Как советская контрразведка раскрутила Третий Рейх на оружие и деньги
Замечательный советский роман «В августе 44-го» описывает филигранную работу оперативников советской контрразведки СМЕРШ, которые ликвидировали немецкую агентуру, поставившую под угрозу наступление советских войск в Белоруссии. Но есть в этой книге умолчание, конечно же, неспроста оставленное Владимиром Богомоловым, который в годы Великой Отечественной войны и сам был военным разведчиком.
Верховное командование и впрямь поставило крайне сложную и ответственную задачу: полностью очистить белорусские леса от вражеской агентуры. Наличие чужих глаз и канала связи могло поставить под удар операцию 4-го (диверсионного) управления НКВД. Руководил ею сам начальник управления – генерал Павел Судоплатов, разработку вел начальник разведывательно-диверсионного отдела данного управления Маклярский, а саму идею, как утверждается, подал непосредственно товарищ Сталин. Назывался этот малоизвестный «сталинский удар» – операция «Березино».
В лесу прифронтовом
Воистину, если бы какому-нибудь фашистскому недобитку удалось проникнуть в район проведения операции, он бы явно решил, что сошел с ума – посреди дремучего леса солдаты и офицеры вермахта что-то обсуждали с советскими офицерами, что-то строили, проводили странные марши и перегруппировки. И все это тщательнейшим образом охранялось войсками НКВД, «растворенными» в местных лесах. Конспирация была настолько плотной, что «маскарадные фашисты» едва не были уничтожены местным отделом СМЕРШ. Чудом обошлось без жертв.
Операция такого уровня, требует слаженности на уровне симфонического оркестра. И первую скрипку на этом «концерте» для руководства III Рейха играл один из «лучших агентов абвера в Советской России», кавалер Железного креста и ордена Красной звезды Александр Петрович Демьянов, значившийся в докладах Разведупра под оперативным псевдонимом Гейне.
В 1944 году он, тогда особо доверенный человек шефа немецкой военной разведки адмирала Канариса, покинул место офицера связи в советском Генштабе и был переведен в Белоруссию. Но не успели в руководстве вермахта стихнуть плач и стон из-за потери агента, дезинформацией которого зачитывались в Берлине, как Гейне уже прислал новое «произведение» с весьма увлекательным сюжетом.
Германская щедрость
По сведениям, полученным в Минске во время допроса пленного немецкого офицера, в густых лесах Белоруссии несгибаемым образчиком арийского духа и тевтонской отваги торчит целое войско в две с половиной тысячи штыков под командованием подполковника Генриха Шерхорна. В плен, невзирая на скудость припасов и медикаментов, лесная группировка сдаваться не желает, воевать бы и рада, но с боеприпасами еще хуже, чем с продовольствием. Патроны не грибы, сами по себе из земли не лезут.
Пожалуй, ничего более приятного и, что греха таить, романтического в Берлине в ту пору не читали. Линия фронта все ближе откатывалась к сердцу тысячелетнего рейха, потери росли, воинский дух падал. И вдруг среди общего уныния и развала – несгибаемый Шерхорн со своим отрядом!
Надо сказать, что Генрих Шерхорн действительно хорошо отрабатывал свой усиленный офицерский паек. До пленения в районе Минска он не был ни тайным антифашистом, ни просто гуманистом. Подполковник командовал охранным полком, так что прямой его заботой была ожесточенная борьба с партизанами и всеми теми, кто хотя бы гипотетически их поддерживал. Но пребывание в плену чудесным образом изменило его взгляды на жизнь и, главное, на смерть. Но в Берлине его по-прежнему числили матерым национал-социалистом с нордическим характером.
Гейне тут же получил от немецкого командование «ответственное задание» – найти храбрых фашистских партизан и наладить с ними связь. И вот в ставку Гитлера полетела шифрованная весточка – Шерхорн найден! Герой невидимого фронта вскоре стал полковником, кавалером Рыцарского креста и примером для подражания. А из скудеющей руки Великой Германии посыпались всякого рода дары. Берлин немедля разработал специальную операцию «Браконьер», главная роль в которой отводилась лесной группировке Шерхорна. На нее возлагались большие надежды: немцам ли было не знать, на что способно этакое войско в тылу наступающей армии! В Белоруссии они это сполна испытали на себе. Теперь же роли поменялись.
По данным архива Службы внешней разведки: «С сентября 1944 г. по май 1945 г. немцами в советский тыл было совершено 39 самолетовылетов и выброшено 22 германских разведчика, которые были арестованы Четвертым управлением НКГБ СССР; 13 радиостанций, 255 мест груза с вооружением, боеприпасами, обмундированием, медикаментами, продовольствием и 1 777 000 рублей советских денег». Сюда необходимо прибавить еще 19 поляков-проводников, которые должны были вывести окруженцев из кольца. Но кроме указанных материальных успехов, был и еще один – полагаясь на действия группы Шерхорна, немцы не рассматривали иные варианты активной диверсионной работы в тылу советских войск в Белоруссии. К тому же на помощь группировке приказом Берлина подключалась мастная агентура, оставленная для диверсий и саботажа в нашем тылу. И либо становилась частью операции, либо исчезала навсегда.
Стоит отметить, что кроме аса советской диверсионной разведки Павла Судоплатова, над ней работали такие выдающиеся специалисты как виртуозный разработчик спецопераций Эйтингон, отец советского спецназа Старинов, знаменитый Фишер (еще до того, как стал Абелем), сам Абель, Маклярский и многие другие, чьи имена не столь известны в силу особой специфичности их работы.
Золотой фазан для браконьеров
Начальник штаба Вермахта генерал Гудериан, полностью доверявший Гейне и члену НСДАП с 1933 г. Шерхорну, радовался придуманным в 4-м Управлении НКВД успехам, подтвержденными советскими газетами, и предполагал успешным окончанием «героической эпопеи браконьеров» прорыв через боевые порядки советских войск и соединение с основными силами немецкой армии. В Москве этот «вариант» тоже считали удачным: заставить фашистов открыть фронт, чтобы пропустить «героев Шерхорна» и ударить в прорыв – эта домашняя заготовка приберегалась для особого случая. Но он так и не наступил. Стратегическая обстановка на фронте менялась столь быстро и однозначно, что необходимости в столь нетривиальном способе взлома обороны противника уже не было.
Куда больше организаторов и разработчиков операции огорчило другое: резкое ухудшение обстановки на фронтах сорвало намечавшийся визит в группировку Шерхорна любимца фюрера, командира диверсионных спецподразделений Управления имперской безопасности, оберштурмбанфюрера СС Отто Скорцени. Именно он отвечал за помощь и поддержку специалистами окруженной группировки. Воистину, пленение такого «золотого фазана» стало бы драгоценным призом этой охоты. Но, увы, этого не произошло.
До самого конца войны командование вермахта поддерживало «несгибаемого полковника Шерхорна». Советские войска уже продвигались по улицам Берлина, когда оно передало «браконьерам» наполненную горечью шифровку: «С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы не можем также больше поддерживать с вами радиосвязь. Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами, кому в такой тяжелый момент приходится разочароваться в своих надеждах».
Самому Гейне было приказано лечь на дно, законсервировать все источники информации, прервать все связи с немецкими офицерами и солдатами. Приказ был незамедлительно выполнен.
Спустя несколько месяцев беглый генерал немецкой военной разведки Рейнхард Гелен предложил свои услуги американцам – вместе с прихваченными на такой случай агентурными списками абвера. Отдельно он рекомендовал новым хозяевам Александра Демьянова, как ценнейшего специалиста в своей области. Но бывшие союзники не проявили к нему интереса. Возможно, у них уже была информациях о проведенных НКВД операциях и роли в них «Гейне». А потому третий том его сочинений – после «Монастыря» и «Березино» – так и не был написан.
