Никита Богословский: главный шутник Советского Союза
Накануне Всемирного фестиваля молодежи и студентов ее организовал журналист Сергей Муратов по образцу чехословацкой передачи «Гадай, гадай, гадальщик». Телезрителям предлагалось в юмористической форме выполнять задания ведущих — молодой актрисы Маргариты Лифановой и популярного композитора-острослова Никиты Богословского.
На третьей передаче 44-летний Богословский пообещал приз всем, кто прямо сейчас (на дворе стояло лето) приедет в высотку МГУ, где проходили съемки, в шубе, шапке и валенках. По сценарию главным условием было то, что конкурсанты должны были прихватить с собой газету за 31 декабря прошлого года. Но ведущий об этом упомянуть забыл.
Разумеется, зимняя одежда была у всех телезрителей. Поэтому в студию ворвались толпы людей в шубах и валенках.
— Одним из первых вбежал летчик из Норильска в унтах, — вспоминал известный ныне театральный режиссер, а тогда студент МГУ Марк Розовский. — Зал ему аплодировал, кричали, что надо дать премию. Но потом началось что-то несусветное. Толпа заполнила зал, сцену. Милиционеров у входа просто смели. Кто-то ухватился за заднюю кулису, и она сорвалась.
Трансляцию прекратили, и до конца вечера телевизоры показывали заставку «Перерыв по техническим причинам». В результате передачу навсегда закрыли.
Но Никита Богословский навсегда приобрел имидж главного шутника Советского Союза. О его виртуозных розыгрышах коллег до сих пор слагают легенды. Ниже — лишь несколько приколов маэстро.
Прощайте, друзья!
— Будучи вице-президентом общества «СССР — Франция» я из-за путаницы с визами задержался в Париже на два дня, — вспоминал Богословский. — Гуляю по бульвару Клиши и вдруг встречаюсь с Марией Мироновой, Менакером, еще какими-то людьми, среди которых выделяется «руководитель гастролей» — товарищ явно с Лубянки. Зная, что наша делегация улетела, они удивлены. Я говорю: «Товарищи, после долгих размышлений я принял решение не возвращаться на Родину. Не по политическим соображениям. Просто предложили здесь интересную работу, а в Москве у меня плохие отношения с Союзом композиторов...» И, сдерживая рыдания: «Прощайте, друзья! Вы, конечно, не подадите мне руки на прощание...» Они оцепенели. Я повернул на улицу Фобур-Монмартр, и меня осенило: ведь этот стукач сейчас ринется докладывать обо мне. Я сам рванул в посольство, рассказал про шутку советникам. Один референт придумал окончание розыгрыша... Скоро в посольстве появляется этот тип и требует срочного свидания с послом. «Сейчас доложу», — сообщает референт. Через минуту из кабинета с надутым видом выхожу я и спрашиваю: «Вы ко мне?» Можете себе представить, что с ним было...
Рокировка с Кацем
— Вместе с моим другом и коллегой Сигизмундом Кацем мы гастролировали в Донбассе, — рассказывал Никита Владимирович. — Концерты шли одновременно на двух площадках. На одной первое отделение отрабатывал он, на другой — я. В антракте нас быстренько на машинах меняли. Гастроли затянулись, мы смертельно надоели друг другу, и я решил положить конец этим выступлениям. В первом отделении я вышел на сцену и сказал: «Здравствуйте, меня зовут Сигизмунд Кац». И отыграл и спел весь его репертуар. После «рокировки» на ту же сцену вышел другой человек, представился Сигизмундом Кацем и заиграл уже слышанные зрителями мелодии… Что тут началось: скандал, из обкома звонят в Москву, гастроли прервали, Кац обиделся. А я был на три месяца исключен из Союза композиторов.
За «Павлика Морозова» — ни хера!
— У писателя Виталия Губарева была такая манера: позвонит и обрадует: «Вечером приеду». И бросает трубку — его вовсе не волновало, свободен я вечером или занят. К одному его визиту я подготовился: поехал в Радиокомитет к Юрию Левитану, попросил его наговорить текст. И гостей на вечер назвал побольше. Съехались гости, прибыл и Губарев. Сидим, пьем, я сделал вид, что включаю радио, а на самом деле врубил магнитофон. Узнаваемый голос Левитана вещает: «…в области драматургии присудить: Лавреневу Борису Андреевичу — Сталинскую премию первой степени… Губареву Виталию Георгиевичу за пьесу "Павлик Морозов" — Сталинскую премию третьей степени…»
Шум, гам, поздравления… Счастливый Губарев бежит в магазин за шампанским, фруктами, пир продолжается. Кто-то предложил послушать «Последние известия» целиком. Включаю вторую пленку. Левитан перечисляет фамилии лауреатов и заканчивает выступление словами: «…Губареву Виталию Георгиевичу за пьесу "Павлик Морозов" — ни хера!»
Голый Бернес и «проститутка»
— Мы с Марком Бернесом почти не расставались до самой его кончины, — уверял композитор. — Вместе обожали разыгрывать друзей. Однажды на съемках очередного фильма в Киеве с Марком и его женой Паолой (на редкость красивой женщиной) отправились ужинать в ресторан. К нам решил присоединиться один известный артист, который выступал в Киеве с концертом. Он поинтересовался у меня, что за женщина рядом с Бернесом, на что я ответил: «Проститутка, приехала подработать из Москвы». Паола мне подыграла и пригласила его в полночь прийти к ней в номер. Артист пришел в положенный час. Паола лежала на кровати, до подбородка накрытая одеялом. «Ну что же вы стоите, раздевайтесь», — сказала она. Артист снял с себя всю одежду и продолжал стоять посередине комнаты. В этот момент из ванной вышел голый Бернес. Увидев артиста, он возмущенно закричал: «Что вы здесь делаете, голый, в номере моей жены?!»
