Юрий Башмет позвал на день рождения мертвых друзей

Свой 67-й день рождения Юрий Башмет отметил более чем странно. Не у одной меня создалось ощущение, что знаменитый альтист позвал в зрительный зал не только живых, но и мертвых.  Ведь то, что произошло 24 января 2020 года, было больше похоже не на концерт, а на мистический обряд. После действа люди рыдали, их колотила дрожь. Ощущение присутствия каких-то иных сущностей было настолько сильным, что даже видавшие виды критики задумались: а что хотел этим сказать маэстро. А не случилось ли чего? А не прощается ли он с нами?

Вообще многие музыканты умеют общаться с потусторонними силами, правда, делают это крайне редко. Один из известных мастеров подобного трюка - дирижер Михаил Юровский. Когда с Лондонским филармоническим оркестром он привез в Нью-Йорк Рахманинова, слушатели испытали то, что никогда прежде не чувствовали. Электрический ток, казалось, проходил по всему телу, у людей полились непроизвольные слезы. Потрясенная пресса писала на следующий день, что Юровский - медиум.

Приподнимать перегородку между этим и потусторонним миром умеет и дирижер Теодор Курентзис. За необыкновенными впечатлениями к нему валом валит народ, причем мало сведущий в музыке. Доходит до того, что некоторые предприимчивые гражданки, в основном из стран Балтии, организуют специальные туры для желающих испытать неведомые ощущения.

Владеет приемом и Башмет. Правда, пользуется им достаточно редко. Инструмент, который выбрал маэстро на всю жизнь, - сам по себе довольно опасный. Альт считается проводником между мирами. И не зря многие великие композиторы свои последние произведения писали именно для альта. При помощи него, например, простился с жизнью Шостакович. А сам Юрий Абрамович как-то признавался, что  во время первого исполнения  ему удалось вызвать душу умершего Шостаковича. Тот вошел и сел на первый ряд, так, что музыкант мог хорошо разглядеть его лицо. После того как «Соната» закончилась - призрак исчез.

Бывало, что видения являлись слушателям. Так, например, башметовский альт рассказал о скорой смерти Иосифу Бродскому. После концерта в Нью-Джерси поэт подошел к альтисту и зачем-то сказал:

- Знаете, есть такая опасная штука - тромб. Если неудачно оторвется - может быть летальный исход...

Башмет рассказывал мне, что его особенно поразила странная фраза, сказанная, казалось бы, ни к чему. Через несколько месяцев после концерта Бродский действительно умер - оторвался тромб…

Служение альту требует больших навыков. Это инструмент сложного характера, трикстер, не мужчина и не женщина (хотя все другие инструменты оркестра имеют пол). Поэтому нельзя просто случайностью объяснить образ Башмета. С юных лет Юрий Абрамович не изменяет черному цвету. Сейчас это уже кажется нормальным, но в его молодые годы выглядело странным. Ведь юность музыканта прошла во Львове, где хипстота носила пестрое, клетчатое, яркое.

- Люблю черный цвет, он всемогущий, - коротко отвечает музыкант журналистам.

Прощальный манифест

У Башмета есть традиция отмечать день рождения на сцене. Как правило, мероприятие бывает веселым. Маэстро шутит и травит байки. В программе звучат полюбившиеся зрителю произведения и классическая «попса». Зачитываются поздравительные телеграммы, выступают друзья Юрия Абрамовича. Например, на 65-летие маэстро пели Нино Катамадзе, Диана Арбенина и другие звезды. Подчеркнем, никакой мистики не присутствовало.

В этом году все было совершенно иначе. Все началось с того, что музыкант утаил программу. О том, что будет играть на концерте, - не говорил ни в какую. Единственное, что удалось узнать, - это то, что все исполняемое будет «артистическим манифестом».

Произведения «манифеста» именинника имели откровенно прощальные названия: «Прощание» Бриттена на стихи Рембо, «Я потерян для мира» Густава Малера, Псалом Давидов для трубы Ури Бренера, «Покрова Пресвятой Богородицы» английского православного композитора Джона Тавенера. И это только первое отделение.

Помрачневшая было публика выдохнула, когда зазвучал «Лебедь» Сен-Санса, считающийся легкой «классической попсой». Но мало кто знал, что это произведение было последним обещанием Башмета балерине Плисецкой.

- Я обещал его Майе, - говорил мне Башмет накануне. - Вообще-то, «Лебедь» написан для виолончели и фортепиано, а Майя очень хотела, чтобы я сыграл  его на альте. Я опоздал. Плисецкая умерла.

Второе отделение усилило впечатление разговора с иным миром. Завершить свой день рождения Башмет решил... реквиемом.

Во время перерыва от сцены до потолка протянули четыре лестницы, символизирующие связь мира живых с миром мертвых. Между сценой и зрительным залом установили зеркала, образующие коридор. Воцарился полумрак.

Первые аккорды не оставили сомнений. Это был «Стикс» композитора Гии Канчели. Мощное и страшное произведение, пробуждающее души мертвых ото сна. «Голос альта способен объединить голоса живых и мертвых», - говорил Канчели, отведя для Башмета роль Лодочника, перевозящего души с одного на другой берег. Эффект усиливался еще и тем, что это было первое исполнение «Стикса» после смерти композитора. Лодка-альт скрипел уключинами, перевозя мертвых.

- Гиви, Тито, Ира, Резо, - называл хор имена умерших друзей композитора.

Казалось, что в переполненном зале прибавилось людей. Воздух сгустился. К горлу подкатил ком.

- Мама, бабушка, - не умолкал хор.

По рукам пробежала дрожь, казалось, кто-то касается спины, шепчет что-то в уши. Можно было не вглядываться. Все мертвые были среди нас.

На экране, расположенном за спиной хора, неожиданно возник огромный потрет Юрия Башмета. А потом белый шум взорвался громогласным «Радуйся». И  появилось лицо Гии Канчели.

Когда музыка стихла, зал сначала молчал. Потом были громогласные аплодисменты. Башмет поблагодарил и ушел, оставив потрясенного зрителя дрожать руками и думать над тем, что же это было и что имел в виду исполнитель.