Бывшего партнера Софии Ротару банкир оставил без жилья

- Эта история началась еще в 90-х, - поведал «Экспресс газете» Аркадий Дмитриевич. - Я тогда вернулся в Москву из Тулы, где работал со времен «Красных маков». Там умер директор филармонии Иосиф Михайловский. Без него все начало разваливаться. И делать в Туле мне стало нечего.

Своего жилья в Москве я не имел. Снимал квартиру в Текстильщиках у главного инженера фирмы «Мелодия». Квартира была плохонькая, подзапущенная. Но выбирать особо возможности не было. Надо было хоть где-то устроиться.

В тот момент в моей жизни появился молодой человек Владимир Романов. Он руководил банком «Электроника». Назвался другом моего знакомого. Сказал, что очень любит мои «Новогодние игрушки». И постепенно вошел ко мне в доверие.

Стал приезжать на мою съемную квартиру. А у меня там в гостях то продюсер Алсу Валера Белоцерковский сидел, то Леша Глызин, то покойный Ренатик Ибрагимов. «Слушай, чего ты, такой знаменитый человек, живешь в таких условиях? - как-то завел со мной разговор Романов. - Давай купим тебе 2-х или 3-хкомнатную квартиру в строящемся доме!». «Но мне будет сложно за нее расплатиться», - посетовал я. «Да ладно! - успокоил меня он. - Мы же друзья. Как-нибудь разберемся. Я запишу квартиру на себя. А когда ты отдашь деньги, перепишу ее на тебя».

Каждое утро я бегал по Текстильщикам 3-4 километра и присмотрел неподалеку строящийся дом. Префект Юго-Восточного округа договорился, чтобы мне как заслуженному человеку на квартиру в этом доме сделали скидку. Романову ее покупка обошлась всего в 120 тысяч долларов.

У меня как раз появился поклонник - генеральный директор «Югтрансгаза» в Саратове. Я выступал у них и на новый год, и на их газовые праздники, и просто так. Привозил им Славу Добрынина, Сашу Серова и других своих знакомых. Зарабатывал на этом и потихоньку рассчитывался с Романовым. Бывали перебои, конечно. «Ничего страшного! - говорил он. - Не надо спешить!».

Мы уже стали дружить семьями. Романов приглашал меня на юбилей своей свадьбы. А на моей свадьбе был одним из немногих гостей наряду с покойным Андреем Дементьевым и еще одним товарищем. Можно сказать, он вошел в круг моих самых близких. Стал для меня как младший брат. И вдруг его поведение неожиданно изменилось.

В 2008 году, когда я уже отдал Романову около 100 тысяч, случился дефолт. «Теперь надо платить больше», - объявил мне он. И раз за разом стал увеличивать сумму. По идее, все расчеты у нас шли в долларах, и из-за дефолта ничего не должно было измениться. Но мне уже некуда было деваться. Мы с женой и так жили в квартире на птичьих правах. Даже не были там прописаны. Пришлось согласиться на его условия.

А потом у Романова начались неприятности. Его обвинили в том, что он разорил свой банк «Электроника» и еще какие-то банки и утащил оттуда миллиарды. Чтобы у него не отобрали имущество, Романов переписал его на свою жену, а с ней фиктивно развелся. И моя квартира оказалась в собственности его жены.

Отношения у нас стали уже не те. В 2013 году я выплатил Романову последние деньги. Но переоформлять квартиру на меня он не спешил. Был подписан только какой-то предварительный договор с его женой. В то время я тесно общался с покойным Иосифом Кобзоном. «Что по тусовке за молва ходит про твои проблемы с квартирой?» - спросил однажды Иосиф Давыдович. Я объяснил ему ситуацию. Он позвонил серьезным людям и помог открыть на Романова уголовное дело.

«Зачем ты это сделал? - возмущался Романов. - Теперь ты квартиру вообще не получишь». Просил за нее еще денег – то четыреста тысяч, то миллион двести тысяч рублей. «Нужно заплатить, чтобы она не ушла с торгов», - говорил он. «Какие торги?» - не мог понять я. Оказалось, его жена дважды заложила мою квартиру ему в банк - за 700 тысяч долларов и еще раз за 35 миллионов рублей.

На допросе у следователя она призналась: «Да, я знала, что Хоралов отдал за нее моему мужу все деньги». По-хорошему ее следовало привлечь как соучастницу Романова. С него самого взять было уже нечего. А у нее оставалось какое-то имущество. Но следственные органы почему-то упорно выводили ее из этого дела.

Кто ни брался мне помочь, ничего сделать не могли. Было и обращение в Следственный комитет от сенатора из Совета Федерации, и письмо лично Председателю СК и Генеральному прокурору от Левы Лещенко, Володи Винокура и других моих коллег. Но в ответ приходили лишь отписки.

В ближайшее время мое единственное жилье, полностью оплаченное, где я прожил более 20 лет, где оборудовал студию и писал песни, предполагается выставить на торги. И меня с женой могут просто выкинуть на улицу.