Последнее откровенное интервью Александра Градского: о «Голосе», женах и страхах

– Считаете ли вы свою карьеру удачной, возможно, блестящей?

– Моей карьере уже более 50 лет. Если учесть, что музыкой начал зарабатывать деньги с 15 лет и продолжаю это по сей день, то вполне удачная. Профессионал тот, кто умеет зарабатывать своей профессией. Считаю себя долговременным проектом, даже чересчур долговременным. Довольно-таки трудная задача, чтобы все эти годы к тебе на концерт приходили люди, и быть интересным для всех поколений. Из-за этого я и пошел на проект «Голос» в наставники, чтобы меня не считали «старпером». Разумеется, в разные годы у публики – разные желания. Сейчас раз в год я выступаю в очень хорошем концертном зале Москвы или Санкт-Петербурга. В последнее время на концертах читаю свои стихи.

– Стихи о любви? Женщинам посвящаете?

– Не себе же посвящать стихи! Я – из тех динозавров, кто еще любит женщин. Надеюсь, они меня тоже любят! Посвящать кому-либо стихи стал только после того, когда понял, что научился писать приличные стихи. Впрочем, стихи трудно сравнивать – ведь сложно сказать, кто лучше пишет о природе или любви – Пушкин или Есенин? Но ни у Пушкина, ни у Есенина слабых стихов нет. Кстати, у меня одна из лучших библиотек в Москве по подбору книг. Я – библиофил.

– Коллекционируете книги?

– У меня более 12 тысяч книг, а больше, кажется, я ничего не коллекционировал. В детстве марки, монетки собирал.

– А женщин не коллекционировали?

– Скажем так, коллекционировал, но не ставил их на полки. Они занимали несколько другое положение. В молодости все больше горизонтальное… Сразу скажу, что книгу о своих любовных романах писать не буду.

– В таком случае вашу женскую коллекцию никто не оценит.

– Есть узловые точки, например мои жены, которые неплохо известны всей стране. Посмотрев на моих жен, можно сказать, что у меня неплохой вкус. Но на лавры Дон Жуана не претендую.

– Двух ваших жен я видела – Анастасию Вертинскую и Марину.

– Настя была и, собственно говоря, остается очень красивой женщиной, и Марина – красавица. И третья жена Ольга, мать двух моих детей, – редкая красавица. Пожалуй, Ольга – самая красивая из всех моих жен, и дети у нас красивые, как их мама.

– Создается впечатление, что они для вас «все равны как на подбор».

– Так и есть. Жены занимают в моей жизни очень большое место, но при этом каждая занимает свое. Всех своих женщин, с которыми мне довелось быть в романе, даже «ночных бабочек», я хорошо помню.

– У вас были отношения с валютными проститутками?

– С ними книгами расплачивался (шутка). Не люблю, когда на женщин навешивают ярлыки. Ласки женщин я не покупал, но отношения с представительницами древнейшей профессии у меня были.

– А говорят, что у мужчин – короткая память.

– Ну, бывали и совсем мимолетные встречи. Когда женщина утром собирается уходить, а тебе не хочется с ней расставаться, то в моей жизни это было только четыре раза, и все эти женщины были моими женами. Обычно мужчина утром мечтает о том, чтобы его дама поехала домой, что, впрочем, не мешает ему в дальнейшем с ней общаться. Важно то, чтобы эта женщина от тебя не уходила... Для меня важно, чтобы не уходила.

– Александр Борисович, простите за бестактность, но сейчас у вас совсем банальный выбор – высокая, стройная блондинка с длинными волосами, которая намного лет вас моложе, да еще, кажется, актриса.

– Согласен, что очень банально! Хотя таких девушек, которых вы описали очень много, а я из многих-многих все-таки делаю выбор. А вот жениться на интеллектуальной старушечке у меня не получается, да и не очень хочется. На первом месте для меня стоит внешность женщины, и чтобы она производила на меня впечатление. Каждая женщина хочет хорошо выглядеть и нравиться мужчинам, не так ли?! В женщине внешность говорит почти обо всем. Внутренний мир женщины, вся ее подноготная – отражается в лице, фигуре, манере себя подавать. У мужчин все не так. Я сам – интеллектуальный дедушка, и зачем мне умная старушечка?

– А как у мужчин? Сейчас модна теория унисекса — что между мужчиной и женщиной почти нет разницы. И это, между прочим, распространяется и на сексуальные отношения.

– Много лет одеваюсь в один цвет — черный. Когда-то придумал черные очки, чтобы скрыть свои внутренние ощущения и закрыться. Мужчины, которые очень сильно беспокоятся о своей внешности, меня раздражают. Мне необходимо помыть голову, причесаться, почистить зубы – такая простая гигиена. Также мне чужды мужчины, которые и в постели ведут себя как бабы. Терпеть не могу мужиков-баб. Они даже хуже гомосексуалистов.

– Вы были очень красивым мужчиной, с яркими чертами лица, да еще кумиром...

– А сейчас совсем не красивый?! Немного пополнел, а так вполне красивый, на мой взгляд. Но красавцем никогда себя не чувствовал. Мой тип внешности в годы моей молодости красивым не считался. Тогда красивыми были блондины – Роберт Рэдфорд, Дин Рид… Вот если бы сейчас я был тем, каким в 35 лет, и выскочил в телевизор, то был бы не хуже многих наших смазливых мужиков-звезд. К тому же в большинстве своем эти красавцы-мужики – актеры, а значит, бабы по характеру, а я никогда не был бабой. Согласитесь, что и Джонни Депп 30-40 лет назад красавцем бы тоже не был назван. Тогда красавцем считался Ричард Гир. Признаюсь, что я никогда не считал себя даже симпатичным. Мне казалось, что девушки легко соглашаются со мной на роман из-за того, что я пою и играю на гитаре. Ну, еще, может быть, что Градский – не дебил.

– До сих пор многие гадают: как вам удалось завоевать сердце первой красавицы страны, аристократки, дочери великого артиста — Анастасии Вертинской?

– Думаю, что для Насти брак со мной был серьезным экспериментом. Она – женщина другого воспитания, другого круга общения... Самое интересное, что мы познакомились с Настей за полгода до нашего романа, и она мне, естественно, очень понравилась. Но тогда соблазнить ее у меня не получилось. Настя просто меня не заметила. А вот спустя полгода наш роман случился. Но первая реакции Насти в отношении меня была негативной... Настя вообще не очень добрая леди. Помню, я пытался пригласить ее на концерт, звонил ей... но, увы... А потом она сама проявила ко мне интерес, причем довольно активный. В результате произошла наша с ней свадьба. Пару лет мы продержались вместе, хотя были совершенно разными людьми. Возникло какое-то дьявольское притяжение друг к другу, которое я потом назвал проделками Воланда. Возможно, надо было сохранить наши отношения в форме романа и не идти в официальные инстанции регистрировать брак.

– Не было ли у вас любовной истории с другой актрисой – Еленой Кореневой?

– У Лены был роман с Андреем Кончаловским, когда мы работали (я писал музыку) над картиной «Романс о влюбленных». А с Леной мы очень дружим. Она – очаровательная. Ленка – человек очень резких поступков, и, кстати, она слишком умна для женщины.

– Вы же не назовете Лену Кореневу «интеллектуальной старушкой»?

– Ленка – вечно молодая, и ведет себя так, будто ей 15 лет. Ведет себя как дерзкий подросток.

– Вас тоже обвиняют в резком нраве.

– Я всегда говорю то, что думаю. По гороскопу я Скорпион, а этому представителю свойственна мгновенная ответная реакция. В моей жизни бывали случаи, когда я позволял себе резкие вещи, но это только до 30 лет. А после я перестал реагировать, потому что создалась ситуация, когда легенда больше защищала меня, чем мои поступки и ответные действия. Люди адекватные, нормальные не получают от меня ничего иного, кроме такого же нормального отношения. Я даже ни с кем не ссорюсь, и у меня на сегодняшний день нет врагов. Даже неудобно в этом признаваться – но врагов нет! Среди моих знакомых нет тех, которые бы мне грубили. Я разговариваю с сантехником из ЖЭКа на таком же человеческом уровне, как с крупным чиновником или известным артистом.

– Так вы – демократ?

– Может, и демократ, не задумывался. Не считаю, что какой-то человек ниже меня, и поэтому люди никогда мне не хамят. Моя реакция на каждого человека сдержанная и доброжелательная. Когда просят у меня автограф, без всяких капризов даю и фотографируюсь. Правда, всегда спрашиваю: «Зачем вам это надо?» Если говорят – жене, спрашиваю: «Как зовут жену?» Я люблю правду даже в мелочах.

– Вам принадлежит авторство прозвища «журналюги». Объясните, за что вы нас не любите? Но при этом в дом меня пустили.

– «Журналюга» – в моем представлении – репортер, и это не очень-то плохо. Этакий проныра, который везде бегает, прыгает, сует свой нос. Вот я делю вашего брата на журналистов-аналитиков и на «журналюг», то есть репортеров. По большому счету, профессия журналиста – неблагодарная и ущербная. Вы должны жить чужими жизнями, а свою, единственную, пропускаете... Мне вас очень жаль, правда, жаль. Вот и вас в дом пригласил отчасти из жалости, отчасти из любопытства – кому принадлежит ангельский голосок по телефону. А среди репортеров много героических людей, которые ездят в горячие точки. И уровень смертности среди «журналюг» очень высокий. Есть среди вас и такие, которые бросаются во все тяжкие, продаются... и так далее. Но я таких людей не осуждаю, как и вообще никого не осуждаю. Мой принцип: «Глубоко начхать!» Если ты осуждаешь, значит, невольно участвуешь, а если не осуждаешь, значит, тебе наплевать, и ты не участвуешь в чем-то негативном. Безразличие иногда более действенная мера, чем осуждение или защита своей чести и достоинства.

– Александр Борисович, считаете ли вы себя современным человеком? Насколько важно для вас такое понятие, как актуальность? Словом, вы и время.

– Плевать хотел на время. Становлюсь другим каждое мгновение, а вот во времени все повторяется. Все возвращается на круги своя, возможно, с новой окраской. Но, по большому счету, все это уже было. Человечество ничему не учится и совершает те же самые ошибки, которое совершало много лет назад. Меняется только степень воздействия. Запустить атомную бомбу – одни последствия, а выстрелить из автомата – другие последствия. Человечество наступает на одни и те же грабли – таков, видимо, наш удел. Не верю в прогресс. Если бы на небесах мне задали вопрос: «Что делать с людьми?» – я бы сказал: «Ничего не делайте, они сами друг друга сожрут и вымрут».

– Вы несколько лет писали музыку к роману Булгакова «Мастер и Маргарита». Откуда такой пристальный интерес к этому произведению? Верите ли вы в мистику, связанную с этим романом? Может, сами – мистик?

– «Мастер и Маргарита» – мой любимый роман, который у меня постоянно на столе. Я понимаю это произведение, и в то же время не понимаю. В частности, не понимаю – как можно было так замечательно соединить несоединимые, несочетаемые по стилистике главы, темы, сюжеты? Чего только нет в этом романе! «Мастер и Маргарита» – мужская история. Кстати, я смотрю на человека, и многое могу о нем многое угадать. Например, что вы любите французского писателя Андре Моруа – очень женский писатель, а вы очень, очень женщина, и очень сексуальная... (поверьте, моему богатому опыту). Что касается моего отношения к мистике, то я люблю анализировать совпадения... Есть смешные зарисовки, как совпадают некоторые фамилии, даты, номера... Людям почему-то нравится из случайностей составлять специальные анализы, а у меня на это нет времени.

– У вас очень красивая фамилия – Градский. Это же не случайность?

– Эта фамилия моей мамы. Когда мама умерла, я взял ее фамилию... Своего сына я назвал Даниилом, потому что мне приснилась во сне концертная афиша с именем Даниил Градский. Сын не стал филармоническим исполнителем, но на скрипке играет неплохо.

– А какие вам сейчас снятся сны?

Сны бывают, и это же хорошо! Очень интересно, что, находясь в состоянии сна, я вижу все как в видеофильме, но при этом точно знаю, что это сон. То есть во сне я – не в забытьи. Часто вижу один и тот же сон – собираюсь в дорогу, и у меня не получается найти, уложить все вещи... Этот сон меня постоянно преследует. Я сделал вывод, что я всегда не могу что-то завершить. Возможно, боязнь того, что «я сделаю плохо», нередко останавливает меня в своих замыслах. Я лечился у психологов, гипнологов, но продолжаю видеть сон про дорогу и свою нерасторопность.

Александр Борисович провожал меня как галантный мужчина. Кстати, в его квартире в самом центре Москвы очень дорогой паркет, но он не позволил мне снимать туфли на шпильках. А перед тем, как выпустить меня из своей великолепной квартиры, сказал: «А вы знаете, что у вас очень большой запас энергии, и это очень важно». Я пыталась сказать, что мне, при такой работе, уже все равно, но маэстро остановил меня: «Никогда не признавайтесь в том, что у вас есть опыт!» Он протянул свою руку, и я сказала: «У вас очень горячие руки». На что Александр Борисович пошутил: «У меня много достоинств».