Кобзон ненавидит Мулермана

ВАДИМ МУЛЕРМАН: трапезничает с вдовой Ободзинского Анной Есениной и Мишей Филимоновым

Певец Вадим МУЛЕРМАН снискал широкую известность в середине 60-х годов с шуточной песенкой про хромого короля. Его знаменитые «тирьям-тирьярам» можно было услышать даже в одной из серий «Ну, погоди!». Потом он спел «Хмуриться не надо, Лада», «Трус не играет в хоккей», «Случайность» и много других шлягеров. В 1971 году карьера Мулермана внезапно оборвалась. Певец на долгие годы исчез из теле- и радиоэфира. А потом и вовсе уехал из страны. По этому поводу высказывалось немало домыслов. И когда Мулерман недавно появился в ГЦКЗ «Россия» на концерте в честь заложения именной «звезды» Тамары Миансаровой, мы не преминули воспользоваться случаем поговорить с живой легендой.

- Вадим Иосифович, честно говоря, мы уже не надеялись увидеть вас в России. Концерт Тамары Миансаровой дважды переносился. Да и сейчас из-за трагедии в московском аквапарке его могли отменить…

- Да, до этого концерта у меня здесь долгое время ничего не складывалось с работой. Лишь в 1996 году удалось дать один концерт в Театре эстрады. Сейчас ситуация вроде начала меняться. Не успел я выступить у Тамары, как мне предложили гастроли в Киеве и на Дальнем Востоке. А Первый канал пригласил спеть вместе с моим старым другом Славой Фетисовым и его женой Ладой в программе «Кумиры», приуроченной к 8 Марта.

Фурцева заступилась

- После песни «Трус не играет в хоккей» у меня завязалась дружба со многими спортсменами, - продолжил рассказ Мулерман. - Я и сам когда-то был чемпионом Украины по классической борьбе среди юношей. Но при этом с семи лет курил. И мой тренер поставил вопрос ребром: «Или карьера спортсмена, или курение». - «Нет, я курить не брошу», - сказал я. И переключился со спорта не пение, поступив в Харьковскую консерваторию.

МОЛОДОЙ ИОСИФ: любимые женщины певца жалуются на него до сих пор

Но у меня заболел отец, нужно было кормить семью. Поэтому я перевелся на заочное отделение и ушел работать на эстраду. Пел в оркестрах Мурада Кажлаева, Анатолия Кролла, Юрия Саульского. В 1966 году стал лауреатом Всесоюзного конкурса артистов эстрады и начал выступать самостоятельно.

- У вас в репертуаре вроде не было ничего крамольного. Как получилось, что вы оказались в опале?

- На самом деле уже с «Хромым королем», которого я пел на конкурсе, у меня возникли проблемы. Там ведь был еще один куплет, в котором выяснялось, что король проиграл войну. Редакторы перепугались: им почудилось, будто это намек на высшее руководство страны. Я был вынужден выбросить этот куплет и назвать песню «Король-победитель». Только тогда ее пропустили. В 1968 году я услышал еврейские песни в исполнении сестер Берри. Они мне очень понравились, и я стал петь их в своих концертах. Вот тут у меня начались уже серьезные неприятности, ведь у СССР были плохие отношения с Израилем. Меня вызвали к руководству и строго спросили: «Почему вы поете гимн враждебного нам государства?» Оказалось, они приняли «Хава нагилу» за гимн Израиля. «Это народная песня «Гимн Солнцу», - попытался объяснить я. - Она не имеет к государству Израиль никакого отношения. Почему украинские и белорусские народные песни петь можно, а еврейские нельзя?!» Но все доводы были бесполезны. Для меня сразу же закрылись концертные площадки, радио и телевидение. К счастью, за меня вступилась министр культуры СССР Фурцева. «Мулермана не трогать!» - сказала она. И мне снова дали возможность записываться и гастролировать.

Утесов обманул

- Единственное - Фурцева не могла никак повлиять на председателя Гостелерадио СССР Лапина. В его ведомстве я по-прежнему находился под запретом. Все мои записи и съемки было приказано уничтожить. Тогда я обратился за помощью к Утесову, который был председателем жюри на конкурсе, где меня наградили. «Я сейчас мало работаю, - сказал Леонид Осипович. - Не могли бы вы за меня годик поработать с моим оркестром?» - «Мог бы, но при одном условии - вы восстановите мне доступ на телевидение», - ответил я. «Договорились!» - согласился Утесов. Прошел год. Я поднял оркестр. Он начал получать премии. «А что с телевидением?» - поинтересовался я у Утесова. «Вадик, вы понимаете, неудобно, если еврей придет защищать еврея, - замялся он. - Зачем вам вообще телевидение? Я в свое время прекрасно обходился без него». - «Вы помните наш договор? - спросил я. - Я свое слово сдержал. Ради этого бросил свои гастроли, на которых мог бы хорошо заработать, и целый год сидел у вас в оркестре на окладе. А вы свое слово не сдержали. Больше нам не о чем говорить». И ушел.

Через два дня меня пригласили к министру культуры РСФСР Георгию Александрову. Оказалось, Утесов нажаловался ему, что я бросил оркестр. Я объяснил министру ситуацию. Он был вынужден признать, что я прав. Несмотря на это, у меня остались с Утесовым нормальные отношения. Однажды Леонид Осипович позвонил мне и попросил приехать. А надо заметить, что он был не особо щедр на угощения. Мог три-четыре часа разговаривать со мной и при этом не предложить даже чаю. Его домработница Тоня украдкой вызывала меня на лестницу и совала пирожки. Зная об этом, я по дороге накупил фруктов и еще чего-то. Застал Утесова в постели. «Вадик, я умираю, - трагическим голосом сообщил он. - Я начал катастрофически худеть. У меня рак».

СВАДЕБНОЕ ФОТО КОБЗОНА И КРУГЛОВОЙ: супруги расстались врагами

Пришлось отвезти его в железнодорожную больницу, где он любил лечиться. Рака у него не нашли. Просто он так боялся умереть, что выдумывал себе болезни.

Помню забавный эпизод: бухгалтерша оркестра привозила Утесову зарплату прямо на дом. «Ой, Леонид Осипович, три дня назад по телевизору показывали концерт из Колонного зала, - как-то сказала она. - Так вы сидели в ложе с Магомаевым». - «Это не я сидел с Магомаевым, - недовольно пробурчал Утесов. - Это Магомаев сидел со мной».

Когда мне присвоили звание заслуженного артиста РСФСР, я устроил в «Праге» банкет. В числе первых позвал Утесова. Он не ходил ни на какие мероприятия. Но мне сказал: «Вадик, присылайте машину!» И я увидел его в совершенно другом свете. Какие потрясающие стихи он читал! Как он танцевал! Я до сих пор жалею, что его тогда никто не снимал. Это была целая эпоха нашей эстрады.

Косыгин помог

ВАДИМ И ВЕРОНИКА: как-то вместе спели даже в США

- Как же вам, находясь в опале, удалось получить звание заслуженного артиста?

- Сделать меня заслуженным хотела еще Фурцева. Она приказала найти и лежавшие шесть лет документы на присвоение мне звания. Но довести это дело до конца не успела: улетела в командировку в Японию, а через три дня после возвращения умерла. Заслуженного мне дали лишь спустя несколько лет благодаря председателю Совета Министров Косыгину. Так получилось, что я оказался единственным известным исполнителем, которого летом застали в Москве для ВИП-концерта. Прислали за мной черную «Чайку» с зашторенными окнами. Куда меня везли, я не видел. Но, видимо, это были Горки или какой-то подобный поселок на Рублевке, где отдыхали члены Политбюро. Там оказался очень хороший дворец культуры. Помню, в буфете продавались только что появившиеся советско-американские сигареты «Союз-Аполлон». Я на радостях взял пять блоков - больше не дали. В кулисах стояли люди в штатском, они строго сказали нам, что больше двух человек вместе собираться нельзя. И музыкантам пришлось поочередно передавать мои указания друг другу. К началу концерта в 500-местном зале сидело человек шестьдесят - одни женщины. Я отработал программу. Когда спустился в гримерку, ко мне пришло несколько женщин. Среди них была жена Косыгина. Они начали говорить мне комплименты и выказывать удивление, почему меня столько лет не видно на телеэкране. «Не знаю, - замялся я. - Как-то так получается». Потом пришел сам Косыгин. «К сожалению, я опоздал и слышал только две последние песни, - сказал он. - Тем не менее я вам очень благодарен». После чего повернулся к сопровождавшим его людям и спросил: «А почему Мулерман до сих пор не заслуженный?» На следующий день вышел указ о присвоении мне звания. Конечно, я мог бы воспользоваться этой ситуацией, но у меня даже мысли не было пожаловаться на свои проблемы. Если уж на то пошло, дочь Брежнева Галя была моей поклонницей и постоянно бывала на моих концертах. Горбачев, будучи секретарем Ставропольского крайкома, приходил ко мне за кулисы с коньяком и фруктами. Но и их я никогда ни о чем не просил. Мне казалось, что это неудобно.

Иосиф угрожал

- Когда вдова Валерия Ободзинского Анна Есенина хотела пригласить вас выступить на концерте его памяти, ей сказали, что против вашего участия категорически возражает Кобзон («ЭГ-Москва» № 37, 2002). В чем причина такой неприязни к вам Иосифа Давыдовича? Неужели только в том, что вы женились на его бывшей жене Веронике Кругловой?

- Да кто его знает! Когда-то у нас с Иосифом были нормальные отношения. В 1966 году мы вместе участвовали во Всесоюзном конкурсе артистов эстрады. Жить тогда в Москве мне было негде. И я был вынужден ночевать на Курском вокзале. Договорился с милиционером, чтобы он держал мне на ночь лавочку. Дело дошло до того, что во время второго тура я перед выходом на сцену уснул в гримерной. Иосиф поговорил с Вероникой, узнал, что она уезжает на гастроли, и предложил мне пожить в квартире в Медведково, которую он ей купил. Я взял ключи, но так и не воспользовался этим предложением, так как директор Театра эстрады Мясоедов снял мне номер в гостинице «Балчуг». Сейчас это роскошный отель. А тогда была плохонькая невзрачная гостиница. В моем номере, правда, имелся умывальник. Это считалось роскошью. «Рассчитаешься, когда заработаешь!» - сказал Николай Михайлович. Я поблагодарил Веронику и вернул ей ключи от квартиры.

В гостинице мне было удобнее, чем в чужом доме. Тем более что меня приехала поддержать моя ныне покойная первая жена - диктор харьковского телевидения. Она тогда уже плохо себя чувствовала. У нее был рак. Через месяц, в возрасте 26 лет, она умерла.

С Вероникой я долгое время не виделся. А потом как-то мы пересеклись в самолете по дороге на гастроли в Барнаул. К тому времени она уже давно была в разводе с Иосифом. «Давай поженимся!» - предложил я. «Давай!» - согласилась она. Никаких объяснений в любви у нас не было. Единственное - у меня сохранилась моя фотография, на которой Вероника написала на память моим родителям: «Обещаю сохранить вашего сына навсегда!» Вот такое у нее оказалось признание в любви ко мне.

С ТАМАРОЙ МИАНСАРОВОЙ: наконец-то удалось выступить вместе

Я не знаю, из-за чего она разошлась с Иосифом. Сейчас она рассказывает какие-то невероятные истории, как он над ней издевался, как его мать ложилась с ними в одну постель и т.д. Но когда женщины обижены, они могут наговорить все, что угодно. Люся Гурченко, еще одна его бывшая супруга, тоже рассказывала мне, что он такой-сякой. Но я знаю Люсю, она сама не сахар. И Веронике тоже не доверяю на сто процентов. Так или иначе, она разошлась с Иосифом не очень хорошо. При разводе он дал слово, что сгноит ее. Но благодаря тому, что я женился на ней, ему не удалось выполнить свою угрозу. Видимо, Иосиф из-за этого и обиделся на меня. С того момента он начал постоянно делать мне гадости. Ходил по высоким кабинетам, жаловался, будто я увел у него жену. Настраивал против меня концертных администраторов, уговаривал, чтобы меня не приглашали на гастроли.

Несколько лет назад мы случайно столкнулись на гастролях в Австралии. Я выходил из гостиницы, а он входил. Я поздоровался с ним. А он гордо отвернулся и прошел мимо. Даже его супруга Неля начала его дергать: «Ну, что ты? Поздоровайся! Это же Вадим». Я через знакомых передал в его номер записочку, в которой предложил ему не заниматься ерундой и наконец во всем разобраться. Но он не отреагировал. Честно говоря, я его не понимаю. У него есть все, чего только можно желать: звания и награды, бизнес-шмизнес, высокая должность в Госдуме. Зачем ему нужна эта нелепая вражда?