Жизнь и смерть Михаила Тухачевского как нельзя лучше характеризуют советскую действительность между двумя мировыми войнами.
Путь к революции
В отличие от подавляющего большинства своих коллег, красных полководцев, которые в основном вышли из самых низов, Михаил Тухачевский происходил из знаменитой семьи. Тухачевские считались цветом русской кавалерии еще со времен князя Потемкина, принимали участие в походах Суворова и Кутузова, слыли элитой среди кавалергардов. Немудрено, что Миша Тухачевский, переодевшись в начале двадцатого века в форменное платье, больше никогда штатской одежды не надевал. Из гимназической формы – в мундир Московского кадетского корпуса, потом в форму Александровского военного училища. А тут и Первая мировая война подоспела.
Честолюбивый юноша, будучи в чине поручика лейб-гвардии Семеновского полка, ожидал стремительного продвижения по карьерной лестнице, но буквально в первых же серьезных военных действиях Михаила осадили, вручив за штурм горящего моста второстепенную награду в то время, как более серьезным и почетным «Георгием» наградили командира роты, который вообще не участвовал в сражении.
После был долгий германский плен. Тухачевский четырежды пытался бежать, но безуспешно. Зато пятая попытка оказалась удачной – хотя это еще как посмотреть. Дело в том, что лагерные порядки разрешали пленным прогуливаться за территорией лагеря под честное слово офицера, что тот не совершит побег. Тухачевский, как и многие до него, дал такое обещание, но не сдержал слова. Что выше – стремление вернуться домой или офицерская честь? Многого ли стоит слово, данное врагу? Каждый решает для себя. Но вернувшись домой, Тухачевский начал стремительный путь к собственной гибели.
Бесчестен, но честолюбив
В доме у Михаила всегда висел портрет Бонапарта. Судя по всему, молодой человек отождествлял себя с этим выбившимся на вершину славы поручиком, ставшим императором Наполеоном I. Обиженный на несправедливость обхождения, потерявший офицерскую честь, Тухачевский примкнул к гремевшей в России революции. Молодая республика отчаянно нуждалась в грамотных командирах, и Михаил пришелся ко двору. Его заметил Лев Троцкий и отрекомендовал Ленину. Тухачевский освобождает Симбирск, родной город вождя и успешно борется против колчаковской угрозы. Ленин шлет ему благодарственные телеграммы.
Дальше – больше. В 1921 году решением Совета народных комиссаров Тухачевского отправляют подавить народное восстание Антонова на Тамбовщине. Там красный командарм, понимая опасность хорошо организованных повстанческих армий, решает, что для победы все средства приемлемы и ведет военные действия с позиции устрашения. Атаки бронепоездов, заложники, массовые расстрелы, карательные батальоны китайских и венгерских наемников, газовые атаки – далеко не полный перечень того, что творилось на Тамбовщине по приказу молодого честолюбца. Восстание было жестоко и кроваво подавлено, и Тухачевский в свои 27 лет был всячески обласкан властью. Казалось, впереди была воистину мировая слава, но на самом деле кольцо вокруг командарма уже сжималось.
Годом ранее, когда в мае 1920 года войско польского маршала Юзефа Пилсудского вошло в Киев, Тухачевский, встав во главе сразу трех армий, ударил в направлении Варшавы, оборона которой была ослаблена как раз уходом армии на Украину. И взял бы он Варшаву, если бы на помощь Михаилу, завязшему в польской обороне, подошли свежие войска, которые он призывал отчаянными телеграммами. Но Буденный и Сталин вместо этого развернули Первую конную армию на Львов, напрочь проигнорировав стремление Тухачевского взять Варшаву и надежды на дальнейшее триумфальное продвижение по Европе. Второго такого звездного часа судьба Михаилу не дала, да и отношения с Ворошиловым и Буденным резко ухудшились.
Но даже невзирая на позорное «Ватерлоо» под Варшавой, Тухачевский уверенно продвигался по карьерной лестнице. Молодой командарм получил пост начальника штаба РККА, а позже, в 1935 году, стал одним из пяти первых маршалов Советского Союза. И все это несмотря на то, что его ранее протежировал опальный Троцкий! Все было хорошо и правильно, хотя и не по-бонапартовски… а потом… арест, суд и расстрел.
Есть немало документальных свидетельств того, что падению «Красного Бонапарта» поспособствовала немецкая разведка. Шеф службы безопасности Гейдрих использовал частые контакты маршала с руководством Германии для создания печально известной «красной папки». Есть информация, что Сталин не пожалел за это досье 3 миллиона золотых рублей. Папка включала в себя массу безобидных подлинных документов и несколько виртуозно выполненных подделок, в том числе и якобы личные письма Тухачевского, свидетельствующие о его причастности к заговору высших офицеров Германии и СССР против Гитлера и Сталина.
Что интересно, в обвинительном заключении нет ни слова об этом досье, и ни один документ из него в расследовании «дела Тухачевского» не фигурировал.
Маршал №94
Итак, 1937 год. Карьера Тухачевского на пике. И вдруг его снимают с должности начальника штаба РККА и отправляют в Приволжский округ. Но и тут он работал всего три дня. 22 мая его арестовали, перевели из маршальского вагона в тюремный и доставили на Лубянку как безымянного заключенного под номером 94. Имя и звание арестанта не сообщили даже надзирателям внутренней тюрьмы НКВД, куда экс-маршала доставили глубокой ночью. На очных ставках Тухачевский сперва отрицал все предъявляемые ему обвинения, но уже через сутки подписал заявление, где клеветал на ближайших соратников и на себя. Соратники попали под каток репрессивной машины и тоже не остались в долгу, подписав немало документов против Тухачевского. В конце концов эти «покаяния» привели к расстрелу. Так в 40 лет оборвалась блистательная карьера «Красного Бонапарта».
Но почему же столь устойчивую и сильную фигуру Сталин сбросил с доски, да еще и в преддверии войны? Существует мнение, что если бы в вопросах развития военной промышленности Сталин прислушался к нему, а не к старой глупой гвардии, то можно было бы избежать огромных потерь первых дней войны с гитлеровской Германией. А так ли это на самом деле?
Виктор Суворов в книге «Очищение», цитируя самого Тухачевского и приводя подлинные документы, развеивает пару мифов о несправедливо пострадавшем гениальном полководце.
Миф первый
Тухачевский – выдающийся мыслитель и гениальный военный теоретик. Но если разобраться, то двухтомник Тухачевского – вовсе не учебник, а сборник лозунгов, штампов и политических клише. В нем нет и следа изучения стратегий и тактик, но есть указания по организации агитработы на оккупированных территориях и в войсках. А заодно – рекомендация безжалостного обуздания местных враждебных элементов железной рукой.
Миф второй
Тухачевский – великий провидец, ратовавший за кардинальную техническую модернизацию Красной армии в преддверии войны с Германией. Но и здесь все не так. С 1935 года Тухачевский принимал активное участие в размещении на территории СССР немецких заводов по производству тяжелой боевой техники, которую по Версальскому договору Германия не имела право производить. Так что это с легкой руки маршала «юнкерсы» испытывались в Москве, подводные лодки и танки разрабатывались в Ленинграде, а летчиков и танкистов для третьего рейха готовили в Липецком и Казанском военных училищах.
А вопрос о модернизации советской армии Тухачевским решался кардинально и запросто. За год он собирался произвести до 100 000 танков (для справки: Гитлер к началу войны имел меньше 3000). Вопросы подготовки нескольких сотен тысяч танкистов, обслуживающего персонала, ангары, заправка, ремонтная база – все эти мелочи не интересовали великого движителя прогресса, а потому им даже не упоминались.
Деспот, изверг, палач – Сталина можно назвать кем угодно, но только не дураком. Прочитывая очередные докладные от Тухачевского, он в очередной раз накладывал резолюции: «Прожектерство», «Игра в цифири», «Авантюра»… Надвигалась война, и Сталину совершенно не был нужен путающийся под ногами гиперактивный, жестокий, не в меру честолюбивый маршал-авантюрист. Потому и попал Михаил Тухачевский в жернова «дела военных», лишившие его карьеры, имени и жизни.
А вот сдержал бы слово русского офицера, данное администрации лагеря военнопленных, не бежал бы – глядишь, и встретил бы тихую старость, попивая утренний кофе с круассаном где-нибудь на Елисейских полях.