Екатерину Сафронову содержит бывший муж - хоккеист
Екатерину Сафронову содержит бывший муж - хоккеист
Еще три недели назад Екатерина САФРОНОВА надеялась, что зазвонит телефон и она услышит голос звезды «Зенита» и сборной России Александра КЕРЖАКОВА - отца ее полуторагодовалого сына Игоря. Но вместо желанных слов прощения адвокаты футболиста подали иск в суд с требованием «ограничить мать в правах на ребенка, поскольку она зависима от психотропных препаратов» (подробности). Катя решилась откровенно рассказать о жизни с Кержаковым.
- Да, я подписала документы - согласие, что ребенок будет проживать с отцом, - призналась Екатерина Сафронова. - Мой бывший адвокат, который, как я сейчас поняла, в дружеских отношениях с Кержаковым, обманул: «Сейчас тебе лучше согласиться, чтобы сын жил с папой. Ты не в лучшем положении - находилась в двух психиатрических клиниках, места жительства нет, доходов - ноль». Разве я могла подумать, что любимый человек уже через пару месяцев подаст иск на ограничение моих материнских прав?! А через полгода, если я не «исправлюсь», меня могут лишить ребенка.
|
Фото: Vk.com |
Хотел сына
- Я Сашу искренне любила. Наверное, случившееся - расплата за мой грех. Когда мы познакомились, я была замужем за хоккеистом Кириллом Сафроновым. Мы растили дочь Соню. Но Кирилл подписал договор с клубом из Нижнекамска, а я осталась в Питере: бизнес и детская поликлиника не позволяли переехать. В этот период появился Кержаков. Мне необходимы были поддержка, мужское внимание... Кирилл звонил каждый день, и я чувствовала себя некомфортно. Честно призналась и подала на развод. Мы остались в хороших отношениях. Я не стала подавать на алименты, не судилась и за недвижимость. Кержаков со своей стороны заверял: «Я - мужик, все сделаю». Пока Катя с головой окунулась в нахлынувшие чувства, Кержаков разводился с женой Марией, с которой у них росла общая дочь Даша. - С Машей они подписали соглашение, по которому та получает 300 тысяч рублей в месяц, 150 из них кладет на счет ребенку. При мне Кержаков говорил, мол, хочет подбросить Маше наркотики в машину, чтобы лишить ее ребенка. Я еще тогда должна была задуматься. Позже я узнала, что Мария стала требовать у Кержакова больше денег. Испытав на себе, что он за человек, понимаю, почему Маша не стала претендовать на положенные алименты. Тогда же Александр настоял, чтобы я продала свой магазин одежды в Питере и вложила деньги в строительство его дома под Питером. Через два года совместной жизни мы решили родить ребенка. Узнав, что я ожидаю сына, Саша лично контролировал процесс беременности. Он даже пару дней ночевал вместе со мной в клинике, где я рожала. Присутствовал и при кесаревом сечении.
|
Александр КЕРЖАКОВ год назад планировал с Екатериной САФРОНОВОЙ свадьбу... |
|
...а сегодня не даёт ей даже увидеть сына Игоря. Фото из личного архива Екатерины САФРОНОВОЙ |
Делали овощ
- После рождения сына Саша изменился. Мне запрещалось общаться с подругами, звать гостей. Все эсэмэски проверялись. Он стал агрессивным, твердил: «Ты все разрушила! Наркоманка, тварь! Подвергала жизнь сына опасности». Кержаков делал все, что говорил Савченко. Через полгода после родов он предложил мне лечь в больницу - полечить астму. Но спустя пару дней я оказалась в отделении для душевнобольных. Мне назначили сильные препараты. Диагноз гласил: «Физическое влечение к психотропным веществам». Из меня делали овощ. Сбежать из заведения нельзя. Когда Саша периодически наведывался в больницу, врачи беседовали с ним отдельно. Я оказалась безвольной рабыней в чужой игре. Кержаков на все вопросы отвечал: «Когда врачи посчитают нужным, поедешь домой. Сбежишь - не увидишь сына». Через два месяца меня забрала бабушка. Бабуля, медик, задала врачу простой вопрос: «На каком основании удерживаете человека?» Приехав в питерский особняк, в который Саша вложил 60 миллионов рублей, я обнаружила шлагбаум, за который меня не пустила охрана.
Сдала волосы
- Когда я поняла, какую угрозу представляют Савченко и Кержаков, попыталась скрыться. Сняла номер в отеле. Кержаков меня нашел. Стал давить: «Давай полежишь в другой больнице два месяца. Там - психологи, никаких препаратов. После курса лечения окажешься дома». Я надеялась, что все может измениться. Докажу Саше, я - не наркоманка. Даже сдавала волосы для анализа, а когда там не нашли наркотических веществ, Савченко наврал: «Она волосы покрасила». Все это время мы продолжали спать вместе на съемной квартире. Саша, конечно, изменился: после секса вставал и уходил. Никаких слов любви. Приставленный от Савченко психолог Кержакову постоянно звонила: «Саша, вы должны уйти, вы покинули ее?» Через два месяца лечебного курса мои вещи оказались на съемной квартире. Я спросила: «Что происходит, Саша?» Он объяснил: «Тебе следует научиться жить в социуме». За все время Кержаков лишь дважды отвозил меня к сыну на два часа. Я понимала: мне нужно забрать Игорька и бежать куда глаза глядят. Через месяц Кержаков заявил: «Ты обязана покинуть съемную квартиру!»Оставшись на улице, я обратилась за помощью к Кириллу Сафронову. Мои банковские карточки Саша заблокировал. Сегодня я живу за счет первого мужа, поскольку устроиться на работу в Питере не смогла. Работодатели, как только понимали, что я сожительница Кержакова, отворачивались. Саша до сих пор мне не отдал вещи: в квартире остались все ювелирные украшения, подаренные бывшим мужем. Я пришла к Кержакову с большим «приданым», а ушла ни с чем. Сразу вспомнила брошенные им слова: «Если женщина со мною, я ей все дам, если нет - я в одних трусах оставлю!» Так и случилось.Кержаков не подходит к телефону и не дает мне видеть сына. Я написала в органы опеки, откуда пришел ответ: «Кержаков не препятствует общению матери с сыном». Игорек от меня отвыкает - я даже не увидела его первые шаги, не услышала слово «мама». Мне угрожают, я вынуждена прятаться: никто не знает, где я живу.