«Клянусь могилой своей мамы»: Домогаров пришел в бешенство из-за онанирующей на сцене Гусевой
Александр Домогаров служил в театре имени Моссовета почти 30 лет, так что теперь, отказавшись работать под руководством Марчелли, он не намерен спокойно наблюдать за тем, как, по его словам, рушится все хорошее, что когда-то было создано. Новому руководству он объявил настоящую войну и теперь открыто рассказывает о том, что происходит в театре.
По словам Домогарова, Марчелли полностью меняет политику театра, убирает из репертуара прежние спектакли, принимает новых артистов (в частности, своих родственников), но, избавляясь от старого, ничего более достойного взамен не предлагает. На контакт с недовольными подчиненными художественный руководитель также не идет - просто молча слушает возмущения. А на сцене тем временем творится нечто странное, что не принимает ни зритель, ни Домогаров, ни сам театр.
Актер рассказал, что посмотрел уже три новых премьеры: «Восемь любящих женщин», «Жестокие игры» и «Мама». Во всех задействованы его коллеги, талантливые люди, но ни одна из постановок не вызвала у Домогарова положительных эмоций.
"Я вижу, как Ольга Михайловна Остроумова придумала себе и то и это, а сцена не принимает. Не понимаю, как объяснить, что Катя Гусева ложится на диван, и ей почему-то надо онанировать с маской? Я, может быть, дурно воспитан? Не понимаю, почему Нелли (главная героиня пьесы Арбузова «Жестокие игры») является девушкой легкого поведения. И почему при знакомстве с Терентием она должна держать куклу между ног и все больше проталкивать ее в промежность? Я уже не слушаю текст, а смотрю на это и думаю про себя: "Режиссер-постановщик, ты болен?...« Я об этом говорю. С трудом себе представляю, чтобы Павел Осипович сказал нам с Ольгой Кабо в »Сирано": "А вот здесь ты достаешь фаллоимитатор и начинаешь тыкать в Роксану, доказывая что-то", - пожаловался Александр Юрьевич.
Кроме того, не радует Домогарова и то, что Марчелли активно раздает и главные, и не главные роли своим жене и дочери. Актер уверен, что никогда не поступил бы также, даже если бы его супруга оказалась очень талантлива.
"Я тебе клянусь могилой своей мамы: никогда. Если бы у меня была патовая ситуация, и у меня ушли бы все артистки, только тогда я назначил бы жену, понимая, что подписываю себе смертный приговор", - заявил Домогаров.
После очередного громкого скандала с руководством Домогаров театр покинул, но на этом история его противостояния с Марчелли совершенно точно не закончится. Некогда добрый и незлопамятный актер намерен пойти до конца и жаждет мести, поскольку потерял теперь "все — душевно и сердечно".
"Я никогда не хотел крови. А сейчас я хочу. <...> Гипотетически я хочу крови тех, кто предал театр имени Моссовета внутри. Я буду ждать — это позиция ожидания и нападения одновременно. Нападу, когда Марчелли этого не будет ожидать. Буду следовать за ним по всем городам после того, как его снимут. И буду сидеть в первом ряду на всех его спектаклях — я хочу увидеть, как он будет разрушать другие театры. Поверь мне, что я найду три вечера — день прилета, день отлета и один вечер на спектакле, чтобы насладиться гибелью человека. Моральной гибелью", - заверил Домогаров.
