Долго живший в США сын «Бубы Касторского» нашел жену в Сибири
- Осенью 1986-го советское ТВ показало американский пропагандистский фильм режиссера Офры Бикель «Русские здесь» о судьбах эмигрантов из СССР, - начал издалека Кравчинский. - В нем я увидел совершенно неизвестного мне тогда Бориса Сичкина, которого назвали ведущим артистом русской эмиграции и показали выступающим в переполненном зале как минимум на тысячу человек. «Неуловимые мстители» и другие советские фильмы с его участием вышли еще до моего рождения. Песен его я тоже не слышал. И мне стало очень интересно, что это за артист, который собирает такие большие залы.
Несколько лет спустя в Москве появились кассеты Сичкина. На одной был концертный альбом 1982 года «Бенефис на Брайтоне», где звучали куплеты Бубы Касторского из «Неуловимых», «Корешок мой Сенечка и я» из фильма «Возвращение к жизни» и абсолютно антисоветская песня на стихи Наума Коржавина «Какая сука разбудила Ленина?» На другой - альбом 1984 года «Новые интеллигентные одесские песни», где Сичкин и ресторанный музыкант Николай Мирвис исполняли произведения одессита Альберта Шиндеровского. Это была яростная сатира и на Советский Союз, и на Брайтон. Там упоминался Юрий Андропов и присутствовали частушки про Ильичей.
Больше сольных работ у Бориса Михайловича не было. Лишь в 1989 году в альбоме эстрадного дуэта сестер Дины и Эллы Роуз «С тобою навсегда!» он исполнил вместе с ними песню Тани Лебединской «Пылесосы», посвященную насущной проблеме того времени, когда в связи с перестройкой открылись границы, к эмигрантам ломанулись родственники из СССР и все просили дорогие подарки - дубленки, телевизоры, видеомагнитофоны и т.д.
$100 тысяч за Брежнева
- Познакомившись с музыкальным творчеством Сичкина, я заметил, что он всегда старался вставить какую-то шпильку советской власти. В дальнейшем я узнал, что у него были все основания эту власть не любить, - подметил наш собеседник. - После роли Бубы Касторского Борис Михайлович стал популярным артистом. Начал активно гастролировать по Советскому Союзу. И в 1973-м его обвинили в получении нетрудовых доходов от так называемых левых концертов. Якобы он заработал тысячу с чем-то рублей сверх положенного.
Больше года Сичкина продержали в Тамбовском следственном изоляторе. А когда дело дошло до суда, выяснилось, что ему не только не заплатили ничего лишнего, а, наоборот, остались должны крупную сумму. По крайней мере, он сам так утверждал. Но поскольку в СССР тюрьма считалась пятном в биографии, дальнейшая артистическая карьера была практически разрушена.
После выхода из тюрьмы Борис Михайлович снялся только в одном фильме - «Повар и певица» студии «Таджикфильм». На центральных киностудиях ролей ему не давали. Это и стало в 1979 году основной причиной эмиграции Сичкина. Плюс ему доставлял много проблем сын Емельян, который связался с плохой компанией: бухал, курил и гулял с бабами. Сичкину хотелось оградить сына от дурного влияния. Возможно, это тоже повлияло на его решение уехать из Союза.
В Нью-Йорке Сичкин жил очень скромно. Имел жилплощадь в доме для малоимущих эмигрантов. Постоянной работы не было - перебивался, что называется, с хлеба на квас: то альбом запишет, то концерт где-то даст. Но эти концерты проходили чуть ли не раз в год. И далеко не всегда в тысячных залах, какой показали в «Русских здесь».
В 90-х, когда к Борису возник определенный интерес на родине, и его стали приглашать сниматься в Россию, ситуация немного изменилась. Снялся и в нескольких американских фильмах. В частности, сыграл Леонида Брежнева в двух фильмах про Ричарда Никсона - «Последние дни» Ричарда Пирса и «Никсон» Оливера Стоуна. По иронии судьбы в «Последних днях» его партнером по площадке был сыгравший Генри Киссинджера Теодор Бикель, чья жена Офра Бикель когда-то сняла «Русских здесь».
К слову, за фильм «Никсон» артисту заплатили колоссальный для его положения гонорар - порядка 100 тысяч долларов. Насколько я знаю, на эти деньги он арендовал Карнеги Холл, и его сын Емельян, ставший к тому времени композитором, представлял там свои симфонические произведения.
Сосед из песни Токарева
- В кругах русской эмиграции третьей волны Сичкина действительно знали все. Он был своеобразным центром притяжения для этих людей, - поведал Кравчинский. - Например, с Борисом дружил Сергей Довлатов. В его книгу «Соло на ундервуде» даже вошло несколько баек про Сичкина. Одна из них - очень показательная. Однажды Сичкин, встретив Довлатова, пригласил его с женой зайти к нему в гостиницу. «Как мы вас там найдем? - спросил писатель. - Гостиница ведь большая». - «Это все равно, что прийти в Мавзолей и не увидеть Владимира Ильича Ленина», - ответил Борис Михайлович.
А еще в доме для малоимущих у Сичкина был сосед, который имел квартиру за пару миллионов долларов на Пятой авеню, которую сдавал. Однажды он пригласил туда Сичкина и Вилли Токарева. Под впечатлением от увиденного Вилли Иванович сочинил песню с такими словами: «С Новым годом, тетя Хая!/ Вам привет от Мордэхая - / Он живет на Пятом авеню./ Боря Сичкин там соседом, / Угощал меня обедом. / Я ему в субботу позвоню».
Я же с Сичкиным встречался лишь раз - в декабре 2000-го за кулисами концерта «Звездная пурга» в спорткомплексе «Олимпийский». Организаторы тогда собрали всех звезд шансона и, в частности, привезли из Америки Бориса Михайловича с Таней Лебединской.
В марте 2002 года я сам был в Нью-Йорке. Должен был улетать 24-го числа. В этот день в ресторане «Одесса» на Брайтоне планировался концерт Вилли Токарева с участием Сичкина. И я очень сожалел, что не мог попасть не него. А 21-го, когда я находился в книжном магазине «Черное море», туда ворвался певец Михаил Гулько и простонал: «Боря умер…» Почему-то мне сразу стало понятно, что речь шла о Сичкине. Мы с дядей Мишей пошли в находившийся рядом ресторан «Глечик», взяли по горшку пельменей и помянули Бориса Михайловича купленным в соседнем магазине английским джином Gordon's.
Первоначально Сичкина предали земле в Нью-Йорке. Потом его вдова Галина Рыбак решила перезахоронить мужа на родине. Эксгумировала, кремировала его останки и переправила урну с прахом в Москву старым друзьям - цирковым артистам Пискловым.
Во время работы над книгой мы с Алексом Сингалом встречались с ними. Оказалось, у них еще с советских времен хранились вещи Бориса Михайловича. В частности, штаны, в которых он снимался в «Неуловимых».
Так вышло, что прах Сичкина почти шесть лет лежал в гараже Пискловых в картонной коробке с надписью: «Здесь находится прах Сичкина - просим не беспокоить». Из-за неверно оформленных документов им никак не давали разрешение на захоронение. Лишь в 2008 году стараниями сына Сичкина урну поместили в колумбарий Ваганьковского кладбища.
После смерти отца Емельян, которому было уже лет пятьдесят, наконец женился. Его избранницей стала девочка из Новосибирска. Она родила ему сына, его назвали Борисом. Говорят, из Америки сын Бориса Михайловича уехал и сейчас живет чуть ли не в Новосибирске. Но точно утверждать этого не могу, так как он уже давно не выходил на связь.
