Павел Шеремет: Березовский выжил меня из программы &#034Время&#034

На нашем ТВ нет героев. Каждый в чем-то замазан

Павел Шеремет - личность известная. Его громкая слава началась с демонстративного перехода белорусско-литовской границы, за которым последовало тюремное заключение, а затем - переход на работу из Минска в Москву. Молниеносно ворвавшись на российский телевизионный олимп, он вел программу "Время". А потому, когда год назад Шеремет исчез с экрана, многие сочли это очередной попыткой закрыть рот честному журналисту. На самом деле, с Первого канала Шеремет не уходил. Он руководит отделом спецпроектов Первого канала и снимает острые публицистические фильмы. Многие видели его документальную ленту "Дикая охота-2" - о пропавших в Белоруссии людях. А две недели назад стартовал его новый проект - "На осколках империи". С популярным тележурналистом встретился наш корреспондент.

Не нужно кормить кавказцев!

- Над чем вы сейчас работаете? - Моя команда только закончила четырехсерийный цикл "На осколках империи". В прошлом году я снял фильм "Последний год империи", о распаде Союза, а моя новая лента - о бывших наших республиках. Четыре серии - четыре страны: Приднестровье, Абхазия, Грузия и Армения. Почему все время империя? Да потому, что я вырос в ней, она называлась СССР. Мне одинаково близки Москва и Бишкек. Правда, проведя три месяца на Северном Кавказе, я понял: хорошо, что мы от них отделились. Не нужно их кормить, обучать, строить для них заводы. Пусть эти горячие люди живут отдельно от нас, а мы от них. Будем дружить, но денежки - врозь!

Конечно, для меня много значит фильм "Дикая охота-2". Он вышел в эфир 31 августа, когда все были заняты подготовкой детей в школу. Время явно неудачное. Я понимаю, что показ "Охоты" был достаточно рискованным для канала, вроде мы дружим с Лукашенко, а фильм явно антипрезидентский. Поэтому ОРТ нашло компромисс: показать, но особо не афишировать… А так, в голове много идей. Хочу снять картину о чеченской войне и так называемом чеченском синдроме. И есть безумное желание вернуться в "Новости", все-таки это мое. Но работать в нынешних условиях я вряд ли смогу и от этого мучаюсь. - А не подумывали перейти на ТВС, там посвободнее? - Это провокационный вопрос! Скажи я, что не хочу, обидятся на ТВС. Выскажусь наоборот - подставлю коллег с Первого канала. Тем не менее отвечу. Я думал об этом и даже разговаривал с Кириллом Набутовым. Но решил оставить все, как есть. Я собирался уйти с Первого канала, потому что психологически очень устал. Но потом поборол в себе это желание. Журналистам ТВС не позавидуешь, они работают в жестких условиях. Поначалу, когда начался скандал с НТВ, мы злорадствовали: "Вот вы такие чистенькие и честные. А теперь поработайте, как мы - попробуйте быть объективными, когда на вас все время давят" А сейчас видно, как их прессуют. Но я желаю им успеха, и ТВС, и НТВ. Тогда и нам будет легче. Первый канал начнет интенсивнее работать, чтобы выиграть в конкурентной борьбе. - Почему вы покинули программу "Время"? - Это старая история. Вообще время, когда я делал "Время", считаю худшим периодом в своей жизни. Там шла постоянная борьба за выживание…

Доренко - кляузник!

- В финансовом плане? - Нет. В творческом, журналистском. Противоборство с Доренко. Он все время скандалил, кляузничал, требовал, чтобы меня убрали из эфира. Я не понимаю, что он так на меня реагировал. Может, считал, что аналитическое пространство Первого канала - его территория, и мне нет тут места. Потом, шла смена руководства. Я начинал, когда генеральным директором был Шабдурасулов, а начальником службы новостей - Ашот Баблумян. Это люди, хорошо знающие свое дело. И вот они ушли, появилась новая команда. Я не смог наладить с ними контакта. А главная причина - пресловутый "черный пиар", когда приходилось столько дерьма выгребать. Мы все время спорили с Березовским и другим начальством, чтобы как-то ограничить поток обязательной негативной информации. Или хотя бы подтверждать все фактами. Тогда как раз началась кампания против "Медиа-Моста". Я добивался, чтобы шла не голая критика компании и Гусинского, а предоставлялись данные, цифры и т.д.

- А кто на вас давил? - Березовский, он тогда заправлял политтехнологиями Первого канала. Всякие пиарщики, которые крутились вокруг Кремля. Я начинал "Время" "весь в белом", с безупречным имиджем, а ведение этой программы испортило мне репутацию. Хотя Миша Леонтьев мне до сих пор говорит, что не надо так переживать, какие-то вещи мы делали абсолютно искренне. Например, я критиковал Лужкова и Примакова. И до сих пор считаю, что если бы кто-то из них стал Президентом России - это стало бы крахом для страны. Из того набора претендентов на главный пост, что имелся, Путин казался идеальным. Для меня стало невыносимо делать передачу. И когда конфликт с руководителем новостей Татьяной Кошкаревой, она сейчас главный редактор "Независимой газеты", дошел до предела, я написал заявление. Эта женщина - страшный человек, скопище пороков! До встречи с ней я ненавидел только Лукашенко. Она своим руководством подорвала имидж ОРТ, ломала несчастных журналистов. В итоге, она предала Березовского, правда, позже он ее снова взял к себе, потому что такими людьми очень легко управлять… В общем, я рад, что вырвался из того болота.

Ревенко - пример падения нравов

- Как вы это пережили? - У меня был психологический срыв. Было настолько противно, что я поехал в Чечню на два месяца. Сделал свой первый фильм о чеченской войне, его показали во время недавних событий с захватом заложников. Я лез там во все дырки, ходил в разведку, совершенно ничего не боялся… - Смерти искали? - Да нет. Просто была такая безумная мысль - смыть позор кровью. Но Бог спас! Мы там ночевали на блокпостах, которые до нас каждую ночь обстреливали, но когда мы туда приезжали, стояла тишина. И так на протяжении двух месяцев. Видимо, слишком легкий путь я избрал. Теперь я тут исправляю прошлые ошибки, восстанавливаю свою репутацию. В нашей профессии заработать ее очень сложно, а потерять слишком легко. Сейчас на российском ТВ не осталось героев-журналистов, одни жертвы. Нет авторитета, в репутации которого можно быть уверенным на все сто процентов. Каждый в чем-то был замазан. То ли из-за денег, то ли обстоятельства так сложились. Но на каждого нашелся свой крючок, на который его и подвесили. Некоторых растоптали.

- Приведите пример. - Звезды прошлой избирательной кампании: Доренко, Леонтьев, Шеремет и другие. Они оказались не у дел. А лучшие журналисты со старого НТВ? Многие в простое. Все те, кто остался на плаву, пошли на сделку с совестью. Самый яркий пример непорядочности для меня, как ни странно, - Евгений Ревенко. Это был блестящий репортер, человек, которого я очень хорошо знал. Когда я вел "Время", мы с ним как-то пересеклись в коридоре телецентра, так он со мной даже не поздоровался, типа, вот ты в своей передаче занимаешься грязными технологиями, а вот мы на НТВ все борцы за свободу слова. В ту эпоху я его упрек принял и очень сильно переживал. Хотя, что мне Женя Ревенко, человек с глазами странной собаки, как его называют. И спустя 2-3 месяца он перешел на РТР и начал вести аналитическую программу, которая по агрессивности порой переплевывает самого Доренко. Вот он, пример падения нравов! А ведь многие коллеги Евгения считают его карьеру образцовой, продолжают с ним общаться, некоторые позволили уговорить себя перейти на РТР. - Павел, как звучит ваша официальная должность на Первом канале? - Руководитель отдела специальных информационных проектов. Этот отдел был создан Константином Эрнстом для меня. Раньше Первый канал, кроме новостей, сам ничего не производил. Потом стал снимать художественные фильмы и сериалы. И вот новое направление - документальное кино. Мы сейчас много работаем. Единственная проблема, как всегда, - нехватка денег. Так как неигровые ленты не настолько окупаемы. Но со временем и этот вопрос будет решен. Вообще Эрнст - не равнодушный человек, он не отмахивается от проблем и во многих вопросах ведет себя очень корректно. К примеру, в ситуации с нашим оператором Дмитрием Завадским. Уже два с половиной года прошло с момента его похищения, а Эрнст до сих пор выплачивает зарплату Димы его семье.

К похищению Завадского Лукашенко не причастен

- Тело Дмитрия пока не найдено? Есть хоть какое-то продвижение в этом деле? - К сожалению, пока все без изменений. Труп его мы не нашли. Примерно нам известно место, где он может быть похоронен. В общем-то, нам известны обстоятельства его смерти, его убийства. - Это все-таки Игнатович и Малик, ныне осужденные по этому делу? - Да. Но у меня есть такое подозрение, что они были просто исполнителями. Все, что у нас пока есть на руках, это предположения. Чтобы получить доказательства, необходимо хотя бы найти тело. Как только появилась версия о том, где оно может находиться, российская сторона тут же предоставила технику, способную найти человеческие останки даже на большой глубине, но Белоруссия нас не впустила. Сейчас забрезжила надежда. Лидеры всех фракций Госдумы обратились в администрацию Путина с просьбой как-то повлиять на Лукашенко, и, наконец, завершить дело Завадского. Раз докладывают президенту, то, может быть, он действительно что-то сделает. Мы ждем и надеемся на положительный исход. - Вы сами верите, что Александр Григорьевич лично причастен к смерти журналиста? - Если честно, то я очень долго был убежден, что именно от него все исходило. Но сейчас я уверен, что приказа на похищение Завадского Лукашенко не отдавал. Здесь заказчики - его ближайшее окружение. Поэтому и подозревают тогдашнего главу совета безопасности Виктора Шеймана, он теперь генеральный прокурор, бывшего министра внутренних дел. Мол, они это сделали. Все было так: сразу после пропажи Дмитрия Лукашенко велел начать расследование, позволив различным группировкам вокруг себя вести это дело достаточно интенсивно. В результате чего и был арестован командир спецназа, выписали ордер на задержание некоторых высокопоставленных чиновников. Но тут белорусский президент увидел, что рушится вся его система подавления инакомыслящих, которая создавалась несколько лет. Он дал откат. Всю следственную группу расформировали, документы исчезли в дебрях КГБ. Мы сами потом по крупицам собирали какие-то факты, они и публиковались в прессе. А сегодня, 12 ноября, в Москву приезжала жена Димы. В Думе были слушания по делу. В них принимали участие Немцов, Хакамада, даже Жириновский и многие другие. Вообще очень важно, что поднимается вопрос о похищениях людей. Если наших депутатов беспокоит судьба братьев-белорусов, погибающих неизвестно где и как, то есть надежда, что здесь такого не произойдет. - Вы гражданин России? - Да. Я принял гражданство и постоянно живу в Москве. - А в Белоруссии бываете? Не боитесь? - Я туда езжу, у меня там родители. Сказать, что я абсолютно беспечен и ничего не боюсь, не могу. Но сильного страха больше нет. Раньше я по Белоруссии ходил с охраной, сейчас один. Ну, конечно, я принимаю какие-то меры предосторожности. - Вашей семье не угрожали? - Нет, слава Богу. А вот на жену Завадского постоянно давят: какие-то телефонные звонки, странные люди, которые дежурят во дворе. Частенько кто-то проникает в квартиру: она приходит с сыном домой, а вещи не так сложены или разбросаны, явно в них рылись. И жен других похищенных политиков преследуют. Некоторые были вынуждены выехать из страны, например, жена убитого Юрия Захаренко, бывшего министра внутренних дел. - А жена Димы не собирается уехать? Я читала, что Штаты готовы ее принять. - Многие страны предоставят ей убежище. Да и мне тоже. Дело в том, что мы с Димой после отсидки в белорусской тюрьме стали "узниками совести", первыми в нашей стране после Солженицына и Сахарова. И по уставу Организации Международной Амнистии мы можем жить в любой стране Европы и США. Завадская одно время хотела уехать, так как ходят всякие доброхоты и говорят: "Вот тебя убьют, лучше уезжай, там ты сможешь бороться за истину" и.д. Но решила остаться, здесь она постоянно напоминает властям о пропавшем муже, и тем самым хоть как-то будоражит общественность. Что касается меня, я чувствую эту опасность, но надеюсь, что пронесет.

Я не делал ребенка Хайди Холлинджер!

- Вы женаты? - Да. Жену звать Наталья. У нас двое детей: Лиза, 6 лет, и Коля, 9 лет. Наташа работает программистом в очень крупной российской компании. А познакомились мы в университете, в студенческом театре математического факультета, где она и училась. Я же изучал историю. Потом еще окончил факультет международных экономических отношений. Встретились, поженились. Мне тогда было только 20. Правда, я жалею, что так рано связал себя узами брака. Но… История вполне банальная, ничего романтического. Я не очень люблю рассказывать о личном, потому что ходят всякие слухи, что я отец немереного количества малышей, в том числе и ребенка канадской фотокорреспондентки Хайди Холлинджер. Вот о своих детях я могу рассказывать часами, но не о женщинах…(Тут впервые за весь разговор Павел улыбнулся.) - О женщинах?! - Пусть это останется моей небольшой тайной. Должна же быть в интервью хоть какая-то интрига.