В этом уверен конферансье барда Николай Тамразов
25 июля исполнится 38 лет со дня смерти Владимира Высоцкого. Накануне этой даты мы пообщались с народным артистом России Николаем Тамразовым, который на протяжении многих лет вел концерты Владимира Семеновича. Помимо деятельности конферансье, Николай Ишуевич пробовал себя как певец, поэт, актер, режиссер, радио- и телеведущий.
- Николай Ишуевич, вы долгие годы работали с Высоцким. А его близким другом себя считаете?
- Не мне решать. Для меня Володя совсем другой, не тот, которого знают по стихам и пластинкам. Мы с ним жили на гастролях в одном номере. И после концерта он пел мне в гостиницах с такой самоотдачей, что я недоумевал, мол, зачем так тратиться. А он не мог по-другому. Наверное, поэтому никого не оставлял равнодушным - ни членов политбюро, которые крутили его записи на госдачах, ни простых работяг, слушающих его в своих каморках.
- Фильм «Спасибо, что живой» вам понравился?
- Я его посмотрел далеко не сразу после премьеры. Наверное, понимал, что впечатления окажутся ужасными. Так и вышло. Моя приятельница однажды заметила: «Если вы дружили с таким Высоцким, как в кино, то я вашей дружбе не завидую». В скандалах и грязи удобнее и легче рыться. Только вот лично я никогда не замечал, чтобы за Володей следил КГБ. Незадолго до смерти Высоцкого я уже руководил творческой мастерской сатиры и юмора Москонцерта. И перед началом Олимпиады-80 нам устраивали совещания. То в райкоме партии, то в горкоме, то в главке. И на них твердили: отправьте своих артистов куда-нибудь подальше, чтобы они в Москве не выступали в эти дни. Не нужны нам разговоры о недостатках. А в фильме показано, что страна и власть были заинтересованы, чтобы Высоцкий выступал.
- Где Владимир Семенович был во время Олимпиады?
- В Калининграде, где проходили наши с ним последние гастроли. В своей книге я описал подробно, как Володя тогда потерял голос и на последнем в своей жизни концерте не пел, а отвечал на вопросы по запискам из зала. А создатели картины без моего разрешения этот эпизод использовали. Что же касается наркотиков, это правда: он их принимал. В том же Калининграде за день несколько ампул себе вколол. Но мы все считали, что Володя здоровый. По крайней мере, здоровее всех нас. Просто он относился к себе легко и остальных к этому приучил.
- Вам понравилось, как Сергей Безруков сыграл Высоцкого?
- О чем вы? В картине вместо Володи ходит какой-то вурдалак. Увы, для поколения, которое видело Гагарина, невозможно достоверно сыграть его улыбку. С Высоцким так же. Володя живет в памяти людей, и его внутреннюю харизму не передаст ни Безруков, ни кто-то другой. Высоцкий был гением, суперзвездой.
- Вот вы сказали, что он был суперзвездой. Значит, и поклонницы падали в его кровать одна за одной?
- Поклонниц и правда всегда крутилось много. Они сами приходили за кулисы. Володя заигрывал с этими девочками, кадрил их, выбирал понравившуюся. А потом, после ночи любви, она будет об этой встрече всю жизнь помнить. Друзьям, детям и внукам рассказывать, фантазировать и то, чего не было, приплетать. Для нее это знаковое событие. Народ любил Володю, но не всегда на его концертах случались аншлаги. Это тоже легенда, что люди висели на балконах. Сегодня из него просто бронзовый памятник делают, а это был человек.
Мужчины и все остальные
- Как вы стали артистом?
- Я был седьмым ребенком в семье. Первый умер, а само мое рождение - чудо. Когда мама меня ждала, папа ушел из семьи, и она спросила совета у бабушки, своей мамы, что ей делать. Бабуня подошла к ведру воды, зачерпнула из него и вылила в кастрюлю, что кипела на огне. Потом, помешивая, сказала: «Вольем еще одну кружку, и ему хватит!»
Голодное было время, послевоенное, подарков я не получал, но меня любили моя мамочка и бабулечка. Нет ни одного сантиметра у меня на теле, не зацелованного ими.
В детстве я разбил окно в балетном классе Дома пионеров. Заплатить за новое мама не могла, и тогда меня просто отправили заниматься танцами, потому что мальчиков не хватало. И знаете, мне понравилось танцевать. А в 17 лет в родном Днепропетровске я поступил в хореографическое училище. Донашивал тогда за братьями штаны, подпоясанные веревкой, даже денег на ремень не было. Пришел на просмотр босой, без специальной обуви, и так начал крутить пируэты, что все обалдели.
Потом, в 22 года, ушел на эстраду. Мы со старшим братом Петром сделали танцевальную пару. Нас пригласили на гастроли в Крым, где работало много артистов разговорного жанра. Однажды сказал Пете, что мы можем не только танцевать, а еще и шутить, как они. Так мы стали разговорным дуэтом - Петр и Николай Тамразовы. Но больше всего я обожал петь. А в 70-х я стал работать в Москонцерте.
- Слышала, вы сотрудничали с Аллой Пугачевой?
- Поначалу в Москве только с ней и работал. Она мне сама предложила дружбу, а ее знакомый попросил: «Прошу вас, окружите ее заботой». Что, собственно, и сделал. Алла тогда готовилась к Всесоюзному конкурсу артистов эстрады, ей помогал гражданский муж - пианист и ее музыкант Виталий Критюк. Он руководил музыкальным коллективом «Москвичи». Алла открытый человек, но я ушел от нее, устав от бесконечных поездок. И уже потом узнал, что Пугачева получила третью премию в конкурсе с песней «Посидим, поокаем».
- Как вы попали в кино?
- В 1985 году мой друг Вахтанг Кикабидзе пригласил в свою картину «Мужчины и все остальные». Я у него в 46 лет сыграл эдакого 90-летнего шустрого старичка. Вахтанг всегда подшучивал над моим невысоким ростом. Во время застолий говорил: «А теперь давайте предоставим слово нашему московскому другу Коле». Я поднимался, говорил тост, а Кикабидзе перебивал: «Николай, ты бы хоть встал», чем вызывал всеобщий хохот. Но потом я стал работать на опережение и заранее говорил присутствующим, как сейчас пошутит мой друг. Кстати, и позже я работал с грузинами. Например, у Резо Гигинеишвили, бывшего зятя Никиты Михалкова, в нескольких фильмах снялся. Резо талантливый парень, но уже два развода за плечами, это плохо. Наверное, его родная сестра Тамара Шенгелия, жена Матвея Ганопольского, его за это журит.
- А вы один раз были женаты?
- Всего второй. Моя первая супруга балерина Раиса Тамрасова умерла от онкологии. У нас осталось две дочки - Марина, ей 55 лет, и Татьяна, ей 44. А последние 35 лет я живу со второй женой - Ниной Волжиной, актрисой Москонцерта. Там мы с ней и познакомились. Вместе вырастили мою младшую дочку от первого брака и Нининого сына Сергея, ему 40.