«Доисторический» подводный флот России
Лодка плотника
Впервые к идее создания корабля, способного атаковать врага из- под воды, в России подступили при императоре Петре I. Интересно, что такой проект государю предложил не какой-либо ученый муж, умудренный инженер, а 29-летний неграмотный крестьянин, работавший плотником на верфи, Ефим Никонов. Предлагая царю столь необычную затею, он обещал, что: «...сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море, в тихое время, будет разбивать корабли, хотя б десять, или двадцать, и для пробы тому судну учинит образец...» На дворе стоял 1719 год, флот России только поднимал паруса, шла Северная война, но Петр весьма заинтересовался проектом, без церемоний пригласил к себе плотника и, обсудив с ним ряд вопросов, дал добро на строительство «потаенного судна».
Это может показаться странным, но имеет свое вполне разумное объяснение. Во-первых, Петр и сам был обученным корабельным плотником и легко мог отличить толкового, рукастого мастера от досужего фантазера. Во-вторых, путешествуя по Европе во время своего Великого посольства молодой русский царь три месяца жил в Лондоне, в доме знаменитого адмирала Бенбоу. Наверняка фанатично увлеченный морем государь слышал от него историю о некой гребной подводной лодке Корнелиуса Дреббеля, рассчитанной на 12 гребцов и 3 офицеров, причем одним из офицеров являлся лично король Джеймс I. Конечно пример британского монарха не мог не заинтересовать юного самодержца. Да и пример Александра Македонского, опускавшегося на дно морское в некоем прообразе водолазного колокола, тоже наверняка был ему известен.
Так что шанс самому стать обладателем столь полезной мореходной диковины Петр I упустить никак не мог, тем более что шведский флот по-прежнему оставался опасным соперником на Балтике. 31 января 1720 года в обстановке повышенной секретности Адмиралтейств-коллегия издала указ: «Крестьянина Ефима Никонова отослать в контору генерал-майора Головина велеть образцовое судно делать…» На следующий день новоиспеченный «мастер потаенных судов» приступил к работе. Ему было позволено отобрать самых лучших мастеров на Петербургских верфях, и сам государь часто захаживал к Никонову, интересуясь ходом работы.
Опытный образец подводной лодки был построен уже к марту 1721 года, но его испытания прошли только в 1724-м. Чертежей «потаенного судна» не сохранилось. Известно, что оно представляло собой плоскодонное опускаемое устройство порядка 6 метров длиной и 1,5 -2 метра высотой. Сверху была герметичная палуба. В движение потаенное судно приводилось веслами. Оружием ее являлись некая «огненная труба», плюс сам подводник, выходя из лодки (для этого был придуман некий прообраз скафандра), должен был крепить мину ко дну корабля противника. По сути это могла быть первая в мире диверсионная лодка-малютка, аналог будущих торпед с экипажем на борту.
Мастер лично вызвался продемонстрировать возможности своего детища. Однако первые испытания «потаенного судна» прошли неудачно – едва спущенное на воду, оно вместо плавного размеренного погружения резко пошло в глубину, ударилась о дно и дало течь. Спасательными работами руководил лично Петр I. Никонова удалось спасти, а лодку поднять и отправить на доработку. Государь, понимая насколько сложна нехоженая тропа подводного плаванья, велел не ставить в вину Ефиму Никонову произошедшую неудачу. Вполне может быть, что в ходе последующих работ Россия получила бы первую в мире действующую подводную лодку. Но, увы, в следующем году император Петр умер. Без особого интереса со стороны новой власти испытания длились до 1828 года. После чего последовал указ работы прекратить, а самого Ефима Никонова отослать в прежней должности на кораблестроительную верфь в Астрахань. На чем его история и завершилась.
Лодка Шильдера
Больше ста лет Россия не возвращалась к идее создания подводных лодок. Однако идея атаковать противника, подкравшись к нему под водой незамеченным, была столь привлекательна, что не могла остаться без дальнейшего развития. Следующим отцом многообещающего проекта был человек в высшей мере образованный, но совершенно не связанный с флотом – генерал- адъютант Карл Андреевич Шильдер. Военачальник иинженер, он был настоящим рыцарем без страха и упрека, создателем ряда минных систем, человеком множества талантов, изрядно опередившим свое время. Созданная им субмарина стала первым цельнометаллическим подводным судном, первым подводным ракетоносцем и первым кораблем, который мог плавать не только в надводном или подводном положении, но и в положении подвсплытия, так, чтобы над водой возвышались только рубки (на подводной лодке Шильдера их было две).
Основным оружием подводной лодки стала шестовая мина, закрепленная на длинной острой «пике». Подойдя к вражескому кораблю, подводная лодка втыкала ему в борт «подарок» от русского императорского флота, отходила на безопасное расстояние и давала электрогальванический разряд по тянувшемуся от лодки к взрывному устройству проводу. Действующий образец этой подводной лодки, созданный в 1834 году, в присутствии императора Николая I прошел испытания на Неве, в сорока верстах от столицы. Там же были продемонстрированы возможности четырехдюймовых зажигательных ракет, установленных на подводной лодке. Они поразили стоявшие на якоре шаланды, вызвав полное удовлетворение государя.
Однако эта подводная лодка имела крупный недостаток, который в ту пору просто невозможно было исправить, – слабый двигатель. Она приводилась в движение четырьмя складывающимися гребками наподобие утиных лап, а сами эти гребки приходилось запускать «вножную» при помощи своеобразных велосипедов, педали которых крутили находившиеся на лодке матросы. Чуть позже Шильдер начал проводить опыты с гребным винтом, но им не суждено было завершиться – боевой генерал был тяжело ранен на Крымской войне во время штурма крепости Силистрия и вскоре умер в госпитале. Разработка его была позабыта, причем настолько основательно, что впоследствии его сын, тоже генерал, не смог отыскать останков подводной лодки – только скудные упоминания да некоторые чертежи в архиве.
Лодка фотохудожника
Следующим автором подводного проекта стал… художник и фотограф Иван Федорович Александровский. Сын таможенного чиновника, родившийся в Митаве, он закончил техническое училище, посещал Академию художеств, работал учителем рисования и черчения в гимназии, а затем увлекся фотографией и открыл свой фотосалон на Невском проспекте. Именно увлечение этой технической новинкой, как ни парадоксально, и привело Александровского к идее создания подводной лодки. В 1853 году по делам своего ателье он оказался в Лондоне как раз в то самое время, когда там готовились эскадры для похода на Россию. Оценив количество паровых боевых кораблей, он пришел к выводу, что необходимы надежные средства противодействия вражеской армаде. Довольно неожиданный вывод для хозяина фотосалона!
В следующем году эскиз подводного судна был уже готов. Серьезно подойдя к вопросу, Александровский постарался воплотить в жизнь все имевшиеся на тот момент технические новинки – в частности, дотоле неизвестные средства нагнетания воздуха, по сути, пневматический двигатель. В 1862 году Александровский подал в морское министерство «Проект устройства подводной лодки для действия против неприятельских кораблей». Однако там решили «оставить его без последствий».
Тогда Александровский обратился со своим проектом непосредственно к генерал-адмиралу российского флота. Тот приказал выделить средства для проведения экспериментов. В качестве оружия на этом боевом корабле предполагалась интересная мина, сконструированная самим изобретателем. Ящик со взрывчаткой был снабжен двумя понтонами и парой гирь. Подведя мину под днище корабля, гири убирали, после чего понтоны «обнимали» борт, и ящик, ударившись о киль, взрывался.
Первые испытания выявили недостатки подводного судна - слишком маленькую скорость, небольшой запас воздуха (на два с половиной часа), большое отклонение от курса – однако в целом испытание было признано успешным. Александровскому были отпущены деньги на продолжение его работ. Он создал еще несколько проектов.
В 1881 году он создал проект подводой лодки водоизмещением 460 тонн (!) с паровым двигателем, который давал судну скорость в пятнадцать узлов (около 28 км/ч) в надводном и до двенадцати (22 км/ч) в подводном положении. Дальность плавания составляла до восьмидесяти миль, а вооружение – 12 торпед.
Однако в морском министерстве этот проект был положен под сукно, а самого изобретателя уволили по причине пожилого возраста. Это фиаско подкосило Александровского. Вскоре он спился и умер в 77 лет в больнице для бедных. Несколько позже, в 1888 году, морское министерство вернулось к проекту Александровского образца 1875 года, и начало переделывать стоявший в эллинге (цех для строительства судов) корабль в минную батарею. Но из-за смерти морского министра этот проект также был оставлен и забыт.
Лодка отставного матроса
Последней в ряду «доисторических» подводных судов была лодка инженера Степана Карловича Джевецкого. Замечательный инженер, друг и одноклассник Гюстава Эйфеля (башню в Париже помните?), в годы очередной русско-турецкой войны он ушел добровольцем на флот, служил матросом, был награжден георгиевским крестом за личную отвагу. После демобилизации, он поселился в Одессе и занялся проектированием собственной субмарины. На разработку Джевецкого обратил внимание командующий Черноморским флотом вице-адмирал Аркас и поддержал начинание своего бывшего подчиненного.
По сути это была первая в мире подводная лодка, запущенная в серию. Но как ни удивительно, она не имела никакого отношения к военно-морскому флоту. Они числились средствами минной обороны приморских крепостей и поэтому проходили по ведомству сухопутных войск. В чем-то это был шаг назад по отношению к лодке Александровского. Двигатель ее приводился в движение ножным педальным приводом, что позволяло субмарине двигаться около двух часов со скоростью не более трех узлов (5–6 км/ч). Вооружение лодки было тоже очень скромным – пара двухпудовых пироксилиновых мин, сходных по принципу установки с минами Александровского. Однако взрывались они, как и мины Шильдера, по проводу электрическим зарядом.
Испытания первой лодки Джевецкого проходили в военной гавани Кронштадта. Командовал лодкой лейтенант Чайковский – родной брат Петра Ильича Чайковского. За 57 дней лодка пробыла под водой 96 часов. Испытания были признаны успешными, после чего было заказано 50 однотипных лодок. Однако попытки боевого применения лодок Джевецкого вызвали лишь разочарование. Едва скрывшись под водой, лодки теряли направление и двигались практически наугад, несмотря на наличие примитивного перископа. В результате генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович приказал: «Ввиду непригодности подводных лодок Джевецкого для защиты портов в условиях современных военных действий на море испросить разрешения на разломку означенных подводных лодок с обращением в лом металлов. Три или четыре лодки оставить для портовых надобностей, как-то осмотра подводной части судов, гидротехнических сооружений, водолазных работ и минных заграждений, а также для разных опытов».
Сам Джевецкий продолжал модернизацию своего детища. В проекте 1885 года он предлагал снабдить лодку электродвигателями, водометом и трубчатыми торпедными аппаратами. В 1900 году контр-адмирал Вигтефт предлагал отправить такие лодки на Дальний Восток для оказания психологического давления на японцев. Одна из таких лодок и впрямь попала в Порт-Артур и даже принимала, хотя и крайне незначительное, участие в русско-японской войне, неся дозорную службу в качестве «катера малой видимости».
А вот в 1900 году произошло событие, роль которого для отечественного военного флота тяжело переоценить. По предложению инспектора кораблестроения Морского министерства Кутейникова конструкторам Бубнову, Горюнову и Беклемишеву было поручено заняться проектом «миноносца № 113». Под этим шифром скрывалась тогда первая субмарина отечественной постройки «Дельфин», с которой и принято отсчитывать историю российского подводного флота.
