А Владимир Кузьмин и Александр Барыкин в ресторане за 5 рублей пели «Цыганку Азу»
|
Алексей Мускатин: со своим новым проектом |
Мулявин печатал билеты на ротопринте
- Что тут комментировать?! - поначалу, как обычно, принялся отнекиваться Алексей. - Сама по себе ситуация, которая произошла с «Револьверами», не нова. Любой начинающий артист сначала чуть не ползает на коленях, умоляя ему помочь. А проходит немного времени, и ты видишь, как человек меняется буквально на глазах. Очень мало кто из артистов может выдержать испытание «медными трубами». За 25 лет работы в шоу-бизнесе я не раз прошел через все это… - Подожди! Как это «за 25 лет»?! - удивился я. - Тебе же в этом году будет только сороковник. 25 лет назад ты должен был еще в школе учиться… - Так оно и было, - подтвердил Мускатин. - Свой первый концерт я организовал 4 октября 1976 года. Мне тогда было 14 лет. 15 исполнилось только через месяц. Все началось летом, на даче. Мы играли в карты, в «очко». И я продул 33 рубля. Это были тогда бешеные деньги. Стипендия в машиностроительном техникуме, куда я только-только поступил, была 30 рублей. А кружка пива стоила 20 копеек. На 33 рубля можно было целый месяц, не вылезая, сидеть в пивнушке. Встал вопрос, как отдать долг. А наш район Кожухово, надо заметить, был тогда своеобразной «Меккой подпольного рока». Дело в том, что на его территории находилось много общаг. В них были красные уголки. И там оседали разного рода самодеятельные рок-группы, в том числе легендарные «Високосное лето», «Рубиновая атака», «Удачное приобретение». Руководство общаг на них смотрело сквозь пальцы. Им нужно было ставить галочки, что они проводят какую-то культмассовую работу. Большая часть такого рода групп выступала бесплатно. Но некоторым - «Машине времени», «Араксу», «Високосному лету» - уже устраивали концерты за деньги. Разумеется, нелегально. У нас в техникуме ходили люди и из-под полы предлагали билеты на них. Как я потом узнал, они получали их у бас-гитариста одной из групп, который выступал под псевдонимом Юрий Мулявин. Он отдавал билеты по 2-3 рубля. А распространители перепродавали их по 3-4. Я смекнул, что, продав 30 билетов, можно сразу отдать долг. Конечно, к Мулявину меня никто не подпустил. Но мне повезло: я получил билеты на «Машину времени» с минимальной наценкой, так сказать, из вторых рук. Продавая их, я всем говорил, как это клево и круто, хотя сам никогда эту группу не слышал.
Перед началом концерта происходил бардак полный: те, кто распространял билеты, стояли на входе, отбирали их у входящих и тут же перепродавали их по второму разу. В какой-то момент у дверей никого не оказалось. И зрители начали отдавать билеты мне. Мгновенно нашлись и желающие их купить. Так я заработал еще около 70 рублей. На следующей неделе я снова взял билеты и продал. Потом еще раз. А потом вышел на самого Мулявина. После концертов он выкатывал ящик вина или пару ящиков пива и угощал тех, кто ему помогал. Во время этих выпивок я договорился с ним, что буду брать у него оптом сразу по 250 - 500 билетов. Для их сбыта я построил хитрую цепочку. У меня было два человека, которым я отдавал по 250 билетов. Эти двое отдавали по 50 еще пятерым. Пятеро отдавали следующим пятерым по 10. А те уже распихивали по 2-3 билета. Но вскоре и этого мне показалось мало. И я начал, помимо настоящих билетов, продавать фальшивые. Билеты печатались Мулявиным на ротапринте. От руки писался текст типа: «Дорогой друг! Приглашаем тебя на концерт с участием такой-то группы». И ставился какой-нибудь несложный штамп, вырезанный из ластика. Впрочем, и без этого штампа подделать их было довольно сложно, потому что ротапринтов тогда было считанное количество на всю Москву. Но один их них, по счастливой случайности, стоял в типографии, где работал мой отец. Директор был его другом, и он даже не брал с меня денег. Самое смешное, что его же услугами пользовался и Мулявин. Потом директор это просек и сразу стал печатать вдвое больше билетов: половину отдавал ему, половину - мне. В итоге зрителей приходило вдвое больше, чем было мест в зале. И все - с настоящими билетами!
Музыканты «Аракса» мочились в бутылку
Наладив торговлю билетами, я начал задумываться и об организации концертов, но все упиралось в отсутствие связи с группами. В конце концов, я обратился к Мулявину и под предлогом, что хочу взять у «Машины» качественную запись, спросил, как с ними связаться. Мулявин дал мне телефон их директора и написал на бумажке «Мелик Пашаев». Я в 9 утра позвонил по этому телефону и спросил Мелика. «Здесь нет таких», - ответили мне. Позвонил еще, но на этот раз на всякий случай спросил Пашаева. «Здесь нет таких», - снова ответили мне. В третий раз я уже спросил Мелика Пашаева. «А-а-а, вам Ваню! - неожиданно оживились на том конце провода. - Перезвоните, он будет в 11 часов». Я совсем запутался. Потом выяснилось, что у директора «Машины» двойная фамилия Мелик-Пашаев, а зовут его Ованес или, на русский лад, Ваня. А звонил я не куда-нибудь, а в институт Курчатова, где он в то время работал. В итоге я ему все-таки дозвонился и договорился с ним о выступлении «Машины» в одном из ДК. Мой юный возраст его нисколько не смутил. У меня был хорошо поставленный голос, и по телефону он не понял, сколько мне лет. Когда же я привез ему деньги, он подумал, что я просто мальчик, которого прислал организатор. Только приехав на место, Ваня понял, что организатор и есть я. Но было поздно. А после успеха предприятия все вопросы отпали. Сначала я делал концерты только «Машине», но прокатывать каждые выходные одну и ту же группу было нереально. Тогда я пришел к Мулявину и предложил: «Давай я найду человека, который делает фальшивые билеты на твои концерты, и нейтрализую его. А за это ты познакомишь меня с «Араксом», «Високосниками» и другими группами». Мулявин согласился. Откуда ему было знать, что я сам и делаю фальшивки! В итоге где-то через 3-4 месяца я выбил из-под него практически всю клиентуру. Потом я со многими общался на равных, даже с Макаревичем. Сейчас-то он почти небожитель. А тогда вместе со всеми охотно принимал участие во всех сейшенах. Помню, как-то Женька Маргулис принес бутылку виски «Белая лошадь», которую ему кто-то прислал из-за границы. Поскольку фирменных напитков у нас тогда вообще в продаже не было, после концерта он наливал всем по полкрышечки и давал попробовать. В какой-то момент он оставил бутылку без присмотра. Ее увидел какой-то работяга, случайно заглянувший в гримерку, и, недолго думая, накатил целый стакан. Вискарь, видимо, пришелся по душе, и работяга еще накатил столько же. Для Женьки это была чуть ли не трагедия... Помню наши гастроли в Харькове. Пока шел концерт, Ваня Мелик-Пашаев, сидевший за звукорежиссерским пультом, попросил меня закупить полюбившуюся им яблочную водку «Кальвадос». Но вместо нее я принес настойку «Славянская». «Ваня, этой твоей х…сосовской водки нигде нет», - принялся объяснять я, не заметив, что включен микрофон. B мои откровения разнеслись через порталы на весь Дворец спорта. Вечером в гостинице мы основательно накачались «Славянской» и отрубились. Проснулся я от громкого стука в дверь. Оказалось, что номер по щиколотку затоплен водой. Мы забыли закрыть краны. В результате в гостинице затопило два этажа. Немало забавных историй было у меня и с «Араксом». В одну из поездок мы пьянствовали в номере, и один из музыкантов, будучи не в силах встать из-за стола и дойти до туалета, справил нужду в пустую бутылку. В этот момент пришел администратор, который бегал где-то в поисках напитков. Увидев на столе бутылку с мочой, он схватил ее и сделал несколько мощных глотков. Все в ужасе замерли. Но администратор только недовольно буркнул: «Что за дрянь?! Нассали, что ли?» И как ни в чем не бывало побежал дальше по своим делам. Про сексуальные похождения участников «Аракса» я уж и не говорю. А один из музыкантов любил заниматься любовью в ресторанах, прямо за столом. Он сажал девушку себе на колени, и та, кушая салатик, попутно получала удовольствие. Правда, иногда столы попадались слишком низкие. Тогда он вместе с девушкой сползал на пол и проделывал все под столом. С его легкой руки, это стало очень модным в конце 70-х.
Гребенщикова в Москве освистали
Тогда в Москве было всего 6-7 человек, кто серьезно занимался подпольными концертами. Сейчас из этих людей в шоу-бизнесе остался только я. Договориться о месте проведения концертов не составляло труда. Скажем, я приходил к директору какого-нибудь маленького ДК и говорил, что пионерская организации школы № такой-то хочет провести вечер. И за 100-200 рублей совершенно спокойно получал зал. Эти ДК находились на бюджете, и наши деньги были им весьма кстати. Аппаратура у всех групп была своя. А самим музыкантам тогда платили относительно мало. Например, «Машина времени», когда я начинал работать с ними, получала по 200-250 рублей за концерт. 300 – это была уже запредельная цена. Но поскольку в государственной филармонии тогда платили по пять пятьдесят за выход, их гонорары казались просто сказочными.
|
Легендарный Гребенщков (в центре) : в 79-м успеха не имел |
Конечно, запросы музыкантов потихонечку росли: сначала 500, потом 600. Первой, кто попросил 1000, была группа «Автограф». Правда, случилось это уже в 1980 году. Соответственно, мои прибыли начали падать. Случались и проколы: находились такие же умники, как и я, которые подделывали уже мои билеты. Потом на концерты проходило много знакомых, по блату. Помню, в 1979 году мы с Артемом Троицким привезли в Москву «Аквариум». Поскольку «Аквариум» в Москве никто не знал, его поставили на «разогреве», а в качестве ударной группы выступало «Воскресение». На этот концерт приехала вся московская рок-тусовка. В зале было 800 мест. И 500 из них заняли музыканты, которые билеты не покупали. А нужно было оплатить не только гонорар двум группам, но и проезд «Аквариума» из Питера и обратно. Естественно, у меня произошел «попадос» по деньгам. Самое обидное, что Гребня в итоге жутко освистали. Только когда вышло «Воскресение», публика успокоилась. Впрочем, Б.Г. еще легко отделался. Женьку Маргулиса, когда он играл в «Машине», ярые поклонники Макаревича однажды обстреляли из рогатки и пулькой из толстой алюминиевой проволоки попали ему в очки. Стекло разлетелось вдребезги, и лишь чудом он не остался без глаза. Милиция, как правило, узнавала о концертах слишком поздно и приезжала, когда все уже заканчивалось. Несколько раз меня останавливали у входа и спрашивали: «Что здесь такое?» - «Да вроде какой-то комсомольский вечер», - отвечал я. И пока они искали ответственного, благополучно смывался. Но в 1980 году, перед Олимпиадой, нас всех начали основательно трясти. Помню, в начале года у меня был «забит» концерт «Машины времени» в ДК «Красный балтиец». В связи с тем, что «Машина» уехала на рок-фестиваль «Весенние ритмы» в Тбилиси, мы его перенесли. А после триумфа на фестивале их первыми из рок-групп приняли на работу в государственную структуру «Росконцерт». Там «Машине» сразу же дали целый маршрут гастролей по Дворцам спорта. Концерт в «Красном балтийце» в итоге так и не состоялся. Точно так же все остальные рок-группы в течение месяца осели в каких-то филармониях. Хоть они и получали там копейки, зато приобретали официальный статус. Насколько я понимаю, им сказали, что иначе их всех пересажают. И все наши подпольные концерты сразу же начали отменяться. Потом в «Комсомолке» вышла статья «У кассира в подворотне». В ней клеймились позором дельцы подпольного шоу-бизнеса. В частности, шла речь о моем злополучном концерте в «Красном балтийце». Написали полный бред, будто бы мы имеем целые парки каких-то несусветных машин, покупаем себе виллы на Канарах, чуть ли не летаем на собственных самолетах. На самом деле у меня тогда не было даже обычных «Жигулей». Деньги тратились в основном на гулянки в ресторане Центрального дома туриста, где в то время будущие создатели группы «Карнавал» Владимир Кузьмин и Александр Барыкин за 5 рублей прекрасно пели «Цыганку Азу». Буквально через три дня после выхода статьи ко мне приехали, взяли под белые ручки и - хлобысть! - на Петровку. Там меня начали крутить по «Красному балтийцу». Но довольно быстро отпустили. После чего я поспешно ушел в армию. Мне дали понять, что лучше отправиться туда, чем в тюрьму. Впрочем, сажать тогда никого не стали. Видимо, не хотели перед Олимпиадой давать Западу лишний повод для обвинений в репрессиях. А в июне вышла статья, что все виновные наказаны. Тех, кто не сделал должных выводов, посадили позднее, в 1982 году. Тогда сверху пришло распоряжение посадить 9 человек. Двое откупились. Посадили семерых. Отслужив в армии, я пришел в «Ленком», где базировался «Аракс», и предложил им свои услуги. Но я был уже человек «засвеченный», и связываться со мной не хотели. Единственное, что мне смогли предложить, - место грузчика. Естественно, я отказался. И пошел работать в Институт подшипниковой промышленности, куда меня распределили после техникума. Там я стал членом комитета комсомола, ответственным за культуру и спорт. Тогда при горкоме комсомола открылись курсы по организации дискотек. Успешно их окончив, я получил официальное удостоверение диск-жокея № 1 и в течение нескольких лет занимался дискотеками. А в 1988 году меня пригласили на работу в один из первых центров молодежного досуга, созданный при Фрунзенском райкоме комсомола. Там судьба меня свела с совершенно неизвестным тогда коллективом под названием «Ласковый май»…
Продолжение рассказа Алексея Мускатина читайте в следующих номерах «Экспресс газеты». Вы узнаете, как «раскрутился» «Ласковый май», почему запел Ефим Шифрин, кто кого обманул в нашумевшей истории с фирмой «Властилина», и много других интересных вещей.