журнала «Огонёк»
- Александр Григорьевич, так чем же опасна пневмония?
- Это заболевание в большинстве случаев имеет вирусно-бактериальный характер и часто дает тяжелые осложнения. Летом, например, источник инфекции может скрываться в системе канализации. Другая сезонная опасность - кондиционеры.
Важный момент: продолжительность течения болезни. Не раз встречал рекомендации агрессивных фармкомпаний, которые обещали: такой-то антибиотик вылечит пневмонию за три дня. Это ложная установка. Воспаление легких продолжается минимум две недели. А поскольку оно обладает иммунодепрессивным эффектом, то есть подавляет защитные силы организма, его последствия дают о себе знать в течение и трех месяцев, и шести месяцев.
Моя позиция: человек, который перенес пневмонию, год должен находиться на диспансерном учете. Часто у таких больных развиваются инфаркты миокарда, инсульты, миокардиты, нефриты, другие заболевания. Нужно выработать тактику, которая позволила бы врачу рано диагностировать возможные осложнения. Кроме того, важна вакцинация: прививка от пневмонии снижает заболеваемость.
- Всегда ли удается установить диагноз? Знаю случаи, когда людей с воспалением легких отправляли домой «полежать», уверяя, что у них обычная простуда.
- Это очень серьезная проблема: уровень поздней диагностики составляет 30 процентов. Основная нагрузка при установке диагноза ложится на специалистов первичного звена - врачей поликлиники, а также специалистов общей практики. А им, чтобы безошибочно представить картину заболевания, часто не хватает знаний.
- Два года назад в мединститутах отменили интернатуру - может, поэтому врачи теперь так слабо подготовлены?
- Это одна из причин. В годы Великой Отечественной войны руководство страны приняло беспрецедентное решение: готовить студентов четвертого курса по ускоренной программе и отправлять на фронт в качестве полковых врачей. Это был уникальный опыт.
Нынешняя ситуация тоже продиктована нехваткой врачей. В стране трудится около 40 - 45 тысяч специалистов первичного звена. А нужно 80 - 90 тысяч. Но Министерство здравоохранения приняло ошибочное решение направить на этот рубеж студентов.
Я надеюсь, это временная ситуация и при смене руководства Министерства здравоохранения будет сделано все, чтобы в стране появились высококлассные специалисты.
- Почему, несмотря на усилия врачей, люди продолжают умирать от пневмонии?
- В 2016 году мы снизили смертность от этого заболевания на 4 процента. Но потом, когда стали происходить изменения, связанные со здравоохранением, этот показатель снова ухудшился. Сейчас речь идет о 12 процентах. Но эти 12 процентов включают не только тех, кто скончался непосредственно от воспаления легких. Например, у Олега Табакова тяжелое заболевание развилась на фоне сепсиса.
- Олега Павловича нельзя было спасти?
- Меня приглашали на консультацию, и я видел: было сделано все, чтобы ему помочь. Но он тяжелый раковый больной и в последние годы находился на сложных препаратах химиотерапевтического плана. Решившись на имплантацию зубов, Табаков попал в руки плохих специалистов. Очаг воспаления стал входными воротами для предельно агрессивной флоры. И это ударило по ослабленному организму.
Олег Павлович молодец. Он долго сопротивлялся, и были моменты, когда казалось, что он поправится. К сожалению, чуда не произошло.
- Может, не стоило в таком возрасте делать операцию?
- Я тоже так думаю. Ортодонты могли установить протезы, еще что-нибудь. У стоматологов нет общей врачебной подготовки. Перед вами человек с резко ослабленной иммунной системой - ну, задайте себе вопрос: можно ему делать опасные манипуляции или нет? Обоснуйте, стоит оно того. Второе - обязательно надо было провести микробиологическое обследование. У него же организм кишмя кишел микробами.
У нас с Табаковым длинная история взаимоотношений. Я знал его маму - она тоже работала врачом. В их семье было очень много больных бронхиальной астмой, и когда Олег Павлович стал играть в «Современнике», я консультировал его. После рождения сына Павлика аллергия обострилась. У супруги Табакова, Марины Зудиной, та же проблема. Олег Павлович мне часто звонил, советовался, несколько раз приезжал с женой. Она очень душевно к нему относилась - и как к учителю, и как к мужу, и как к отцу. Это была уникальная пара.
Высокое служение
- Будь вы главой Минздрава, какие шаги предприняли бы, чтобы система заработала так, как надо?
- Первым делом надо принять этические основы оказания медицинской помощи. Ставить во главу угла сострадание и уважение к пациенту, всегда брать ответственность на себя.
Все это обозначено в кодексе врачей Всемирной медицинской ассоциации, в основу которого легли «Записки врача» Венедикта Венедиктовича Вересаева. В одном из рассказов он вспоминает свой первый рабочий день. Девочка-подросток с дифтерией погибает у него на руках. Для Вересаева это был ужас. Лучший выпускник университета не смог наложить трахеостому. Он стал анализировать, почему это произошло, и вспомнил, что за шесть лет обучения видел не больше восьми больных. В своих «Записках» Вересаев размышляет о высокой цене врачебных ошибок.
Сейчас МИД и Академия наук лоббируют меня в ЮНЕСКО в департамент, который занимается вопросами биоэтики. Я сопоставляю, что делается в мире и что у нас в плане отношения к пациенту, и понимаю, что дистанция очень большая. Хотя в России есть замечательные примеры высокого служения человеку. В моем кабинете стоит икона доктора Боткина - я сыграл огромную роль в признании его страстотерпцем. Боткин, погибший вместе с царской семьей в Екатеринбурге, перед расстрелом сказал, что не может оставить страдавшего генетическим заболеванием цесаревича.
Нужно вспомнить, что в России всегда преподавали у постели больного. А значит, должны быть усилены университетские клиники, и студенты имели возможность наблюдать пациентов.
Приведу еще пример из времен Второй мировой: помощь раненому оказывали в окопе, потом его доставляли на батальонный медицинский пункт, откуда транспортировали в полковую медсанчасть. Самых тяжелых отправляли в тыл. Сейчас закрыли сельские больницы, фельдшерские участки - нарушена система, когда уже на первом этапе пациент мог получить квалифицированную медпомощь. Говорят, надо экономить. Но экономить на здоровье человека - плохая философия.
У нас всегда была очень хорошая школа выдающихся хирургов, неврологов, терапевтов, педиатров. Но вследствие проводимых Минздравом реформ мы ее катастрофически теряем. Не хватает специалистов узкого профиля - тех же пульмонологов. В Испании с меньшей, чем в России, численностью населения работают 12 тысяч специалистов этого профиля, во Франции - около 20 тысяч. А у нас - 2500.
Некоторые страны закрыли специальность, которую мы называем «терапевт». Германия тоже пошла по тому же пути, но в какой-то момент обнаружила, что, потеряв базовую специальность, не подготовить кардиолога. Сейчас там эту позицию возрождают. А мы, к сожалению, не готовим врачей, которые в разумных пределах понимают и сахарный диабет, и гипертонию, и заболевания почек, и анемию, и бронхиальную астму, и пневмонию, и т.д.
Еще важный момент - возрастной ценз в 65 лет. Как только специалист достигает уровня мудрости, ему объявляют о запрете занимать руководящую должность. Уверен: на врачей этот принцип не должен распространяться.
А вообще, отвечая на вопрос, что бы я сделал, будь я главой Минздрава, скажу вам честно: не желал бы я занимать эту должность. В свое время Ельцин хотел сделать меня министром здравоохранения, но у меня хватило храбрости и силы воли отказаться.
- Вы уникальный доктор - лечили всех наших генсеков: Брежнева, Черненко, Андропова.
- Да, прошел этот путь. Евгений Иванович Чазов, руководивший 4-м Главным медицинским управлением Минздрава, понимал, что, если он не соберет специалистов-экспертов, оказывать помощь больным будет предельно сложно.
«Денег не надо»
- Говорят, на здравоохранение в стране не хватает средств, а может, их просто неправильно расходуют?
- Есть экономические законы: если от внутреннего валового продукта на здравоохранение выделяется менее шести процентов, качество здравоохранения будет низким. Сейчас этот показатель - три процента. Когда Татьяна Голикова, а до нее Зурабов возглавляли Минздрав, они, как сильные экономисты, смогли решить ряд вопросов. Были сделаны хорошие инъекции в медицину, строились диагностические, кардиологические центры. Но эти проекты оказались единичными. А теперь руководство страны спрашивает у министра: «Вам денег достаточно?» - и тот отвечает: «Достаточно, больше не надо», хотя его функция - обеспечить финансовую мощь вверенного ему ведомства.
Проблема Вероники Скворцовой в том, что она была просто профессором, который читал лекции. Она - отличница и умница, я хорошо знаю ее отца Игоря Арнольдовича Скворцова - одного из ведущих специалистов в области неврологии. Мама Вероники тоже врач. Самой Веронике Игоревне я читал лекции на кафедре. Но она никогда не работала практически. И поэтому принимать решения, касающиеся здравоохранения, объективно не может.
Еще одно слабое место Скворцовой - неудачный подбор кадров. Те люди, которые сегодня работают в Минздраве, не могут решить задач, стоящих перед обществом.
Нелегкая принесла
При этих симптомах постарайтесь сразу же обратиться к врачу, чтобы не запустить пневмонию.
- Температура, которая после острого респираторного заболевания держится в течение пяти - семи суток.
- Утомляемость, головная боль, проблемы с желудочно-кишечным трактом.
- Признаки интоксикации: трудно сосредоточиться, участвовать в активной жизни.
- Кашель с отделяемой мокротой.
- Боль в грудной клетке.
- Боль в сердце, нарушение ритма.
- Кровохарканье.
Чихать на все
Скоро березки выбросят свои сережки - и начнется слезная пора для тех, кто страдает от аллергии. По словам Александра Чучалина, пик обострения придется на период с 9 по 20 мая.
- Чтобы себя обезопасить, не забывайте об общеоздоровительных мерах. Органы дыхания, в частности легкие, надо постоянно нагружать: ходить, бегать, плавать, кататься на лыжах и т.д. Аллергию важно выявить как можно раньше. И не паникуйте, если болезнь обнаружена: современные средства способны держать ее течение под контролем, - советует доктор.
ТОЛЬКО ФАКТ
- По данным Росстата, на 1 тысячу россиян приходится 295 человек, у которых имеются проблемы со здоровьем легких.