Экс-жену Кобзона перед смертью в пятый раз выдали замуж

- С Кругловой я познакомился еще в Советском Союзе. Я тогда писал статьи в журнал «Советская эстрада и цирк» и несколько раз звонил ей с какими-то вопросами по музыке 60 - 70-х.

Жила она со своим тогдашним мужем Мулерманом в богемном районе на Юго-Западе Москвы. Ее соседями по району были Галина Ненашева, Лев Барашков, Нина Коста, Джильда Мажейкайте, Галия Семенова и ее муж Владимир Семенов, автор песни «Звездочка моя ясная». Они периодически устраивали у себя дома тусовки. Но Круглова и Мулерман в этих тусовках не участвовали, потому что знали, чем там все заканчивалось.

Вероника вообще нигде не появлялась. Мулерман ходил на профсоюзные собрания, представлял коллектив в «Росконцерте», скандалил и ругался. А она была только жена и певица. Такая у нее была позиция.

Потом они с Мулерманом развелись. Долго не могли поделить квартиру. В конце 80-х Вадим поехал работать в Америку и сделал вызов Веронике и их дочке Ксении. Сам он через некоторое время вернулся. А Вероника вышла замуж и осталась в Америке с концами. Ее муж Игорь Докторович был в Одессе тренером по баскетболу. Эмигрировал еще в конце 70-х и имел в Сан-Франциско свой бизнес.

Обида

- В Америке Круглова тоже вела достаточно закрытый образ жизни, - продолжает Фриш. - Она, пожалуй, была единственной нашей артисткой, которая трезво оценила ситуацию и даже не пыталась там выступать и делать карьеру.

Ее коллеги, уехавшие на 10 лет раньше, еще вызывали живой интерес у эмигрантов. «Вау! Нина Бродская! - восторгались они. - Вау! Аида Ведищева! Мы только недавно были на ее концерте в Новокузнецке».

А к началу 90-х ситуация кардинально изменилась. «Я четко понимала, что я не была такой большой звездой, чтобы эмигранты все бросили и побежали на мои концерты», - говорила Вероника. Пела она только для близких друзей на домашних вечерах. А от всей этой эстрадной шелухи отошла. Не встречалась с артистами, которые приезжали к ним в Сан-Франциско. И в общение с журналистами вступала крайне неохотно. Ее обижало, что ее не ценили как певицу.

Певица-то она была очень хорошая. Умела работать со словом. Замечательно исполняла романсы и песни Булата Окуджавы и Юрия Визбора. Но это никому не было нужно. Журналистов она интересовала только как бывшая жена Кобзона и Мулермана.

Подвох

- Тем не менее со мной Круглова продолжала общаться, - говорит Олег. - Я сделал с ней несколько программ для радио. Бывал у нее в гостях в Сан-Франциско. И в Нью-Йорке с ней встречался, когда она сюда приезжала. Мы-то с ней разговаривали исключительно о музыке и песнях. Про бывших мужей я ее не спрашивал. Мне это было неинтересно.

Правда, один раз я совершил ужасную ошибку. Лет десять назад меня попросили устроить интервью с Вероникой для Первого канала. Сказали, что готовится программа к юбилею композитора Аркадия Островского. «Олег, не хочу у них сниматься, - сопротивлялась она. - Чувствую тут какой-то подвох. Опять будут вопросы про Кобзона. Эта тема у меня уже в печенках сидит». Но я ее все-таки уговорил.

К ней прислали кого-то из местных стрингеров. Сначала он задал несколько вопросов про ее работу с Островским. А потом стал спрашивать: «Правда, что Кобзон вас бил? Правда, что он всю жизнь из-за вас воевал с Мулерманом?» - «Остановите съемку! - прервала его Вероника. - Я больше ничего говорить не буду. Это не то, о чем мы договаривались». А мне на другой день позвонила и сказала: «Больше мой телефон никому не давай! Иначе мы с тобой поругаемся».

Боль

- Нелепые слухи о личной жизни преследовали Круглову до самой смерти, - вздохнул собеседник. - Дошло до того, что в «Википедии» не так давно появилась информация про якобы ее нового мужа - некоего дантиста Виталия Андриянкина.

Я говорил с Вероникой на эту тему. Оказалось, что это какая-то глупость из Интернета. Она даже не знала, кто такой этот человек. На самом деле с ней до конца оставался Игорь Докторович, которому в прошлом году исполнилось 89 лет.

Я разговаривал с ним по телефону, когда Вероника умерла. По его словам, в последнее время она уже не очень хорошо себя чувствовала. У нее был панкреатит. Ее мучили боли. В день ее смерти Игорь, как обычно, приготовил ей завтрак. Стал ее звать: «Роня, иди!» Она не выходила. Тогда он заглянул к ней в комнату и обнаружил ее лежащей между стеной и кроватью.

Вызванные им врачи уже не могли ничем помочь и констатировали смерть. К сожалению, то поколение потихоньку уходит. Незадолго до смерти Вероники я разговаривал с Аидой Ведищевой. Она уже тоже ничего не хочет и нигде не появляется. А Эльмира Уразбаева вообще находится в специальном доме по уходу за пожилыми и не очень здоровыми людьми. Скоро совсем никого не останется.