Евгений Леонов - Гладышев: «Я очень виноват перед своей Людой…»

Нынешний год для Евгения ЛЕОНОВА-ГЛАДЫШЕВА - юбилейный: несколько месяцев назад он отметил 65-летие. И хотя за плечами у мэтра множество ролей (в том числе «В улицах разбитых фонарей» и «Убойной силе», которые бесконечно повторяют по НТВ), большинство зрителей вспоминают его и по образу оперативника Васи Векшина из «Места встречи изменить нельзя», которого убили в первых кадрах легендарного сериала. Впрочем, сегодня мы решили поговорить с народным артистом не о творчестве, а исключительно о личном.

- Я поступил в институт, когда мне было семнадцать лет, - начал рассказ Евгений Борисович. - Моей будущей жене Людочке Фирсовой - двадцать один. Разница весьма ощутимая! Конечно, я влюбился. Люда была невероятно красива: высокая грудь, талия сорок девять сантиметров, роскошные волосы, мраморное лицо и высокий рост. Я даже просил не надевать ее на свадьбу шпильки, которые делали ее выше меня. Наш педагог - народный артист Василий Васильевич Меркурьев ее обожал. На вопрос: «Какого черта вы берете студенток такого роста и таких фактурных данных?», он отвечал гениально: «Когда актриса выходит на сцену, мужская половина зрительного зала должна ее желать». И он прав! Посмотрите, сейчас перестали обращать внимание на внешность - и вот результат. Все актрисы на одно лицо.

- Чем вы ее пленили?

- Черт его знает! Может, способностями, а, может, тем, что играл на танцах, на барабанах… Ухаживал за ней, как умел. А умел я немного, да и возможностей не было: жил с мамой в коммуналке, без денег, без машины… А потом случилась беременность, и я смалодушничал. Подумал: «Какой я папа в восемнадцать лет? Что смогу дать ребенку?» Люда очень переживала, но никогда меня не упрекала. А ведь после случившегося у нас восемь лет не было детей. Выручил мой друг Александр Панкратов-Черный, который очень любил Люду. Называл ее не иначе, как Петровна. Он утвердил меня на главную роль в картине «Взрослый сын». «Саш, можно я жену возьму в Феодосию?» - попросил я. Саша обрадовался. Со съемок приезжаем, ужин готов, фрукты порезаны, вино налито. Поели и купаться. Видимо, солнце, воздух и вода сделали свое дело. Через месяц Люда говорит: «Меня тошнит». Как мы с Панкратовым испугались, думали, отравилась! Стали вспоминать, что ели. «Меня не тошнит, живот не болит», - рассуждал Саша. - У тебя тоже. А с Петровной-то что?» Молодые были, ни черта не смыслили. Да и, честно говоря, мы с женой уже перестали надеяться. Так что в 1979 году у нас родился сын.

- Помните этот день?

- Конечно. Люда прислала телеграмму: «Поздравлю рождением сына. Назвали, как ты хотел, - Артём». Я побежал к Себастьяну Аларкону - чилийскому режиссеру, у которого тогда снимался в фильме «Санта-Эсперанса». «Женька, прости, не могу отпустить тебя, слюшай», - проговорил он с очень смешным акцентом.

- Почему?

- Мы снимали полуподпольно. Алакрона все время прятали. Он же иностранец, надо было без конца делать ему документы. В общем, были нюансы. Но в тот же день родился сын у Борислава Брондукова. «Боря, давай скинемся на банкет»!» - предложил я. Накрыли столы в ресторане «Астория» прямо на берегу Черного моря и пригласили всех членов съемочной группы: от водителя до режиссера. Сто человек! Больше всего меня «убила» женщина, в которую я тайно был влюблен. Моя партнерша Маргарита Терехова приехала из Болгарии и привезла в подарок ползунки и крохотные пинетки. А ведь она даже не знала, что мы с Людой ждем ребенка! В общем, мы так нагулялись, что меня забрали в милицию. Директор картины Раймонд Джаназян стал уговаривать милиционеров: «Это же актер. Вы «Место встречи» не видели, что ли?». Тут до стражей порядка дошло: «Точно, а мы смотрим лицо знакомое! А что он так напился-то?» - «Сын родился!» Отпустили…

Финт ушами

- Как вы Людмиле предложение сделали?

- Это произошло на четвертом курсе. Она сразу согласилась. Приехала ее мама - Клавдия Михайловна. Кстати, я ее никогда «тещей» не звал, только «мамой». «Хороший мальчишка. Но дохлый! Что ты в нем нашла-то?» - вынесла она свой вердикт. В общем, заперлись они в комнате и не выходят. Я нервничаю, стучусь, мол, не хотите ли пройти в такси, счетчик-то стучит. Открывается дверь и выходит Люда… без своей роскошной косы. Они же из Сибири, там свои традиции по части замужества… Я был в шоке. Но скандал устраивать было некогда. Надо было срочно двигать в загс. Между прочим, именно Клавдия Михайловна купила мне свадебный костюм. Моя мама все потратила на застолье. Правда, Клавдия Михайловна тоже внесла свою лепту. Она была директором Ульяновского ликеро-водочного завода. Помню, поехал встречать ее с поезда. Хвать чемодан, а он неподъемный! Оказалось, она туда положила три бутылки водки, пять «Рябины на коньяке», две коньяка и четыре шампанского! Свадьба была веселая. В коридоре нашей коммуналки накрыли столы и пригласили человек пятьдесят: соседи, родственники, друзья, Василий Васильевич Меркурьев… Много позже я понял, что трагедия Люды состояла том, что она вышла за меня замуж…

- Что произошло?

- Меркурьев очень расстроился: он ведь подсознательно мечтал, что его сын Петя будет ухаживать за Людой… А тут еще я сделал финт ушами. На последнем курсе института меня утвердили на главную роль в фильме «Докер», где снимались Николай Гриценко, Елена Санаева, Ролан Быков. Меркурьев прочел сценарий и резюмировал: «Неинтересно! Евгений Борисович, не надо сниматься». А я все бросил и уехал на съемки, подставив любимую женщину. Василия Васильевича задело мое непослушание, меня тут же заменили во всех дипломных спектаклях, несмотря на то, что в двух из них я играл главную роль. А потом настал выпускной - дипломы, поздравления, банкет. А я сидел в учебном театре на Моховой и плакал… Вместе со мной диплом не выдали еще одному человеку - моей жене Людмиле Фирсовой.

- У вас до сих пор нет корочек?

- Ну что вы! Я в молодости был крайне предприимчивым. Узнал, что в институте поменялся начальник отдела кадров. Пришел к нему и нагло заявил: «Хочу получить диплом». - «А почему вы не получили его со всеми?» - поинтересовался он. «На съемках был». - «Тогда распишитесь и внесите шестьдесят копеек за значок». Я примчал домой и с порога заорал: «Фирсова, бегом на Моховую!» Потом по распределению нам надо было ехать в город Советск Калининградской области. Труппа - двадцать шесть человек. Что там делать? Только спиваться… Но и тут повезло. После «Докера» меня пригласили в Театр киноактера. Я попытался пролоббировать интересы жены. Но режиссер сразу заявил: «У нас уже есть Чурсина». И правда, они похожи: один рост, один абрис лица… Может, эта схожесть и погубила Люду? Кстати, ее пригласил в свой театр Георгий Товстоногов. А туда было непросто попасть! Она даже начала репетировать с моим другом Юрой Демичем. Помню, он встретил меня и стал взахлеб рассказывать: «Женька, к нам в театр такую бабу взяли! Обалдеть! Вторая Чурсина». - «Как фамилия?» - «Фирсова». - «Так это моя жена». Надо было видеть его лицо: «Правда, что ли, куздрик?» Но с Товстоноговым тоже не сложилось…

- Заставляли жену переживать?

- Я нигде не шлялся. Хотя, не скрою, у меня были увлечения. И, судя по всему, Люда о них знала или догадывалась. Но она понимала природу профессии и никогда не путала любовь и служебные романы. Я, к примеру, глубоко убежден, что актер обязан испытывать к партнерше определенные чувства, иначе ничего не получится. При этом вовсе не обязательно доходить до крайностей. У меня был случай, который запомнился на всю жизнь. С Танечкой Догилевой мы снимались в картине «Огни» по Чехову. Все бы ничего, только в фильме была не просто откровенная, а прямо криминальная сцена с абсолютно обнаженной актрисой. После дубля я не выдержал и сказал: «Таня, ты смелая женщина!» - «Да ерунда - вырежут», - засмеялась она. Разве можно остаться равнодушным к такой партнерше? (Смеется). Знаете, я испытываю перед Людой огромный комплекс вины: ничем не смог помочь ей в профессиональном плане. Сейчас, имея положение и имя, я бы сделал все. А тогда она ездила со мной в экспедиции только в качестве жены.

Контрабасова и Закладышев

- Лишь однажды я попросил режиссера Самвела Гаспарова дать моей жене возможность сыграть эпизод в фильме «Забудьте слово смерть», - продолжает Леонов-Гладышев. - И она затмила всех! После пятнадцатилетнего простоя Люда стала работать в библиотеке имени Салтыкова-Щедрина. Она была страшным книгочеем: засыпала и просыпалась с книжкой. Именно Люда открыла мне всю литературу. Составила список и сказала: «Леонов, хочешь быть образованным человеком? Прочти!» - «Да скукота! Еще в институте заставляли», - упирался я. «А ты прочти до конца», - настаивал она. И я ей за это благодарен… Свою вину я пытался загладить деньгами. Много снимался, неплохо зарабатывал. Когда надо было заплатить первый взнос за квартиру в размере восьми тысяч рублей, и глазом не моргнул! Зато Люда стонала: «Ой, Леонов, теперь мы с тобой на двадцать пять лет в кабале!» Я сделал ремонт, купил мебель. А она все бегала в коммуналку: «Не могу здесь жить!» Люда скучала по соседям, и никакие роскошные квартиры ей были не нужны. А квартира действительно была прекрасная. Большая, двухэтажная, таких в конце 70-х и не было… Но Люда была непривередлива. Красивая одежда, модная обувь ее не трогали. А я считал своим долгом одевать жену с иголочки. Помню, привез ей из ФРГ норковую шубу в пол. «Леонов, ты с ума сошел? Куда я в ней буду ходить? В библиотеку?»

- Откуда у простого советского артиста деньги на столь дорогую вещь?

- У меня самого в кармане было триста марок, и потом я ехал к дедушке, как выяснилось очень и очень небедному человеку. Так вышло, что мои родственники в Германии меня никогда не видели. Я привез им кассеты с записями фильмов с моим участием. Осилив за несколько вечеров все картины, родственники спросили: «Женя, так ты миллионер?» - «Ага, получаю за роль аж сто пятьдесят рублей», - ответил я. Они даже сватали мне богатую американку. Страшную, как тюрьма «Кресты». (Смеется)

- Как вы узнали о болезни жены?

- Я был в Испании. Звоню домой: «Ты когда приедешь?» - спрашивает Люда странным сиплым голосом. На мой вопрос, что случилось, ответила, что охрипла, ругаясь с Артемкой. Месяц хрипит, полтора… А потом у нее заболел зуб, и мы пошли к зубному. Врач посмотрел и сказал: «Это не ко мне, а к онкологу». Оказалось, у Люды четвертая степень рака гортани… Она скончалась во сне, на руках у сына. После ее ухода я не смог жить в нашей квартире: везде мерещилось ее лицо. Понял, что, если останусь, сойду с ума… И я ее продал.

- Есть вещи, о которых вы жалеете?

- О ненужных ссорах и обидах. Однажды поехали в гости вместе с маленьким Артемкой. По дороге повздорили, и Люда ушла. Я холерик - сначала психанул, а потом одумался: «Вдруг хулиганы нападут на мою жену, да еще и с ребенком». Пошел за ней следом. Довел до парадной, увидел, как в окнах зажегся свет, постоял, а потом поднялся и попросил прощения. Я всегда подходил первый. Люда в этом плане была страшной гордячкой… Мы прожили вместе двадцать три года, и я не жалею ни об одной секунде.

- Жизнь продолжается, и сейчас вы не одиноки.

- С Леной мы познакомились семь лет назад на фестивале «Золотой витязь» в Омске. Она не имеет отношения к кино. Лена - кандидат исторических наук и мастер спорта по плаванию... В Омске мы разговорились, и я пригласил ее поужинать в ресторане. Прошло время. Однажды вышел на поклоны после спектакля в Театре на Васильевском и увидел женщину с букетом. «Женя, это я», - сказала Лена. Стали встречаться и поняли, что мы одной группы крови. Я был поражен, как хорошо она понимает, чем я занимаюсь и что я представляю собой на самом деле. А еще у нас одинаковое чувство юмора. Фамилия Лены - Скрипкина. Я зову ее Контрабасова, и она не обижается!

- А у вас есть прозвище?

- Панкратов-Черный звал меня Закладышев (смеется).

- Собираетесь жениться?

- Это не сложно. У нас есть время подумать и разобраться в отношениях. Но с возрастом я стал материалистом. Все время думаю: «Что я могу дать этой женщине? Я же все давно раздал».

- Вы щедрый человек!

- Процитирую друга: «Ты живешь не нараспашку, ты живешь на растапашку».