Актриса Ольга Антонова, дочь советского писателя и драматурга Сергея Антонова, автора повестей и рассказов, по которым сняли фильмы «Дело было в Пенькове» и «Пришел солдат с фронта», стала известной 45 лет назад. Тогда на экраны вышел фильм «Почти смешная история» о пробуждении чувств между вдовцом и одинокой женщиной, которая его значительно моложе. Партнером Ольги Сергеевны стал Михаил Глузский. В конце декабря народной артистке исполнилось 85 лет. «Экспресс газета» дозвонилась ей в Петербург с поздравлениями.
- Ольга Сергеевна, с юбилеем! Здоровья, здоровья и еще раз здоровья…
- Огромное спасибо! Отметила чудесно: приходили гости, приносили цветы и подарки, угощения. Еды потом много осталось. Увы, сейчас чувствую себя не очень хорошо. Готовлюсь к операции на глазах. Будут катаракту удалять, а до этого хрусталики меняла. Так что пока читать и смотреть телевизор не могу. Радио слушаю. И очень скучаю по своему хобби. После ухода из театра пошла на курсы и научилась делать куклы. В результате поняла, что это стало увлекательнее, чем игра на сцене.
- Неужели? Вы же долгие годы были примой Театра комедии имени Акимова.
- 57 лет там проработала. А последние годы перед увольнением уже с трудом ходила на репетиции. Настолько мне это неинтересно стало. Семь лет назад написала заявление. Очень разными мы с Татьяной Казаковой, главным режиссером, оказались. Она - бывшая актриса, когда-то ее выгнали из театра за профнепригодность, вот и пошла учиться на постановщика. Напросилась к Анатолию Эфросу понаблюдать за его репетициями, он позволил, а она теперь говорит, что была его ученицей. Портрет Эфроса у себя в кабинете повесила. В общем, без комментариев… В моем возрасте, когда впереди не так много осталось, надо заниматься только тем, чем очень хочешь. А эти крик и мат на репетициях - не мое. Увы, театр рухнул.
- У вас в городе есть Малый драматический театр под руководством Льва Додина, с которым вы когда-то учились. И его спектакли продолжают греметь.
- Мне совсем не близки его работы. Додин любит обнажать не душу актера, а тело. Лиза Боярская в его «Гамлете» трясет на палочке своими трусами. Намекает, что у ее героини все было с принцем датским. Честно скажу, когда увидела это, хотела сразу встать и уйти. Но подумала, что актеры-то не виноваты, и, чтобы уважить труд коллег, дотерпела до конца. Иногда, может, и необходимо раздеться на сцене. Но ведь разве Шекспир об этом писал?
У Додина, помимо Боярской, много хороших артистов - Козловский, Ксения Раппопорт, а вот режиссура у него плохая. Пусть не обижается, мы же 65 лет знакомы. Вот поставил он спектакль «Жизнь и судьба» по Гроссману лет 15 назад. И решил показать, что ведут на расстрел голых людей. Неужели нельзя было их одеть в рваные рубашки? Зрители в зале не меньше бы испугались и растрогались, чем будут смотреть на гениталии пожилых актеров. Ощущения стыда не только когда ты обнажен, но и когда унижен. А на чужую наготу желающие могут и в бане посмотреть.
- То есть вы обнажаться на сцене ни за что не стали бы?
- Не знаю, что бы ответила режиссеру, который мне, в моем возрасте, приказал или попросил для роли раздеться. Наверное, попыталась бы сказать, что могу и имею право сыграть, как умею. Например, прикрыться ладошкой. Это на зрителя еще сильней действует. Знаете, случайно посмотрела итальянский фильм о войне. И в одной сцене расплакалась, когда фашисты избили пленного. У него штаны еле держатся, худой, нога по земле волочится. И не получается взобраться в грузовик. И тут один фашист ногой ему под зад дал. Да так, что несчастный в кузов влетел. А своему обидчику сказал спасибо. У героя тоже могли штаны упасть, чтобы все увидели на экране его голую попу. Но нет, другой - более мощный - режиссерский штрих вышел.
Враг народа
- Какие воспоминания у вас остались о войне?
- Мои родители развелись в 1943 году, когда я маленькая была совсем. И осталась по решению папы, довольно известного писателя, с ним. Меня никто не спрашивал. А крошечного младшего брата мама забрала. Папа работал целыми днями (он тогда еще инженером в армии был), а мне казалось, что я плохая, раз мама меня оставила. С голоду я заболела туберкулезом позвоночника, в гипсе лежала и два года потом проходила реабилитацию, но вылечили. До Победы жила с отцом, а в девять лет написала маме письмо, что хочу к ней. Она приехала и забрала меня.
А война… До сих пор помню, как мы уезжали по Ладоге из блокадного Ленинграда. Мост под тяжестью грузовиков шатался, а тут еще бомбежка началась - в одну машину угодил снаряд. Нам повезло. Отправились к бабушке с дедом, он был известным оперным певцом. После того, как он отучился в Германии, его в свое время врагом народа объявили. Но спустя годы реабилитировали. Дед приятельствовал с Анной Ахматовой. Я с ней переписывалась, и она отвечала, что по моим посланиям видит во мне потенциал. Эти письма теперь хранятся в музее поэтессы.
- Как работалось с Михаилом Глузским на фильме «Почти смешная история», после чего к вам пришла известность?
- Глузский - потрясающий актер, но явно не красавец. А моя героиня с первого взгляда в него влюбляется. Я не понимала, что она в нем может найти. Режиссер Петр Фоменко требовал: «Оля, ты актриса или кто? Такая роль, давай играй! Я должен тебе поверить, что ты влюблена»… И знаете, после того как я посмотрела картину «Монолог» с Глузским, я в него влюбилась! И в сцене, когда расплакалась, а он начал меня, как младенца, качать, очень точно сыграла.
- Простите, что спрашиваю, но правда ли, что после смерти дочери вы начали коллекционировать куклы?
- Я и до ее ухода из жизни их собирала. Моей Саши уже 16 лет как нет, ей бы сейчас 53 было бы. Страшный тогда был год. Много людей от пневмонии умерло. Но у дочки и до этого много проблем по здоровью было. Она со своим отцом, моим первым мужем - писателем Владимиром Марамзиным (настоящая фамилия Кацнельсон. - Я. Г.), а потом со своим супругом во Франции жила. Окончила там колледж.
С браке с Володей я 11 лет прожила. А счастья не было. В итоге я находилась в ужасном состоянии. Может быть, вы про Марамзина слышали, он в 2021-м скончался в Париже… А в свое время он забрал рукописи у Иосифа Бродского, передал их во Францию, и там напечатали. А его за это тут, в СССР, арестовали и судили. Приговорили к пяти годам условно и разрешили уехать на Запад.
«Давайте я вас полюблю!»
- С первым мужем расстались из-за его отъезда из страны?
- Нет, гораздо раньше. После очередного скандала с Володей я ему сказала: «Ухожу». А он отобрал у меня ключи, запер нас с трехлетней дочкой в квартире со словами: «Сейчас я ухожу, а вечером вернусь - обсудим». Мы на высоком первом этаже жили. Я соседке позвонила, она лесенку принесла. И я с Сашей и с чемоданом вылезла наружу. Сели в такси и уехали. Больше я и не переступала порог этой своей большой квартиры. Значительную часть денег на нее дал мой папа. Но мне от Володи ничего не надо было, выписалась оттуда, лишь бы только его не видеть. Я боялась его. И пожаловалась заведующему литературной частью в театре: «Как мне хреново, хоть бы кто-нибудь пожалел меня и полюбил». И вдруг вижу - выходит мой будущий муж - художник Игорь Иванов со словами: «Давайте я вас полюблю!» И вот с тех пор, с 1972 года, мы вместе. Дочку он удочерил, а общих детей у нас нет.
- Как он ухаживал?
- Ненавязчиво. То кофе купит, то общаемся в буфете, шутим. Провожал и встречал меня из съемной квартиры. А однажды увидела его сильно выпившим - в таком виде пришел проводить до дома. Ну и взяла его за шиворот: «Как же вам, Игорь Алексеевич, не стыдно! Замуж меня приглашаете, а сами так себя ведете, пока я к браку с вами готовлюсь!» Пошутила, конечно, а он за чистую монету принял. И на следующий день, заметив, что слов на ветер не бросает, снял для нас комнату. Он из Вильнюса приехал к нам, в Театр комедии, работать. В Литве до меня побывал в браке, а потом вернулся к маме в Ленинград. Такой тихий, скромный, но одна его оформительская работа меня потрясла. Подумала: «Какая же душа у этого человека, который так сказочно мир видит…» Спустя годы театр нам дал квартиру.
- У вас есть внуки?
- К сожалению, у моей дочери детей не было… Тяжело о ней говорить, как будто вчера ее не стало. Давайте лучше о моих куклах. Мне их никто не дарил. Некоторых сама купила, других своими руками сделала. Каждую надо вынашивать, как малыша. Часто ругалась, когда куклы выходили штампованные, на одно лицо. Кукла одна на земле должна быть, как родившийся в муках ребенок, и тогда она становится магической. У меня их сейчас более трехсот. Если совсем с деньгами худо будет, одну из них могу продать. Есть и очень дорогие - по 100 тысяч рублей. Но пока я жадная до их продажи.
Источник фото: Кадр канала «Культура»,Личный архив,Legion-Media,Лариса Кудрявцева