Когда-то папа римский одним росчерком по карте поделил все заморские территории между Испанией и Португалией.
Со временем Испания поглотила Португалию. Шло время; Англия, Франция и Голландия весьма чувствительно подточили испанское могущество. А потом за дело взялись Соединенные Штаты.
Долой испанский произвол!
Одним из изумрудов короны обветшавшей испанской империи оставалась Куба. Правда, местное население не горело желанием подчиняться далекому Мадриду: гасиенды испанских плантаторов полыхали, а местное население десятками тысяч уходило в партизаны. Практически всю вторую половину XIX века на Кубе продолжалась война за свободу и независимость. Восстания подавляли со зверской жестокостью, на острове устраивался преднамеренный голод, истреблялось мирное население, но борьба, едва затихнув разгоралась вновь.
В такой бескомпромиссной схватке тяжело без верного, надежного друга. Так думали многие кубинские партизаны, глядя в сторону Америки. Туда уезжали оппозиционные политики, там ковались партизанские кадры; помощь Штатов «справедливой борьбе против испанского колониального произвола» была отнюдь не только моральной. Правда, чисто юридически имелась одна закавыка – доктрина Монро.
Америка для американцев
Принятая еще в 1823 году, доктрина Монро заложила основы внешнеполитической ориентации растущей державы. Доктрина утверждала, что есть зоны жизненных интересов: все, что относится к Северной и Южной Америкам с ближними островами – интерес САСШ, а интересы Европы– дело самой Европы. Правда, в той же доктрине Белый дом утверждал, что он не будет вмешиваться в дела чужих колоний, но оставлял себе лазейку: «что касается правительств стран, провозгласивших и сохраняющих свою независимость, и тех, чью независимость, после тщательного изучения и на основе принципов справедливости, мы признали, мы не можем рассматривать любое вмешательство европейской державы с целью угнетения этих стран или установления какого-либо контроля над ними иначе как недружественное проявление по отношению к Соединенным Штатам».
После того как небольшая оговорка насчет признанных «на основе принципов справедливости» правительств дала возможность Америке присоединить Техас, Калифорнию, Нью-Мехико, Неваду, Юту, Аризону, Колорадо и часть Вайоминга, аппетиты страны резко возросли. Для начала американцы предложили Испании просто продать им Кубу. Чтобы показать свое чистосердечное дружеское расположение к испанской короне, Штаты даже показательно задержали корабль с оружием для повстанцев и предложили выступить в качестве посредника для переговоров. Но гордые испанские гранды отвергли это предложение.
Под руководством Мясника
А в конце февраля 1895 года Кубу захлестнул очередной вал народной войны. Руководил им пламенный оратор, железный организатор и яркий писатель Хосе Марти.
Надо сказать, что САСШ приложил руку к тому, чтобы создать в стране революционную ситуацию – в 1894 году там была принята сорокапроцентная пошлина на ввозимый с Кубы сахар-сырец, один из главных экспортных товаров Кубы. Фермеры нищали в один день. Если прибавить к этому, что испанской администрацией руководил генерал Вейлера-и-Николау, нежно именуемый кубинцами Мясником, то картина складывается весьма грустная.
Уже 25 марта Хосе Марти огласил манифест о революции на Кубе. Жить ему тогда оставалось около двух месяцев. Он рекомендовал не слишком доверять янки – но как тут не доверять, когда в Конгрессе официально принята «поправка Теллера», которая прямо говорит: Америка заинтересована в свободной и независимой Кубе, а вовсе не в аннексии острова.
Испания пробовала спасти положение, предоставив Кубе автономию. Но сформированное повстанцами правительство не приняло этой подачки. Партизанская Освободительная армия, невзирая на численное превосходство и лучшее оснащение оккупационных войск, теснила испанцев по всей стране.
Помни о «Мэне»!
И вот настал день, которой многие ждали с нетерпением – 25 января 1898 года в порт Гаваны вошел броненосный крейсер «Мэн». Как утверждалось, с дружественным визитом. Корабль стоял в гавани, символизируя крайнюю обеспокоенность Соединенных Штатов зверствами карателей. А вечером 15 февраля на корабле произошел мощный взрыв, после которого крейсер быстро пошел на дно, увлекая за собой 266 матросов и офицеров. На помощь команде немедля были спущены шлюпки стоявшего неподалеку испанского крейсера «Альфонс ХII», однако спасти удалось немногих.
Американская пресса тут же заявила, что коварные испанцы пустили на дно американский корабль. Появилась версия, что крейсер был потоплен миной или торпедой. Испанцы утверждали, что не имеют к этому ни малейшего отношения, что взрыв произошел изнутри – вероятно, сдетонировал боезапас носового орудия (в 1910 году поднятые со дна обломки подтвердили эту версию). Они говорили, что готовы работать в двусторонней комиссии: пусть та непредвзято разберет все детали трагедии и вынесет справедливый вердикт. Что Испании совершенно не выгодно топить корабль, стоящий в их собственном порту. Что местная власть готова поднять взорванный корабль со дна, чтобы облегчить работу экспертов.
Все это осталось без внимания. Лозунг: «Помни о «Мэне». Записывайся в морскую пехоту» не сходил с газетных страниц в САСШ. Возмущенная Америка вступила в войну с Испанией. Дряхлая империя отчаянно не хотела воевать: в казне не было денег даже на закупку угля для флота. В итоге Америка устроила настоящее избиение испанского флота. На суше дела испанцев обстояли немногим лучше. Кубинские партизаны не просто обеспечили высадку американского десанта – они служили проводниками и разведчиками, были отчаянными бойцами, которым нечего было терять.
Куба либре
В конце 1898 года Испания сдалась. Ликующий народ острова валил на улицы, приветствуя марширующих партизан и освободителей. Победители желали устроить огромный праздник в знак свободы, обретенной в кровавой борьбе. Однако перед самим карнавалом глава американской военной администрации на Кубе генерал Брук недвусмысленно объяснил вчерашним союзникам, что жителям острова лучше оставаться дома и не ходить в столицу, что правительство Сражающейся республики он (а вместе с ним и Вашингтон) не признает и требует разоружения Освободительной армии.
Очень скоро с миражом свободы и независимости было покончено. Куба превратилась в подконтрольную территорию во главе с президентом, чьи функции были не больше, чем у бургомистра в оккупированном городе.
А как же поправка Теллера, начинавшаяся словами: «жители острова Куба являются по праву свободными и независимыми»? Все в порядке – Белый дом хозяин своего слова! Сам дал, сам забрал обратно.