Брак Кобзона и Гурченко рухнул из-за Бестаевой

Роман, а потом и брак двух знаменитых уроженцев УССР Иосифа Кобзона (Донецкая область) и Людмилы Гурченко (Харьков) случился, когда оба уже жили в Москве. Об их непростых взаимоотношения ходили легенды. Порой невероятные. Говорили, например, что однажды, подравшись с Йосей, Люся проломила ему голову утюгом, и вот именно с тех пор Кобзон стал носить парик.

«Экспресс газета» попыталась восстановить истинную картину их семейной жизни по воспоминаниям как самих народных артистов, так и людей из их окружения.

Иосиф заочно влюбился в Люсю, увидев ее в комедии «Карнавальная ночь». А их личная встреча произошла спустя почти 10 лет, в 1967-м, в легендарном ресторане ВТО (Всероссийского театрального общества) после просмотра киномюзикла «Шербургские зонтики». Начался телефонно-гастрольный роман.

- Я ездил к ней на съемки, - рассказывал Кобзон в интервью «Комсомолке». - Она снималась в фильме «Белый взрыв» в Крыму. Там, кстати, познакомился со Славой Говорухиным... Люсину жизнь, конечно, испортила популярность. Она хотела играть в театре. Но куда бы ни пошла - и в кино, и в театр - все сначала предлагали ей интимную близость. Это ее злило.

Иосиф Давыдович не ревновал Гурченко к другим мужчинам. Да в этом не было и особой необходимости: певец, по словам Людмилы Марковны, принадлежал к категории «чернявых орлов», к которым она питала особую слабость. Вскоре влюбленные стали жить вместе в ее квартире неподалеку от метро «Маяковская». В загс не спешили.

У Гурченко за плечами было уже три брака: с режиссером Василием Ордынским, сценаристом Борисом Андроникашвили (от него она родила дочь Машу) и актером Александром Фадеевым (приемным сыном автора «Молодой гвардии» Александра Фадеева). А у Кобзона имелся неудачный опыт семейной жизни с певицей Вероникой Кругловой.

- Ничего хорошего, связанного с этим человеком, вспомнить не могу, - рассказывала исполнительница шлягера 60-х «Ничего не вижу, ничего не слышу». - Вместе мы были около трех лет. История совместной жизни состояла из вполне банальных этапов: сошлись, расписались, развелись, потом опять сошлись. В общем, сплошные долгие проводы - лишние слезы. Все эти неприятные перипетии связаны с личной драмой: брак с Кобзоном очень сломал меня, просто подавил морально.

Беременность Кругловой, по ее словам, привела Кобзона в ужас. Против ребенка выступила и мама певца - Ида Исаевна, которая имела гигантское влияние на сына. Кобзон вынудил жену сделать аборт. Круглова, которая была на позднем строке беременности, едва не умерла из-за сильной кровопотери.

Пьянки с шахтерами

Но вернемся к Гурченко и Кобзону. Неподалеку от них жил земляк с Украины - уроженец Черниговщины Марк Бернес. Он дружил с Людмилой Марковной.

- Сблизился с ним и я, - вспоминал Иосиф Давыдович. - Ходили в гости: мы - к ним, он с женой Лилей - к нам. Занятный был человек Бернес. Очень занятный. Не зря его называли Марк сам себе Наумович. Оригинальный, амбициозный… А как шутил! И еще любил нецензурную лексику, которая в его исполнении превращалась в настоящее искусство…

Забористым матерком частенько покрывали друг друга и наши герои. В их отношениях кипели бешеные страсти с битьем посуды, истериками, скандалами, а потом бурным примирением в постели.

- Однажды поехали отдыхать в Сочи, в санаторий «Шахтер» имени Орджоникидзе, - рассказывал Козбон. - Погода потрясающая, номер люкс. Разместились, идем обедать. Но шахтеров нужно было знать. Они видят - Кобзон, Гурченко. Подходят и тут же, за обедом: давайте нальем и выпьем. Я говорю: «Подождите, мы первый день, мы еще на врачебном осмотре не были». - «Да ладно, за приезд».

По словам певца, Люся очень любила шампанское, но ненавидела, когда выпивал он.

- И вот я за столом раз - стакан, - продолжал Кобзон. - Нельзя сказать, что я был алкоголиком, но любил выпивать. Потом отходная, кто-то закончил из шахтеров отдыхать и накрывает поляну - проводы. Она не пошла. Утром позавтракали, поехали на Мацесту. И тут шахтеры, снова наливают. Прямо там, у Мацесты. Людмила - в автобус рейсовый, который возил отдыхающих. Пока я с шахтерами выяснял отношения, она собрала чемодан. И когда я приехал к обеду, ее уже не было - улетела. Я обрадовался, что снова свободен, и понял, что, конечно, не отдохну, а сдохну в этом режиме. И переехал в гостиницу «Приморская»…

И все же Кобзону очень льстило, что рядом с ним была одна из первых красавиц советского кино.

Косточка и Горбатый

В январе 1969-го Иосиф улетел на гастроли в Куйбышев. Гурченко решила его навестить, но поселить их в один гостиничный номер наотрез отказались: пара не зарегистрировала отношения. Тогда директор филармонии Марк Блюмин пригласил влюбленных переночевать у себя, а наутро организовал им свадьбу.

Наряда невесты с фатой у Люси не было: она надела кружевное платье и бархатный пиджак. Спотанный праздник отгуляли в местном ресторане. Но штамп в паспорте не принес молодой семье счастья.

- У Люси характер был мужской, - говорил Кобзон. - Ты ей слово, она тебе десять. Вот просто посмотришь на красивую женщину, она вроде как спиной сидит, не видит. Тут же поворачивается... Знала, что сказать. И умела...

До Гурченко то и дело доходили слухи, что Кобзон изменяет. А последней каплей стала связь Иосифа с ее лучшей подругой - актрисой Татьяной Бестаевой.

- Люся уезжала на съемки и оставила Таню присматривать за дочкой Машей, - рассказывал певец. - Бестаева была безумно красивая, с атласной кожей. И мы с ней поехали в Рузу, в Дом композиторов, отмечать Новый год. Отправили Машку к родителям, а сами уехали. Когда Люся вернулась, друзья ей про нас донесли. Я уже сам был на гастролях. Позвонила мне - и мат-перемат: такой-сякой. Я повесил трубку. Она мне дает телеграмму: «Горбатого могила исправит. Косточка». Я ее называл Косточка. Я ей ответил: «Каким был, таким и останусь. Горбатый». И все, мы развелись...

«Это была одна из самых жутких ошибок в моей жизни. От него (Кобзона. - И. К.) надо было бежать. Быстрее лани. Но меня некому было направить, - писала в автобиографической книге «Люся, стоп!» Людмила Марковна. - Что толку, что один композитор был в ужасе: «Люся, что вы наделали?» А где вы были раньше? Дура! Мне казалось, что я его «перестрою». Какая наивность!... Те считанные дни за неполных три года принесли такую головоломку…

Он так мощно умел завоевывать. Цветы, духи, натиск. Завоевывались все и вся…

Я уже давно вышла из того черного времени. И от него пошли разговоры о том, какая я хорошая... Интересно. Многое, очень многое можно озвучить. Но зачем? Достаточно того, что три года после этого я не могла себе представить рядом ни одного человека. Одной, только одной... Я знаю, что тогда я многое поняла про себя».

Терпеливая Неля

- Первое время после развода я жалел, конечно, что этот брак закончился, но все быстро прошло, - делился Кобзон. - У меня начался роман с Леной Рябинкиной из Большого театра. Потом с Наташей Варлей. Поэтому все забылось. Закрутилось, завертелось. А потом я встретил Нелю и задержался на всю жизнь... Мы виделись с Люсей на традиционном балу в ЦДРИ. Мы танцевали с Нелей, а она танцевала с Сичкиным Борей. И она стала толкать Нелю. Ревновала очень. Я остановил ее, сказал: «Еще раз прикоснешься…» Ну, и мат-перемат. Она потом подошла к столу, говорит: «Нелечка, как я вам сочувствую, как вы можете с таким чудовищем жить!» Моя жена ничего не ответила. Неля терпеливо относилась к этому. Неля умная.

А однажды, столкнувшись с Кобзоном за кулисами, Гурченко презрительно прошипела: «Ненавижу!» На что Кобзон ответил: «Значит, все еще любишь».

После смерти Людмилы Марковны Иосиф Давыдович согласился выступить на вечере ее памяти. Он посвятил ей «Ноктюрн» Арно Бабаджаняна, где такие слова: «Между мною и тобою - гул небытия…»