Жанна Эппле: «Любовь — это поражение нервной системы»

— Жанна, а правда, что вы серьезно занимаетесь психологией? Для себя, чтобы помогать людям, или для профессии актрисы? А в жизни вы хорошо разбираетесь в людях? Если это так, то почему написали в своем дневнике, что считаете себя глупой женщиной, и опубликовали эту запись? Тогда какой должна быть умная женщина?

— Какое-то время я читала популярные книги по психологии, но никак не могу назвать это чтение занятиями по психологии. Это не помогло мне лучше разбираться в людях, это просто чуть-чуть расширило мой лексикон. Что касается грустного вывода по поводу глупой женщины — я и сейчас так думаю. Постоянно попадаю в удивительно глупые ситуации: верю не тем людям, ошибаюсь, не понимаю знаков судьбы. Все потому, что не имею интуиции и не учусь на своем опыте. Наверное, это называется «характер» — плохой характер. А умных женщин сколько угодно: умными я называю тех, кто смог устроить свою жизнь с комфортом — или заставили мир выдать все по счету, или сократили свои притязания до разумных пределов. К сожалению, я не принадлежу ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим.

— Может, и не нужен женщине ум? Лучше быть хитрой?

— Меня окружают умные женщины. Они ласковы со мной, в этом много снисходительности, но мне годится и такое. Эти женщины преуспели в жизни, устроились, окопались, и теперь держат уверенно руль своей машины-судьбы и гонят в крайнем левом ряду. Они звонят мне, когда им скучно, и не звонят, когда плохо мне. Все же лучше, чем ничего. Потому что с дурами, ко всему прочему, еще и невыносимо скучно. Что касается хитрых — с ними тоже не интересно. Хитрые люди — не обаятельны. А обаяние — самая важная вещь на свете.

— Вы принадлежите к категории актрис, которым необходим хороший режиссер, или же сыграете с любым на отлично?

— Я могу сыграть плохо, когда мне плохо объяснили, или же хорошо, если я все правильно поняла. Знаете, значение актеров сильно преувеличивают. У хорошего режиссера божественно играют доярки, у плохого режиссера не сыграет и Джон Малкович. И это чушь, что актеры отдают свою бессмертную душу в процессе лицедейства: все это навык. Я работала в омерзительных проектах, в которых снимались настоящие мастера. И они легко оправдывали себя и за деньги играли так, как было сказано. Просто выходишь и делаешь нужное лицо, говоришь слова, которые накануне раздали. Иногда мне кажется, что работа актера — простая работа. Во всяком случае, ее сильно переоценивают.

— Ваша партнерша в популярном сериале «Бальзаковский возраст, или Все мужики сво...» Алика Смехова написала почти автобиографический роман «А и Б» о своей любви с бизнесменом, с которым рассталась. Это другой способ самореализации и в то же время избавления от груза, который мешает тебе жить. У вас не было попыток с помощью творчества распрощаться с мужчиной, который как гвоздь засел в вашей голове или который вас серьезно обидел?

— Алика — невероятно талантливый человек, и у нее получается все, за что бы она ни бралась. Способность продать свою самореализацию — редкая способность, которой я, конечно же, не обладаю. Кроме того, я не умею писать. Да и что напишешь? О подлецах и подонках лучше молчать, а хорошие слова о хороших людях никому не интересны. Я бы могла написать о своей жизни, день за днем. Я и писала, вела публичный дневник, но когда знакомые стали звонить и попрекать тем, что пишу о них не то, что они хотели бы о себе читать, писать перестала. Точнее, перестала публиковать.

— А ваш друг Станислав Садальский — мастер эпатажа. Не боитесь дружить с таким непредсказуемым и «не причесанным под общую гребенку мужчиной»?

— Садальский — инопланетянин, в этом я совершенно уверена. Он живет по своим, инопланетным законам и все понимает не так, как мы. Его акции создают для него среду ужаса и скандала определенного качества, которой он питается, отними у него это — он может погибнуть, как рыба без воды. Он живет своей таинственной жизнью инопланетянина, и не нужно искать в его поступках смысл и логику: он просто это ест. Я с ним дружу, но так же можно дружить с медведем: пока сытый — все в порядке, когда голодный — может сожрать, без обид. При этом я многим обязана Станиславу Юрьевичу, он многому меня научил и много дал. Я дорожу нашими отношениями и никогда не позволю себе сказать о нем что-то плохое.

— Как вы относитесь к тому, что сейчас главные каналы страны, не говоря уже о развлекательных, напоминают девичники и мальчишники или «кухонные разговоры» (но не том смысле, когда велись философские споры и поиски свободы)? Мальчики – сплетничают и занимаются трепотней отдельно, а девочки — отдельно. И в чем смысл? Какова цель?

— Проблема сексуальной самоидентификации в наше время — самая важная проблема. Нашей стране сильно вредит эфемерная близость Европы: мы должны вести себя как просвещенные европейцы, в то время как еще 20 лет тому назад у нас «не было секса» и передачу «Аэробика» смотрели только мужчины. Дикость, никто не понимает, почему и как, как быть вместе, нужно ли жениться, хорошо ли рожать детей, нужно ли одеваться в «Дольче-Габанна», несмотря на то что они и гомосексуалисты. У большинства людей по части межполовых отношений полный сумбур в головах. И мудрые продюсеры, чтобы не рисковать рейтинговым временем, передачи (да и каналы!) делают девичьи или мальчуковые. Одни — налево, другие — направо.

— В чем, на ваш взгляд, разница между любовью у мужчин и любовью у женщин?

— Мне кажется, что женщина любит в мужчине эхо своих комплексов и страхов. Именно этим можно объяснить частые случаи, когда мы любим подлецов и предателей. Потому что подлость и предательство не так важны, как всякие более насущные вещи: то, как он вздыхает, как он грустно молчит, как он иногда поет тебе песню из душа или дарит невозможные духи, цветы и прочую ненужную дребедень. Я знала женщину, которая прожила всю жизнь с человеком лишь потому, что ей казалось, что он очаровательно картавит. Еще женщины любят непонятное, нелогичное, не поддающееся объяснению. Именно поэтому любят грубых, жадных, увлеченных каким-нибудь идиотизмом. А как можно объяснить страсть женщин к военным? Военный — человек, который сознательно учился убивать, и поэтому половину жизни носит уродливую одежду из скверной шерсти. Ну как не полюбить такое? А мужчины любит красивых женщин или хорошо представленных. Потому что это престижно. Любят тех, кого можно себе позволить. У кого велосипед — мечтает о «жигулях». Хозяин «жигулей» мечтает о «мерседесе». Мужчина бессознательно добивается женщины, которая улучшила бы его статус. Красивее, моложе, глазастее, ногастее, статуснее.

— Ваш предок был французом, отсюда и фамилия Эппле. Недавно мне попалась редкая книга Бюсси-Рабютена «Любовная история галлов», где на каждый вопрос дается ответ, например: «Как отличить истинного влюбленного от того, кто таковым притворяется». Вот вопрос из его книги: «Можно ли научиться любить, следуя правилам, как это бывает в других науках?» Ваш ответ?

— Наверное — нет. Любовь — это поражение нервной системы. Как болезнь. Как уж этому научиться? Зато, кажется, можно научиться никогда никого не любить. Бывают же люди, которые не болеют простудными заболеваниями.

— Что делать, когда замечаешь, что тебя меньше любят?

— Нужно готовиться к худшему. Но на самом деле поделать ничего невозможно, что, самой любить меньше? Это же не спорт, не обмен по согласию, все иррационально. Просто люби, как любишь, и готовься к катастрофе.

— Почему нередко достойные женщины любят недостойных мужчин, и наоборот?

— Я не помню случая, когда мужчина любил бы недостойную женщину, тогда как женщины — сколько угодно. И вот еще что: любовь — это как сниженный иммунитет; ты любишь на всю жизнь не какого-то Брэда Пита, а парня из соседнего подъезда, потому что он попался тебе на пути тогда, когда твой любовный иммунитет был особенно низким. Как у Земфиры*: девочка созрела. И когда созрела — произошло заражение.

— Можно ли любить, но при этом не уважать?

— Мм... не знаю. Наверное. Хотя, вот как скажу: когда любовь, вопрос уважения не рассматривается. Это же не очередь в поликлинике! Любовь — это адский пламень, обжигающий сердце каждую секунду. Какая разница, уважаю ли я или нет, если я люблю?

— Должна ли дама требовать назад свои письма после разрыва?

— Наверное, дама не должна требовать ничего. После разрыва — особенно. Что было — прошло. Да и потом: на свете так мало по-настоящему хороших вещей, и любовные письма относятся к этой малости. Их приятнее писать, чем получать. А потом, вот вы их потребовали обратно, а он их, допустим, не сохранил?.. Вот ведь ситуация…

— Какая любовь сильнее: первая или вторая?

— Последняя.

— Вы вели программу «Клуб бывших жен». Но, может, сама постановка вопросы, темы — в корне неверна? Зачем говорить о том, что прошло, и чего уже нет, тогда как есть настоящее, радостей которого мы, как правило, не замечаем? Например, знаменитая французская актриса Даниэль Дарье никогда не вспоминает своего прошлого, в этом, как она сама считает и считают ее коллеги, секрет ее долголетия (в творчестве тоже) — ей 83 года.

— Это чужая постановка вопроса — клуб бывших жен. Как бы объяснить, не слишком усложняя? Это, как бы сказать, протестантская проблематика, вообще удивлена, что у нас эта программа имела рейтинги. Вспоминать прошлое, на самом деле, конечно же, не стоит. Прошлое — прошло. Попытки воссоединиться с человеком, которого ты разлюбила, посчитаться с кем-то, кто тебя больше не любит, — это нереально. Потому что все прошло, и ты находишься в совсем другой точке. Прошлое прошло, поймите! Все эти фантомы из прошлой жизни — по линии «Секретных материалов». Или «Битвы экстрасенсов», вот!

— Вы были героиней передачи Оксаны Пушкиной «Женский взгляд». А как вообще относитесь к женской журналистике? Есть ли у вас подруги среди журналисток? А вообще подруги есть?

— Женская журналистика нужна потому, что она продается. Но я больше люблю политическую журналистику или то, что показывают по каналу «Дискавери». Хотя мне очень нравится журнал «Секс энд зе Сити». Очень интересный фокус: мужчина как предмет вожделения, где-то между модной сумочкой и эффективными прокладками. У меня нет подруг среди журналисток, но подруги есть, да.

— В своем дневнике вы написали, что в первую очередь считаете себя актрисой, а потом уже мамой. Какая сторона личности Жанны Эппле замыкает эту очередь?

— В самую последнюю очередь я — хозяйка. У меня страшный беспорядок, и я ненавижу устраивать быт. Мне скучно. Еще я плохо вожу машину и ничего не понимаю в модных тенденциях.

— Как вы относитесь к психоанализу Фрейда?

— На мой взгляд, психоанализ — вещь сложная. Было бы правильно засекретить все труды Фрейда и последователей, чтобы пользоваться ими могли бы лишь специально обученные жрецы. Почему? Да потому, что все это в тысячу раз сложнее, чем кажется на первый взгляд. Психоанализ принято упрощать, и любая клуша теперь трактует сны и поведение соседей через Эдипов комплекс и анальную фиксацию.

*включен Минюстом РФ в список физлиц-иноагентов