Пугачева кончит жизнь в монастыре

Извинения были временной слабостью!

- Начну с того, что нигде и никогда Аллу Борисовну я не оскорблял. Представь себе доктора, который в ходе операции невольно вынужден задеть жизненно важные органы больного. Иначе справиться с недугом невозможно. Показывая нашу эстраду в разрезе, я естественно затронул вершинных людей в ней.

- Но прости, Эдуард, а как же словечки типа "базарная", "пошлая"?

- Пошлость и базарность всего-навсего черты характера Аллы Борисовны. В том, что она - смесь базарной бабы с гениальной певицей, я не виноват. Возьми хотя бы ее беготню по президентам на недавнем "Славянском базаре": типичная показуха. Вот если назвать Пугачеву дурой или сволочью, это было бы оскорблением. Правда, сегодня публично можно говорить все что угодно. Представь, Ханок заявляет в прессе, что трахнул Аллу! Попробуй докажи, что это не так. Как и что говорить - дело совести каждого человека.

- Да, в последнем я с тобой полностью согласен. Но ведь ты же понимал, что Алла Борисовна обидится на столь жесткие оценки? Чего стоит одно название книги - "ПУ-ГА-ЧЕВ-ЩИ-НА"...

- Не знаю. Мне лично об этом никто не говорил. Но публично перед Пугачевой я извинился ровно два раза: у Льва Новоженова в программе "Старый телевизор" и на прошлогодней церемонии вручения премии "Овация", когда Алла сидела в первом ряду концертного зала "Россия". Мне передали потом, что на этот жест она отреагировала фразой: "Предателей не прощают!" Собственно, кто такой предатель? Это человек, который тебя хорошо знает. И говорит правду! Значит, я попал в точку - никто толком не может ничего возразить. Оба раза извинялся перед Пугачевой спонтанно. Выходя у Новоженова в прямом эфире, ничего не соображал и специально виниться не собирался. Когда Лев Юрьевич меня припер: "А слабо извиниться перед Пугачевой?", я ответил: "Не слабо!" Вот и все. Как мудрый человек поступил правильно: за рассуждения о "теории волны" и книгу я перед Пугачевой не каялся и делать этого вообще не собираюсь. Просто великий теоретик извинился перед великой певицей. Возможно, некоторые острые слова могли ее обидеть как женщину. Теперь вижу - мои извинения перед ней были временной слабостью. Пугачева настолько заросла коростой, что трогать ее уже бессмысленно. Сегодня я перед ней извиняться не стану.

- Видимо, груз вины заставил тебя пойти на такой шаг. Или, может быть, страх перед могуществом Аллы Борисовны?

Эдуард Ханок с сыном Алексеем

- Когда некоторое время назад я начал "поход на Москву", сразу почувствовал со стороны тусовки довольно активную блокаду: с тобой здороваются, но не более. Может, тут у меня и случился элемент мандража? Не скрою, остаться отторгнутым очень боялся. Понимал, если извинюсь, что-то должно измениться, потому что подсознательно чувствовал: Пугачева еще оставалась в тот период на вершине музыкальной тусни. А моя книга явно опережала время. Отчетливо сознавал: она давала шанс выйти на новые рубежи популярности, но сама по себе "Пу-га-чев-щи-на" оставалась все-таки откровениями провинциала. Сегодня Аллу не боюсь, потому что она уже окончательно перешла в разряд свадебных генеральш и перестала быть опасной. Испытав комплекс вины перед Пугачевой как женщиной, я себя в музыкальном мире ниже Аллы Борисовны вовсе не числю. Потому что абсолютно уверен: как творческая личность переживу ее однозначно. Мое время только начинается.

Анализируя тогдашнее свое состояние, прилюдно вынужден признаться: как у любого интеллигентного человека, кураж и страх - внутренние мои свойства. То есть сначала что-то делаешь, хотя дерьма полны штаны, потом начинаешь пугаться совершенного, но повыдрючиваться очень хочется.

- А со стороны это выглядит так. Ханок как композитор спекся и решил удержаться на слуху, не стесняясь в средствах, критикуя великую певицу.

- Был такой величайший музыкальный теоретик Борис Асафьев. Он является автором двух балетов, которые до сих пор идут на лучших сценах страны. Но композитором его никто не называет. Себя тоже не причисляю к столь великим персонам, потому что уступаю действительно настоящим мастерам. Я - автор популярных песен. В силу полученного воспитания и образования стать настоящим маэстро не получилось: в год у меня выходило всего одно стоящее произведение. Не было своих артистов, но, может быть, благодаря только моему темпераменту "зажигались" и "убалтывались" самые признанные исполнители. И песни звучали, да еще как! Я - талантливый самоучка!

Несмотря на то, что образование у меня классическое - окончил теоретико-композиторский факультет Московской государственной консерватории, душа - песенная. Может быть, пришел в эстраду случайно, но поработал неплохо. Очень рад, что в народе до сих пор живут с десяток моих популярных песен. Это дает моральное право говорить публично о серьезных вещах. Ведь именно сегодня высветилась моя главная профессия - качественно анализировать состояние эстрады.

- А ты не побоялся, что Алла Борисовна подаст в суд за явный моральный вред, нанесенный ей твоей книгой?

- Сомневаюсь, что она не хотела бы этого сделать. Но все написанное - правда! Поэтому контраргументов быть просто не могло. Конечно, пытался понять ее реакцию на факт дальнейшего своего существования в мире музыкальной богемы. Подошел, помню, на праздновании дня рождения Ильи Резника и сказал: "Алла Борисовна, у меня для вас есть песня". Она тут же ответила: "Раньше надо было думать. Ведь песен я уже не пою, внука воспитываю".

- Ну, ну.... И как же ты, если не секрет, смотришь на будущее Аллы Борисовны?

- Как творческая личность Пугачева кончит плохо. Питерский парапсихолог Ильин сказал, что ее прекрасная жизнь завершится в монастыре. Она и живет сегодня в особняке, как в обители, абсолютно одинокой. Люди поймут эти слова позже, когда на эстраде произойдут необратимые изменения, которые полностью разрушат все иллюзии.

Но Пугачева еще долго будет оставаться под первым номером. Потому что она - вершина советской эстрады, несмотря на то, что такой эстрады давно нет. Шоу-бизнес еще только набирается сил. Великие звезды родятся в будущем. Их будет знать весь мир.

- Как объяснить факт появления на титульном листе твоей книги покаянного письма Алле Борисовне? Поговаривают, что это произошло не без влияния поэта Ильи Резника?

- Когда Илья собирался в прошлом году идти на празднование дня рождения Пугачевой, дал ему с собой эту книгу. Принял такое решение самостоятельно. Но письмо-то совсем не покаянное. Не верите - почитайте.

Резника с Пугачевой трудно назвать друзьями

- Говорят, ты сейчас живешь в Москве и ходишь на солидные чиновничьи тусовки исключительно в обществе Ильи Резника?

- Мне сказочно повезло, что попал "под Резника". Он человек мудрый, поэтому прикрыл меня своим крупным телом, приподняв над тусовкой.

Деловые отношения с Ильей завязались весной прошлого года. Сам он тогда неоднократно заявлял, что собирается покинуть шоу-бизнес. Я же там вообще никогда не работал. В этом наши интересы полностью совпали.

Если говорить о творчестве, мы с Резником стали заниматься военной и детской песней.

- Но на этом же много денег не заработаешь!

- Путин пытается создать новое государство, так? При любом нормальном строе должна быть своя идеология, логично? И она уже появляется. А армия и дети являются основой здорового общества. Мы с Резником вовсе не конъюнктурщики, а государственники. Песня "Служить России" была написана год назад. Ее спел, правда, не совсем удачно, Коля Басков. Но мы ее обязательно доработаем. Потом появилась песня "Моя армия". Ее исполнили детишки из коллектива Ольги Юдахиной "Домисоль и К".

Появление нового творческого направления объясняется просто: сегодня чистым поэтам и композиторам в шоу-бизнесе делать нечего, сумм авторских гонораров может хватить разве что на оплату мобильников. Поэтому все, даже самые безголосые, сегодня запели. Но потихоньку начинают создаваться приемлемые условия для творчества и рядом с государственными структурами. Мы вместе учимся работать по коммерческой системе. Да, сегодня государство нам не платит, зато уважает и приглашает на самые главные мероприятия. У Резника очень хорошие личные контакты с руководством армии, МВД и так далее. Представь, я был единственным композитором, приглашенным в Кремль на прием, посвященный празднику Победы. А из поэтов - только Илья Резник и Сергей Михалков. Но мы не хотим насиловать государство. Если завтра оно станет платить огромные бабки людям подобных профессий, туда хлынут все и вся. Начнется драчка! Поэтому нам важнее всего сегодня моральная поддержка.

- Говорят, сам президент слушал в вашем исполнении песню "Служить России"?

- В прошлом году сразу после парада на Красной площади, во время встречи Путина с ветеранами в Подмосковье, мы встретились. Были розданы тексты, и президент вместе со всеми нам подпевал.

- Резник приблизил тебя, рискуя навлечь на себя гнев Примадонны? Они же, как известно, всегда были большими друзьями?

- На самом деле у них достаточно спорные и сложные отношения. Мне кажется, этих людей довольно трудно назвать друзьями. Они, скорее, бывшие коллеги по песенному бизнесу. После того как Алла Борисовна не пришла к Илье на заложение "звезды" и на второе отделение концерта в "России", которое они вместе должны были вести, приятельские отношения трудно восстановить.

- В твоей книге были названы имена многих наших известных исполнителей в не очень приятном для них контексте. Помнится, некоторые реагировали на это остро и даже зло. До сих пор помнят обиду?

- Совершенно не понравилась книга Льву Лещенко. Он разносил ее в пух и прах, говорил, что "теория волны" вообще никому не нужна. Возможно, я допустил тактическую ошибку - поставил певца на место бывшей звезды бывшей советской эстрады. Но, извините, сама история поставила его не на то место, которое он хотел. Вероятно, это его и обидело. Может, Лев Валерианович мечтал встать на уровень Кобзона, который, вне всякого сомнения, был и остается выше всех... Кажется, прошла обида у Юры Антонова. Мы с ним теперь целуемся на светских раутах...

А вот моя любимая Лора Квинт после появления "Пу-га-чев-щи-ны" тут же заявила, что руки мне больше не подаст. Что ж, в книге о ней не сказано ни словечка. Опять амбиции - всем охота быть рядом с уходящей суперзвездой. Но повода для судебных разбирательств я никому не дал. Единственное, что могли сделать любимые артисты-"волновики", - публично или закулисно браниться - тешить свое уязвленное самолюбие.

К счастью, никто из них не предполагает, с кем и как я "разберусь" во второй своей книге "Блеск и суета российского шоу-бизнеса!"