Юную жену Карла Брюллова растлевал родной отец
Красивая фамилия художника - память о французских корнях. Его прадед, Георг Брюлло, приехал по приглашению русского правительства в Петербург, где поступил на Императорский фарфоровый завод лепщиком. Дед и отец были скульпторами. Павел Брюлло положил немало сил, чтобы пять его сыновей и две дочери также преуспели в творчестве. Маленькому Карлуше не давали обед, пока он не сделает несколько рисунков. Уже в десять лет мальчика без экзаменов приняли в петербургскую Академию художеств. Карл охотно помогал товарищам. «Что, брат, кажется, в эту треть Брюллов хочет дать тебе медаль?» - подтрунивали преподаватели над кем-то из нерадивых студентов.
Академию Карл окончил с отличием и был награжден поездкой в Италию. Путешествие по Европе растянулось на год.
Этюд в зеленых тонах
Набивая руку в Риме, Брюллов завел даму сердца - француженку Аделаиду Демюлен. Та служила экономкой в доме русской княгини и, на свою беду, оказалась страшно ревнивой. Желая позлить ее, Брюллов усаживался перед окном с манекеном и делал вид, что ласкает другую женщину. Аделаида засыпала кавалера письмами, в которых грозила покончить с собой. Получив очередное послание, Карл привычно отбросил его. Но вскоре по городу поползли слухи, что из Тибра выловили тело молодой женщины. Это была Демюлен. Брюллов нашел письмо, где девушка в очередной раз толковала о самоубийстве. И от потрясения долго не мог работать.
Богатый дедушка
В 1827 году в римском салоне Зинаиды Волконской Брюллов познакомился с Юлией Самойловой - богатой, образованной, притягательной светской дамой. Жгучая нерусская красота, возможно, скрывала тайну ее происхождения. Поговаривали, что отец Юлии - не генерал Павел Пален, как она представляла. На самом деле ее матушка Мария Скавронская согрешила с отчимом Джулио Литта - итальянцем-толстосумом, дослужившимся в России до высоких чинов. А значит, этот Литта и есть дед Юлии. Неспроста он оставил ей часть состояния.
В 15 лет девушку приняли во фрейлины, и почти сразу же она стала любовницей Александра I. Забеременела, но лейб-медики шустро избавили ее от плода, после чего Юлия уже не могла иметь детей. Чтобы замять конфуз, ее выдали замуж за флигель-адъютанта Николая Самойлова. Тот было заартачился, но ему намекнули, что противиться воле императора - себе дороже. Женившись, Самойлов кутил напропалую. В итоге пара развелась. Юлия даже смогла вернуть остаток сильно «похудевшего» приданого. И решила ни в чем себе не отказывать. Покровительствовала артистам, художникам, музыкантам, многих принимала у себя в постели. Брюллов тоже был покорен. И честно позвал красавицу замуж. Но та не спешила с ответом. С досады 39-летний Карл женился на дочери рижского бургомистра - 17-летней Эмилии Тимм. Лицом девушка напоминала Юлию, но была тиха и нежна. Правда, через два месяца после венчания молодые разбежались. Говорили, что Брюллов якобы поднял на жену руку и даже вырвал из ее ушей серьги. И будто бы перед свадьбой он подцепил в борделе сифилис. Настоящей же причиной развода стал… инцест. Однажды, вернувшись раньше обычного, Карл Павлович застал благоверную в объятиях ее родного отца Фридриха Тимма. Оказалось, их интимная связь продолжалась несколько лет и не закончилась после замужества Эмилии. Любопытно: в добропорядочной Риге растлитель собственной дочери слыл человеком образованным, занимался просветительством в школах. И этот ученый урод c его овечкой-дочуркой требовали у художника денег за то, что не станут разглашать, в какую грязь он вляпался.
Бедного Карла утешала верная Юлия.
- Мой дружка Бришка! Люблю тебя более, чем изъяснить умею, обнимаю тебя и до гроба буду душевно тебе привержена, - писала она.
Но они расстались. Самойлова вышла замуж за тенора Джованни Пери на 20 лет моложе себя. Однако прожила с ним не больше года - тот умер от чахотки. А вскоре не стало и Брюллова - ему было 52. Художника похоронили в Риме на кладбище Монте Тестаччо. Юлия Павловна пережила любимого Бришку на 23 года и упокоилась в Париже на Пер-Лашез.
Любимый образ
После создания картины «Последний день Помпеи» (1833 г.) художника провозгласили «первой кистью государства». Он же, работая над полотном, вдохновлялся внешностью Юлии Самойловой, запечатлев ее сразу в четырех образах. И не забыл о себе.
