Большевики извлекли полезный урок из событий, произошедших с французским королем Людовиком XVI
Август 1792 года оказался поворотным пунктом Великой французской революции. Свергнув монархию, ее герои бросили вызов всей Европе, а их последователи в России через сто с лишним лет сделали все, чтобы не допустить промахов французских революционеров.
Номинальный король
10 августа 1792 года войсками Национальной гвардии и возмущенным народом был арестован 37-летний Людовик XVI, король Франции. Этому предшествовал кровавый штурм дворца Тюильри. Но на самом деле к трагическому финалу, которого удостоился Людовик XVI, привела долгая история, начавшаяся еще в 1789 году с падением крепости Бастилии, а фактически – за десятки лет до этого, с публикацией трудов французских просветителей – Дидро, Руссо, Вольтера. Атеизм и недоверие к власти распространились во Франции раньше, чем в любом другом европейском обществе, и как только экономическая ситуация ухудшилась, эта мина замедленного действия сработала.
В результате первых народных волнений Король Людовик XVI не был свергнут, но он, по сути, и не правил страной. Слабый и миролюбивый, он сделал все, чтобы во Франции не вспыхнула гражданская война, признал все декреты Национального собрания, присягнул Конституции… Но в какой-то момент попытался уехать из страны с женой Марией-Антуанеттой и детьми. Семью задержали в пути, и с тех пор король «правил» под негласным арестом, под надзором новообразованной Национальной гвардии. Франция находилась в состоянии вялотекущей войны с германскими княжествами, и попытка бегства короля на территорию противника была воспринята как предательство.
Действительно, понимая всю шаткость своего положения, Людовик тайно переписывался с иностранными правительствами и французскими эмигрантами – возможно, выясняя, не окажут ли дружественные монархии вооруженную поддержку, ведь все королевские дома Европы находятся в родственных отношениях. Захватившие власть во Франции представители третьего сословия, то есть простолюдины (в отличие от двух ранее привилегированных сословий, духовенства и дворянства), вынудили короля объявить войну Австрии, Богемии и Венгрии. Людовик плакал, подписывая рескрипт, но не оставлял надежд на то, что войска противников наведут порядок в Париже.
Военные поражения, галопирующая инфляция, пламенные речи революционеров Робеспьера и Марата – с таким багажом Франция встретила 1792 год.
Медвежья услуга
Противоречия между республиканцами и монархистами нарастали, уличные столкновения становились все более ожесточенными, в провинции начинался голод. В таких случаях всегда ищут виновного – и, конечно же, им оказался король, который якобы призвал во Францию интервентов. Крайне непопулярна в народе была его жена Мария-Антуанетта, точнее, Мария Антония Йозефа Иоганна Габсбург-Лотарингская, уроженка Вены, а значит – «австриячка» и «предательница». Именно ей приписывается легендарный ответ на жалобу о том, что крестьянам не хватает хлеба: «Что ж, пусть едят бриоши» (пышные сладкие булочки). Не исключено, что этот апокриф был вброшен в массы именно с пропагандистскими целями.
В начале 1792 года пруссаки и австрийцы перешли французскую границу. Командующий армией врага герцог Брауншвейгский выпустил угрожающий рескрипт: «Если… будет допущена малейшая обида по отношению к королю, королеве и королевской семье… мы произведем беспримерное и неизгладимое на вечные времена наказание, предав город Париж военной экзекуции и полному разрушению». Это и стало приговором для Людовика: отныне в его предательство поверили даже монархически настроенные подданные.
Король с семьей укрылся в замке Тюильри, который охраняли солдаты нейтральной Швейцарии (эта страна испокон веков поставляла прекрасных наемников) и революционной Национальной гвардии. Однако когда 9 августа на площади перед замком начал собираться народ, гвардейцы оставили свои позиции и перешли на сторону мятежников.
10 августа начался штурм королевского замка. Швейцарцы сражались отчаянно, но силы были неравны. Через несколько часов боя, не желая напрасного кровопролития, Людовик сам приказал швейцарской гвардии прекратить сопротивление и вернуться в казармы. Его самого, Марию-Антуанетту и их детей арестовали и препроводили в мрачную крепость Тампль.
Юридически Людовик еще шесть недель оставался королем: Франция официально была объявлена республикой лишь 21 сентября. Тогда же бывшему королю дали фамилию Капет – от имени его далекого предка. Так что в декабре 1792 года в том же самом Тюильри судили уже не короля, а гражданина Луи Капета.
Суд, который стал уроком для большевиков
Приговор казался известным заранее, ведь лучший оратор революции Робеспьер заявлял открыто: «Людовик должен умереть, дабы жила республика» – он понимал, насколько опасен для новой власти живой символ прежнего многовекового порядка.
Однако суд не удался. Он – как и последующий, над Марией-Антуанеттой – был настолько слабым, обвинители выглядели так неприглядно, а обвиняемый держался настолько достойно, что в начале XX века большевики, постоянно сверявшиеся с опытом Французской революции, решили вообще избежать публичных процедур – Николай II с семьей были казнены без всяких церемоний.
С французским же монархом видимость законности была соблюдена до конца. Его признали виновным в заговоре против народа. Просьба Людовика обратиться к этому самому народу, чтобы вынести приговор с помощью референдума, на всякий случай отклонили, но и революционный Конвент с трудом набрал нужное число голосов: 334 человека высказались против смертной казни, 361 – за, 26 – за, но с отсрочкой. Всего голосовал 721 депутат, то есть сторонники немедленного гильотинирования набрали 50% + один голос, точнее даже «половину голоса». Лидеры мятежников усвоили этот урок демократии: через десять месяцев Марию-Антуанетту приговорили уже единогласно.
Королю отрубили голову 21 января 1793 года. Угроза герцога Брауншвейгского, обещавшего предать Париж экзекуции и разрушению, так и не была реализована. Напротив, революционные французы, у которых появился император Наполеон I, довольно быстро подчинили себе всю Европу.
Многие видят массу аналогий между событиями начала 1790-х во Франции и 1917-18 годами в России. Владимир Ленин внимательнейшим образом изучил историю – и сделал все, чтобы не повторить ошибок Робеспьера, который пережил Людовика всего на полтора года и был точно так же казнен в Париже. Французские события стали классикой по-настоящему народных революций, и до сих пор ни один грамотный политический деятель не обходится без изучения ее уроков.