Как американцы защищали Филиппины

Испанские галеоны бороздили океаны и поднимали королевский флаг где только могли. Среди земель, присвоенных благородными идальго, оказались и тихоокеанские острова, названные в честь короля Филиппа II – Филиппины.

Америка vs Испания

В те века, когда торговля пряностями давала колоссальные барыши, эта испанская колония в Тихом Океане воистину была золотой. Но к концу XIX века Испанская империя обветшала, и смутная тень ее могущества уже не могла испугать филиппинских аборигенов. Те взялись за оружие, желая добыть себе независимость и свободу.

Тем временем американское общество пришло к неутешительному выводу: эпоха фронтира закончена. Все, что САСШ (Северо-Американские Соединенные Штаты) могли захватить на континенте, они уже захватили. Дальше объедать свободную Мексику было уже непристойно, а Канада и вовсе оказалась до обидного не по зубам. Но последние 300 лет американские граждане жили мечтой о расширении! Неужели же народу следовало отказаться от вековой мечты из-за такой глупости, как чьи-то границы? Американский народ в едином порыве ответил – нет! И первым, кто подвернулся под горячую руку, оказалась Испания.

Конечно, до этого САСШ уже подмяли под себя Гавайи, но это была всего лишь разминка. К тому же, у Соединенных Штатов был переполнен товарами внутренний рынок, а Европе совсем не горели желанием допускать к себе чужаков.

Обвинив Испанию в подрыве стоявшего в порту Гаваны американского броненосного крейсера «Мэн», САСШ принялись методично громить испанцев на море и на суше. Доказать свою непричастность к диверсии испанцам не удалось – их просто не желали слышать. Разгром был ожидаем и неминуем. В Париже дипломаты подписали договор, по которому Испания лишалась множества издавна принадлежащих ей земель. Америка любезно выплатила проигравшим сумму, которой не хватило бы и на пенсии для семей всех погибших в этой войне. Но формальности были соблюдены – и на Филиппинах появился новый благодетель.

Мы просветим филиппинцев

Президент САСШ Маккинли по собственному признанию толком не знал, где находятся Филиппинские острова. Зато об этом знал командор Дьюи, который во главе эскадры из четырех крейсеров и двух канонирских лодок ворвался в порт Манилы и расстрелял стоявшие там деревянные испанские корабли. Единственный испанский броненосец как мог пытался закрыть гибнущих собратьев, но прицельный огонь буквально разнес его в куски. Затем Дьюи подавил артиллерию старой крепости и заставил испанцев капитулировать.

Маккинли терялся в догадках, размышляя, что ему делать с неожиданным призом. Поставить военно-морскую базу? Совершить неожиданное – даровать Филиппинам независимость? В конце концов президент заявил: «Нам ничего не остается как завладеть всеми островами. Мы просветим, обучим филиппинцев и обратим их в христианство!»

Как тут не порадоваться за бедных островитян? Правда, Филиппины носили имя короля, заявившего, что лучше он будет править на кладбище, чем в стране, где есть хоть один еретик или нехристь. И за столетия испанского владычества жители островов были давным-давно крещены. Но остановить миссионерско-цивилизаторский зуд американского президента это не могло. Как и пресловутая доктрина Монро, утверждавшая, что интересы Америки расположены в Западном полушарии; как и тот факт, что на островах уже пару лет шла национально-освободительная война. Желание иметь столь удобную факторию рядом с Китаем, представлявшим немалый интерес для американского бизнеса было слишком сильным. Да и стремление утереть нос Англии, Франции и вечно голодной Германии тоже играло не последнюю роль.

Ангелы с оружием в руках

1 мая 1898 года командор Дьюи пригласил на свой флагман предводителя местных партизан Агинальдо и имел с ним долгую беседу. О чем они говорили, по утверждению самого Дьюи, осталось загадкой для самих договаривающихся сторон, поскольку переводчика не нашлось. Командор утверждал, что вел переговоры о поддержке американской армии местными силами. Что понял Агинальдо – неизвестно. Его партизаны уже два года теснили испанцев и вполне могли бы управиться без помощи чужаков. Но ссориться с американцами он не хотел.

Разгром испанцев в манильской бухте был сокрушительным. 12 июня 1898 года Агинальдо и его соратники объявили декларацию о создании Республики Филиппины. На празднование рождения независимой республики ни один американец не пришел. А 21 декабря того же года президент Маккинли объявил об американском суверенитете над Филиппинами. Еще через двенадцать дней новорожденная республика объявила войну новоявленной колониальной империи.

Боевые действия начались в феврале с перестрелки в Маниле. Американская пресса тут же назвала ее «жестоким нападением на ни в чем не повинных солдат». Правда, скоро выяснилось, что первым открыл огонь как раз американский боец, но это уже никого не интересовало. Сенатор Кнут Нельсон пафосно заявлял на эту тему: «Мы ангелы–хранители, а не деспоты». Американские солдаты высказывались насчет ангелов более четко: они прибыли, чтобы «отправить всех этих ниггеров в их ниггерский рай», не останавливаясь, пока «все ниггеры не сдохнут, как индейцы».

Господа, вы звери

Первое сражение близ Манилы филиппинцы проиграли вчистую. Разгромленные в открытом бою, они вернулись к отработанной в боях с испанцами партизанской тактике: убивали отставших, громили патрули, жгли казармы и конюшни, ставили ловушки и мины, травили колодцы, калечили пленных… Впрочем, американцы не уступали им в жесткости. В 1901 году они провели удачную спецоперацию и захватили самого Агинальдо с его штабом. Ошеломленные партизаны начали массово складывать оружие. Командовавший оккупационными войсками генерал МакАртур радостно объявил, что победа достигнута. Но вскоре бои вспыхнули с новой силой.

Не было казней, пыток и военных преступлений, к которым бы не были причастны американские солдаты, воевавшие на Филиппинах. Именно эти зверства в конечном счете решили судьбу войны. Возвращавшиеся на родину солдаты и офицеры стали рассказывать ужасные вещи. Так, у американских бойцов обычным делом было поймать филиппинца, накачать его водой, а потом прыгать ему на живот, заставляя исторгнуть выпитое. И так несколько раз подряд – пока не заговорит.

Во время президентской гонки участвовавший в ней Теодор Рузвельт, герой борьбы с испанцами на Кубе, поднял военные преступления «ангелов-хранителей» Маккинли, добился проведения показательных процессов против нескольких особо отличившихся головорезов и набрал множество голосов у сентиментальных американок, еще вчера радовавшихся подвигам сыновей и братьев.

С приходом Рузвельта к власти война на Филиппинах действительно подошла к концу. Партизаны были разгромлены, их вожди – либо убиты, либо взяты в плен. Америка потеряла без малого пять тысяч людей, филиппинцы, считая партизан и мирных жителей, – в семь раз больше. Искалеченные судьбы не считал никто.

Филиппинские острова еще на четыре с лишним десятилетия оставались под заботливым покровительством Белого Дома. До сих пор местные жители не желают предавать забвению ту войну и радостно встречают испанцев, вспоминая пасторальные времена их владычества.