Мать певицы Анастасии перед смертью судили в дурдоме

- Последнее время мама жила со мной и моим мужем Володей Зудиным у нас на даче недалеко от города Зубцова Тверской области, - рассказала «Экспресс газете» Анастасия Минцковская. - В этих местах в 1942 году во время страшных боев за Ржев погиб ее дед по матери - мой прадед Иван Шмелев. И она хотела написать книгу о той «ржевской мясорубке». Ездила по всей округе и собирала материалы. На здоровье не жаловалась. Чувствовала себя хорошо для своего возраста.

29 августа у нее вдруг началось кровотечение из горла. Она ела кашу, поперхнулась, сплюнула и обратила внимание, что слюна у нее ярко-алого цвета. Я перепугалась и сказала, что надо срочно ехать в больницу и пройти обследование. Вызвала скорую из Зубцова.

Мама сначала отказывалась от госпитализации. Говорила, что в больнице за все нужно платить, что это стоит очень дорого.

- Не волнуйся, я тебе дам с собой денег, - успокоила ее я. Вытащила все, что у меня хранилось в кубышке - 600 тысяч рублей. Наверное, так много давать было не нужно, но от волнения я растерялась.

Деньги мама положила в карман штанов. Они начали оттуда вываливаться. Уже в присутствии девочки-фельдшера со скорой пришлось пристегивать их булавками. После этого скорая отвезла маму в Зубцовскую больницу. Сопровождать себя она нам запретила. Спорить с ней было бесполезно. Мама стояла на своем до последнего.

- Хорошо, - согласилась я. - Деньги у тебя есть. Если что, сразу звони.

Я и представить не могла, чем все это закончится.

Странствующий писатель

- Вечером нам позвонили из Зубцовской больницы и начали жаловаться, что Людмила Григорьевна отказывается делать рентген, - вступил в разговор Владимир Зудин. - «Вы врачи, - сказал я. - Как хотите, так и лечите. У человека пошла кровь из горла. Это не шутка. Это может быть туберкулез. Может быть, что-то с желудком или с легкими. У нас недавно друг умер от рака легких. У него было такое же кровотечение». Больше звонков от них не поступало.

На следующий день Настя позвонила в больницу, чтобы узнать, что с Людмилой Григорьевной.

- Такой пациентки у нас нет, - сказали там. Сама она на звонки дочери не отвечала.

Честно говоря, мы не сильно этому удивились. Надо сказать, что Людмила Григорьевна у нас и раньше пропадала. Один-два дня ночевала, потом собирала свою сумку с колесиками и куда-нибудь уезжала - то в музей «Ставка Сталина» в деревне Хорошево, то в Старицу, то во Ржев. Могла по два дня отсутствовать и не звонить.

- Видимо, она опять отправилась по местам боевой славы, - решили мы с Настей.

Обращаться в полицию сразу не стали. Один раз мы уже заявляли об исчезновении Людмилы Григорьевны. Потом она вернулась и начала высказывать претензии, почему везде расклеены объявления, что ее разыскивает полиция. На этой почве они с Настей даже поругались.

После этого Людмила Григорьевна съездила в Москву и сделала себе справку от Союза кинематографистов. Я такую видел первый раз в жизни. В ней сообщалось, что мама Насти является странствующим писателем.

- Это для предъявления полицейским, - объяснила она. - Мне надоело каждый раз им что-то доказывать.

Обморок и шок

- Хотя мама до этого всегда благополучно находилась, я все равно за нее волновалась, - продолжила свой рассказ певица. - Каждый день по много раз пыталась ей дозвониться в больницу. До 1 сентября телефон у нее работал. А на следующее утро выключился.

«Видимо, без полиции все-таки не обойтись», - подумала я. И тут мне позвонили из областного психиатрического диспансера, расположенного в селе Бурашево - в 150 километрах от Зубцова.

- Вы Минцковская Анастасия Владимировна? - спросили меня. - Ваша мама Салдадзе Людмила Григорьевна? Она скончалась у нас в реанимации.

Я была так потрясена, что упала в обморок. Несколько минут находилась без сознания. Володя тоже был в шоке.

Мы сразу же сели в машину и поехали в это Бурашево. В психдиспансер нас пускать не хотели. Лишь после долгих препирательств разрешили пройти к главврачу. К нему пришел юрист. И они на пару начали нести какую-то чушь.

По их словам, маму привезли к ним 30 августа из Зубцовской больницы. Якобы она там разбила окно и ударила палкой кого-то из медработников. А уже 1 сентября прямо в психдиспансере состоялся выездной суд и признал ее сумасшедшей.

Я слушала и не верила своим ушам. Сколько мама у нас жила, она всегда вела себя адекватно. Во всяком случае, палками никого не била. Даже посмотреть на нее сотрудники психдиспансера мне не дали. Сказали, что ее уже увезли в морг для вскрытия. Выдали только ее вещи. Среди них не оказалось членского билета Союза кинематографистов и справки, что она странствующий писатель. А самое главное - отсутствовали деньги, которые я ей дала.

- При поступлении к нам у нее не было ни копейки, - заявили мне.

В общем, история какая-то грязная.

Судмедэкспертиза

- Думаю, все дело в пропавших деньгах, - высказал предположение муж Минцковской. - Возможно, у Людмилы Григорьевны увидели эти деньги и решили их украсть. А чтобы замести следы, упрятали ее в дурдом.

По закону, госпитализировать человека в психиатрический стационар без его согласия или согласия его родственников можно лишь в случае, если психическое расстройство является тяжелым и представляет опасность для него самого или окружающих. Но Людмила Григорьевна под этот случай никак не подходила. Мы специально обошли Зубцовскую больницу и проверили все окна. Стекла везде были целые. Причем было видно, что они старые, и их давно не меняли. Всю эту историю с битьем окон явно придумали. Еще неизвестно, что с Людмилой Григорьевной делали в дурдоме. Не исключено, что давали какие-то препараты, которые ей были противопоказаны.

Настя подала по поводу всего происшедшего заявление в полицию. По требованию полицейских тело Людмилы Григорьевны отправили в Тверь на судебно-медицинскую экспертизу. Правда, перевозили его из одного морга в другой подозрительно долго. Как будто специально для чего-то тянули время. Из-за этого мы никак не могли получить свидетельство о смерти и заняться организацией похорон.

Результаты судмедэкспертизы будут готовы только через месяц. Надеемся, они что-то прояснят и помогут полиции привлечь виновных к ответственности.