Вдовец Валентины Легкоступовой, Юрий Фирсов, вновь обвинил детей певицы в причинении страданий собственной матери. По его словам, квартирный и финансовый вопросы всегда остро стояли в этой семье — подросшие наследники требовали то денег, то жилплощадь.
Последний супруг звезды 80-х дал очередное интервью, в котором напомнил общественности, что его совесть чиста, а в возбуждении уголовного дела по факту смерти Легкоступовой было отказано уже семь раз. Помимо этого, Фирсов раскрыл подробности отношений звезды с собственными детьми, которые, по его словам, часто доводили мать до отчаяния.
Яхтсмен рассказал, что ничего из квартиры бывшей жены он не продавал, все осталось на своих местах, а вот Анэтта, заполучившая ключи, пока мать лежала в больнице, якобы втихаря вынесла из дома валюту.
«Почему, полагаю, она — а кто еще имел доступ к квартире, забрав у Вали в больнице ключи? Валя с горечью говорила, что Анэтточка с детства такая. Когда дочь, повзрослев, требовала квартиру, рыдала и даже инсценировала попытку суицида — Валя влезла в долги и купила квадратные метры, только бы Анэтточка была довольна», — рассказал вдовец.
На покупке квартиры в долг злоключения, связанные с детьми, для Легкоступовой якобы не закончились. По словам последнего супруга, певица часто плакала из-за поведения своих отпрысков, но на публике никогда не показывала, что что-то идет не так.
«Когда сын Матвей в Испании влип в криминал и пришлось его вытаскивать, распродавать за бесценок имущество и уезжать, Валя ни словом его не попрекнула. Это на публике Легкоступова держала лицо, но сколько слез выплакано ею в подушку из-за родных деток, знала лишь она сама», — вспоминает Фирсов.
При этом дочь Легкоступовой, Анэтта Бриль, опровергает все слова яхтсмена и утверждает, что никаких проблем в отношениях с матерью ни у нее, ни у Матвея (который, по ее словам, чист перед законом) не было. Несмотря на все заверения вдовца о том, что у следователей нет к нему вопросов, Анэтта намерена довести дело до конца, сообщает «Комсомольская правда». Девушка твердо убеждена, что Фирсов «сочиняет, лишь бы отвести от себя подозрения».