Это место на карте вьетнамцы называют Кокосовой тюрьмой.
Почему Кокосовая – понятно: заключенные работали на кокосовых плантациях. Но почему тюрьма? Ведь по факту учреждение, о котором пойдет речь, самый настоящий концлагерь. И основали его не гитлеровские выродки, не всеми порицаемые психопаты, а самые что ни на есть борцы за свободу и носители демократии.
Увидеть Фукуок и умереть
Всем хорош остров Фукуок. Прекрасные закаты, уютные отели, чудесные пляжи с белым песком, жемчужные фермы, азарт рыбалки и красоты дайвинга – все это привлекает массу туристов. Уже почти ничто не напоминает о временах кровавой борьбы за остров между камбоджийцами и вьетнамцами. Но осталось место, которое невозможно стереть из памяти народа: та самая Кокосовая тюрьма.
Еще 50 лет назад Фукуок был совершенно не тем местом, где хотелось бы провести отпуск. Напротив, упоминание о нем вызывало содрогание у всех, кто знал, что там происходит.
Руководство по несению демократии
Что нужно, чтобы принести дикарям свет цивилизации, порядок, равенство и процветание? Вначале организовать гражданскую войну, чтобы стало понятно, в какую сторону народу двигаться и кто здесь спаситель. Соседи не так молятся, не так платки носят, не с той стороны яйцо разбивают, да и вообще не родственники они нам, и рояль у них не такой – неважно, каким будет повод. Если его правильно подать, то вполне сойдет как причина для того, чтобы брат пошел на брата. А вот тогда можно чужими руками и жар загребать. Так произошло и с Вьетнамом, с тюрьмой на Фукуок. Грязную работу освободители старались на себя не брать – надсмотрщиками работали в большинстве своем вьетнамцы из идейных. Честно работали, исполнительно, старательно и с задоринкой, о чем свидетельствуют воссозданные сцены из жизни узников Кокосовой тюрьмы.
Сначала французы и южновьетнамцы сажали в тюрьму коммунистов и всех, кто был заподозрен в коммунистической деятельности. Потом, во времена войны, уже американцы стали заполнять бараки несогласными и военнопленными северовьетнамцами.
Что позволено Цезарю – не позволено быку
Вообще, конечно, странно, что документально подтвержденная история с созданием «пыточного острова», будучи подтверждена и документами, и массовыми свидетельскими показаниями бывших заключенных, не вызывает шквала возмущения среди прогрессивной общественности. Не ставятся памятники в Америке, актеры не рыдают в камеру, прося прощения у безвинно замученных, никто не потрясает плакатами у Белого дома с требованием наказать палачей, суд в Гааге не завален исками о возмещении нанесенного ущерба, не введены санкции против государств-агрессоров. Даже если такое произойдет, то эта самая общественность будет недоумевать, почему дикари, которым несли демократию, вдруг не захотели умирать за нее, а опомнившись, и вовсе начали бороться с освободителями.
Маленький кусок Европы – геометрически правильная разметка, идеально ровные рядочки колючей проволоки, бордюрчики, ровно скошенная газонная травка – не то что дикие пальмы и кривые вьетнамские дороги. Все правильно, унтерменши должны знать, что такое порядок и цивилизация. Не хотите понимать по-хорошему – добро пожаловать на перевоспитание в концлагерь. А вот то, что происходило за видимой ширмой идеального порядка Кокосовой тюрьмы, не оставит никого равнодушным. Местная экспозиция быта заключенных представлена без прикрас и вуалей.
Если очень хочется, то можно!
Металлические бараки, контейнеры, в которые загоняли по несколько десятков человек, «тигровые» клетки из колючей проволоки, в которых под палящим солнцем содержались заключенные. Деревянные нары, на которых спали вповалку изможденные работой и пытками люди.
О пытках стоит сказать особо. На Фукуок надсмотрщики старались изо всех сил. Показательно еще и то, что пытали не для только для того, чтобы выведать какую-нибудь информацию, но и с целью наказать. Наказывали за любую провинность. Не нравится еда – заливали кипящий рыбный соус или гасили во рту заключенного факелы. Не слушаешься – значит, уши тебе не нужны. Сажали в пустую бочку и били по бочке дубинками до потери слуха.
Дальше – еще гуманнее. Не стоит оставлять простор для вольнодумства, непорядок это. Хотел сбежать – вырубали стамеской коленные чашечки. Пытался украсть еду – забивали гвозди в руки, а то и в голову. Так и сбрасывали тела в общую могилу – с гвоздями. Ломали ребра, выбивали зубы, пороли до беспамятства, и не абы чем, а плеткой из хвоста ската – она оставляет нешуточные раны. А можно было не напрягаться, размахивая плеткой, а развлечься: заключенных на потеху заставляли кувыркаться на листе рифленого железа, ранее служившего аэродромным покрытием. В результате таких акробатических этюдов кожа на спине лопалась и слезала. Никакой медицины. Пытки голодом, жаждой, жарой, водой. Изможденные люди пытались сопротивляться, впрочем, безуспешно – силы были слишком неравны. Все же нескольким заключенным посчастливилось бежать. Обычной ложкой в течение нескольких месяцев они копали тоннель, позволивший им выбраться за ограду.
Американцы не ездят на Фукуок. Зачем? Демократию они уже сюда носили, не срослось – не поняли местные недочеловеки всего величия цивилизованного мира. А то, что напоминают, неблагодарные, о недочетах и недосмотрах – так не царское это дело оправдываться. Да и неокученных стран еще поле непаханое, за всеми присмотреть нужно. Вдруг кто без свободы прозябает!
К вечеру музей пустеет, в нем даже нет сторожа. Живые не остаются здесь на ночь, боятся. Говорят, что слишком плохое место, всякое можно увидеть после заката солнца.