Почему Екатерина Семенова не повторила судьбу крепостных актрис
«Князь женился на крепостной!», «Позор великому роду Гагариных!», «Из грязи в князи!» - если бы все происходило в наше время, именно такими заголовками пестрела бы пресса, узнав, что богатейший член общества, уважаемый человек, большой политик - женился на крепостной.
Впрочем, Екатерина Семенова, супруга князя Ивана Алексеевича** Гагарина, никогда не была обычной прислугой.
Незаконная богиня
Красивейшая по канонам тех лет женщина родилась в ноябре 1786 года в семье крепостных. Ее биологическим отцом был, как утверждают историки, преподаватель кадетского корпуса Прохор Иванович Жданов*. До этого помещик Путята подарил матушку Екатерины, Дарью, тому самому Жданову. А когда она забеременела от барина, замуж отдали за другого крепостного, Семена. Отсюда, вероятно, и незатейливая фамилия – Семенова, раз уж от Семена рождена.
В 1796 году она попала в театральное училище. Как это произошло, кто был ее покровителем – неизвестно по сей день. Но человек тот был, совершенно определенно, не простой. Чтобы поступить в училище, нужно было либо находиться под патронажем самой императрицы, либо родиться в актерской семье. Катерине не повезло ни с тем, ни с другим.
Но Господь щедро одарил девушку, пусть и не добрым именем родителей и не богатствами, сулящими спокойную и безбедную жизнь. Другие ученики выделялись разными качествами: кто-то читал хорошо, кто-то танцевал, кто-то был на лицо очень мил. А у Катерины Семеновой было все и сразу. Черты ее лица никого не оставляли равнодушным, поражали своей классической правильностью. Она являлась идеальным типом древнегреческой богини. Ее строгий и благородный профиль напоминал древние камеи, писали историки.
Сражение с мадам Жорж
Держаться на сцене Екатерину Семенову, или «Семенову большую» (у Катерины была младшая сестра, тоже актриса, Нимфодора), поначалу учили актеры Василий Рыкалов и Иван Дмитревский. Покровителем выступал еще на первых порах князь Александр Шаховской, который фактически руководил театрами Петербурга в начале XIX века.
Первым успехом драматической актрисы стало представление трагедии «Эдип в Афинах» в 1804 году. Сергей Тимофеевич Аксаков, русский писатель, поведал об этом спектакле интересный факт: когда у Семеновой, игравшей роль Антигоны, насильно уводили отца, артистка настолько вошла в роль, что сумела вырваться из рук вцепившихся в нее воинов и убежала за отцом за кулисы. Конечно, в тексте трагедии этого не было; пришлось бежать за ней и возвращать к зрителям. Оглушительный рокот аплодисментов сотрясал театр еще долго.
Как раз в ту пору проявил себя в полной мере Николай Гнедич (русский поэт, известный как переводчик «Илиады»). Взявшись основательно за Екатерину Семеновну, он со всей горячностью обучал ее актерскому мастерству. Правда, его способ заключался лишь в преподавании внешних приемов игры, слишком пафосной, неестественной манеры чтения. И тут в северную столицу наведалась знаменитая француженка Жорж. Для Гнедича она была каноном актрисы трагического жанра. Но Семенова умела любой роли придавать иную форму, за что ее и обожали.
…Это произошло между 1809 и 1812 годами. Маргарита-Жозефина Веймер (та самая Жорж) проезжала по России с гастролями, когда между ней и Семеновой разразилась своеобразная актерская дуэль, затянувшаяся практически на три года. Они обе сыграли Аменаиду в «Танкреде», Меропу из произведения Вольтера, Гермиону в «Андромахе» Ж. Расина и другие роли. Финал состоялся, когда обе они выступали в Москве на сцене Нового Императорского (Арбатского) театра и играли Ксению в «Димитрии Донском». Сценическая битва актрис вызвало бурное обсуждение среди критиков и аудитории. Победу отдали Семеновой практически «единогласным решением судей».
Еще Александр Пушкин, сравнивая настоящий, живой дар Екатерины и продуманную, четкую, но бездуховную игру Жорж, писал: «Семенова не имеет соперниц... она осталась единодержавною царицею трагической сцены...».
Та же участь - называться вторым номером» - постигла и Марию Вальберхову, протеже драматурга Александра Шаховского. Девушка была симпатичной и образованной, но не было в ней той души и горячности, что жили в игре несравненной Семеновой.
Поверженный князь
«Звезда!» – шептал из зала со слезами на глазах старик актер Дмитревский. Он был горд за нее, ведь именно он откопал это золото, именно он ее всему учил!
Тем временем князь Иван Алексеевич** Гагарин, как и все остальные, безотрывно смотрел на сцену Александринки. Его давно съедала страсть к этой женщине. Его лицо темнело, когда она признавалась на сцене в любви к партнеру. «Все кончено!» – думал он. Ведь он видел, что она не притворялась, что ее слова были чем-то большим, чем часть роли.
Князю Гагарину было тогда тридцать шесть лет. Его богатства были несметны, он прославился в турецких кампаниях, был пожалован в камергеры и назначен шталмейстером двора великой княгини Екатерины Павловны, а после и шталмейстером при дворе императора. Помимо прочего, он славился как один из главных масонов Петербурга.
Женитьба на Елизавете Ивановне Балабиной, с которой у князя родилось шестеро сыновей (княгиня умерла родами шестого ребенка в 1803 году), быстрый рост в службе и другие «прелести» современной для тех лет жизни лишь усугубляли его непомерную скуку и даже тоску и абсолютно не делали счастливым. Лишь театр был для него усладой. Если удавалось, он скромно вручал Катерине цветы, конфеты, а то и украшения.
Несмотря на нараставший дождь из драгоценностей, красавица относилась к нему холодно. Иван Алексеевич** был уверен: причина в том, что Катерина влюблена. И в том была доля правды, актриса действительно увлеклась своим партнером по сцене Алексеем Яковлевым. Ходили слухи по театру, что тот свое сердце вручил совсем другой девушке, и, конечно же, по закону жанра соперница Семеновой его не приняла.
Все решилось в один день, на том же спектакле об Эдипе. Увидев во время очередного сценического объяснения в любви отвращение на лице Яковлева, Семенова раз и навсегда отреклась от него и уехала после спектакля вместе с Гагариным в его петербургский дом.
Гагарин-Семеновский
Любовь князя Ивана Алексеевича** стала оберегом Катерины от назойливых домогательств других поклонников. В те времена женщины с такой профессией были, что называется, «всеобщим достоянием», а ухаживания за ними мужчины даже не считали за измену супругам. Зарплаты актеров не были великими, и кое-кому такие романы помогали защититься от нужды. Однако Семенова отныне стояла особняком. Многие коллеги в открытую завидовали ее независимому положению и считали надменной и гордой. Но на самом деле она была замкнутой по своей природе.
У Семеновой появился собственный особняк на Большой Миллионной улице, свои слуги, свой собственный выезд, своя дача на Аптекарском острове, богатые наряды и множество украшений. Но главное – у нее появилась любовь. В первые годы романа с Гагариным князь любил ее до беспамятства и даже жил на Большой Морской, дабы не стеснять ее ни в чем. Они поженились лишь через 15 лет, когда Семенова родила князю четверых детей. Четвертого, правда, он не признал своим, так как считал, что сын рожден от того самого соперника с театральных подмостков, чувственного Яковлева.
Острый на язык поэт Петр Вяземский дал князю прозвище Гагарин-Семеновский, и оно осталось с ним всю жизнь. А вот Семенову «Гагаринской» никто не называл — в глазах современников она была отдельной единицей, единодержавной царицей русской сцены.
*включен Минюстом РФ в список физлиц-иноагентов
