«Ты и тут выпендрилась»: Цискаридзе расхохотался на похоронах любимой женщины
Ламара Николаевна Цискаридзе умерла в Москве в результате инсульта. Свои последние месяцы жизни она провела в больнице, в реанимации. Пережить это Николаю Максимовичу было очень тяжело, но он, как и мама, нашел и в таком печальном событии немного юмора.
«Знаете, я могу хохотать когда угодно и над чем угодно. Нет неудобного места, времени или обстоятельств», — заявил он в новом интервью.
Танцор часто вспоминает дни, когда его мать уходила. Однажды он с улыбкой рассказывал журналистам, что когда пришел осмотреть тело родительницы в морг, отметил, что на ее ногтях был свежий лак. Оказалось, умирающая Ламара Николаевна дала взятку медсестрам в реанимации, и те ночью сделали ей аккуратный маникюр.
«Она сказала, что не может лежать в гробу неприбранная. Мы могли быть в ужасном финансовом положении, но три рубля на маникюр у нее всегда было. Я сказал: «Да, Цискаридзе, ты и тут выпендрилась», — вспоминает артист.
Когда пришло время последнего прощания, Николай тоже не растерял позитива и вспоминал только забавные, теплые моменты из жизни любимой мамы, и в итоге не плакал, а смеялся. Упокоиться Ламара Цискаридзе хотела в родном Тбилиси, так что похороны растянулись на месяц — Николаю Максимовичу пришлось перевозить прах матери самолетом.
«Новая страна. Я впервые приехал туда, как разделился СССР. На таможне кладу сумочку с вазой. Тетенька мне говорит: «А что у вас в вазе?» Я говорю: «Мама...» И все люди, которые были в помещении, убегают», — с улыбкой делился танцор.
Веселье не закончилось и на родной земле. Цискаридзе признался, что его всегда скорее забавляли разного рода традиционные обряды прощания с усопшими, поэтому горе он переживал по-своему. Из урны с прахом матери и корзины цветов он сделал икебану и поставил дома — и такой «груз» надо было где-то хранить, пока шли разбирательства (из-за путаницы в документах Николай долго не мог доказать, что он — единственный наследник покойной). Когда в дом приходили гости и спрашивали: «А где Ламара?» — он указывал им на икебану. Такого количества обмороков, признается Цискаридзе, он не видел никогда.
«Меня тогда добило то, что в день финального прощания, когда маму надо было нести на кладбище, по телевизору началась последняя серия «Просто Марии». А до этого я год слышал мамины причитания: «Я умру, так и не узнав, чем все закончилось». И я стал хохотать. Мама, как всегда, оказалась права…» — рассказал артист.
