Заслуженный артист России, актёр Театра на Таганке вместе с мамой отметил её 100-летний юбилей
Вера Петровна даже не знает, что такое таблетки.
- До войны я работала в Москве домработницей, - вспоминает Смирнова. - В 41-м мужа забрали на фронт, а я уехала на родину - в деревню Земляково. Младшему сыну, Юре, было только два года. Бежали от немцев, но они вскоре добрались и до нас. У жителей фрицы ничего брать не хотели, боялись, отравят - сами корову доили. Мне было 24 года, и я почему-то их не боялась. Все спрашивали, коммунистка ли я. Честно отвечала, что да. Через три месяца они ушли. В деревню зашли русские солдаты, стали брюхатить наших баб, а когда мужья с фронта вернулись, семьи стали рушиться. Но я мужа дождалась. Вернулся он без ноги. После нескольких операций слег, и я десять лет за ним ухаживала. Сотрудники райисполкома предложили мужа в военный интернат отправить, но сыновья Николай и Юрий запретили мне даже думать об этом. До самой смерти докормила и с музыкой проводила.
- Сыновьями гордитесь?
- Конечно. Юра мечтал стать актером и всегда крутился возле Театра имени Вахтангова. К сожалению, жизнь мою омрачила неприятная история с сыном Юры - Максимом. Я и старший сын Николай записали свои доли в московской квартире на него. Но, видя, что он даже яблочка мне не принес, решили переписать завещание на Юру. Максим после смерти своего дяди Николая пытался оспорить завещание, подавал в суд, но правда восторжествовала. Квартира досталась Юре. Он заботится обо мне, держит домработницу… Я себя чувствую прекрасно. Лекарства не принимаю, только ноги стали слабоваты, хотя сама хожу.