Писательница Софья Прокофьева: «Мир Толкина стал для меня открытием»

Я позвонила, чтобы поздравить, и как будто снова побывала в детстве. Софья Леонидовна рассказала о книгах, на которых мы выросли. О времени, когда они были написаны. О своей семье, в которой переплелись судьбы многих известных людей. И, кажется, тоже мысленно вернулась в прошлое, когда была совсем юной.

- В нашей большой и дружной семье подарки детям на день рождения было принято оставлять ночью на стуле рядом с кроватью. Я понимала: их туда кладет мама, и хотела этот момент застать. Но всегда засыпала. Зато утреннее пробуждение было чудесным, - поделилась Софья Леонидовна. - Старый дом на Маросейке, где мы жили, сохранился, и там по-прежнему нет лифта. Помню просторную квартиру с высокими окнами на верхнем этаже, печку, которую утром топили дровами. И музыку. В комнате дяди - выдающегося пианиста Самуила Евгеньевича Фейнберга - стоял концертный рояль, и мы с братом просыпались под звуки Баха.

- Правда, что ваш папа, художник Леонид Евгеньевич Фейнберг, влюбился в маму, увидев портрет, написанный ее первым мужем?

- Истинная правда. Мама, Мария Ивановна, рано вышла замуж. Ее супруг - прекрасный художник Валентин Яковлев очень ее любил. Она была белокожая, рыженькая - он часто ее писал. Портрет «Дама с розой» всю жизнь висит над моей постелью. К несчастью, Валентин Александрович страдал туберкулезом и рано умер. Это случилось в Омске, куда мама по рекомендации врачей увезла его пить кумыс. В 21 год она стала вдовой. Вернулась в Москву, но дом на Тверской, где она жила с родителями, был разграблен. Кстати, ту пятиэтажку построил мой дедушка. Он бывший крепостной, сам себя выкупил - очень предприимчивый. Но в 1919-м дед уже умер. Не стало и бабушки. Маму приютил друг ее мужа, художник Иван Захаров. Мастерская на чердаке не отапливалась, там бегали крысы. Но главное - была крыша над головой. У Ивана Ивановича его ученик Леонид Фейнберг и увидел «Даму с розой» - мою маму. Вскоре они поженились.

- Читала, в детстве у вас была своя Арина Родионовна.

- Скорее, Арина Родионовна наоборот: няня Сергевна знала всего две сказки, и такие страшные, что я умоляла их не рассказывать. Одна про Липунюшку, который сжег ведьму. А вторая про медведя, у него мужик отрезал и съел ногу, а медведь ходил по деревне и искал ее. Просто мой ночной кошмар. При этом Сергевна была очень доброй и прожила в нашей семье всю жизнь. Вспоминаю ее с нежностью.

Случайная попутчица

- Вы рано начали писать?

- Лет в пять-шесть. У нас было Полное собрание сочинений Шекспира, которое я бесконечно читала и придумывала свое. Конечно, это было несерьезно. В 20 появились стихи. Моя подружка говорила: вот ты пишешь, а никто об этом не узнает. И мы поспорили, что я покажу свои сочинения самому Борису Пастернаку и вдобавок… его поцелую. Представляясь чужим именем, стала ему названивать. 1950 год, он почти никого не принимал. Когда Борис Леонидович брал трубку, я говорила: «Извините, я так хочу к вам прийти», а он сердился: «Оставьте меня в покое!» Но в итоге принял меня и отозвался о стихах неожиданно тепло. На прощание Пастернак подарил мне книгу с автографом. А я осмелилась поцеловать его в губы. И пари выиграла.

- В вашей жизни было много знаковых встреч - например, с Надеждой Яковлевной Мандельштам.

- Однажды из Переделкина я собиралась в Москву. С собой были тяжелые книги, и тут вижу: люди загружают багажник легковой машины. Я обратилась к водителю - красивой девушке, похожей на грузинку: «Вы не подкинете меня до метро?» Девушка согласилась, но с условием: «В машине будет Надежда Яковлевна Мандельштам, и вы должны уговаривать ее не уезжать в Америку». Я удивилась: «Как же я это сделаю?» - «А вы попробуйте, иначе я вас не возьму».

Надежда Яковлевна села рядом с водителем, мы двинулись. Всю дорогу Мандельштам была погружена в свои мысли и выглядела суровой. Вижу: моя грузинка кидает в мою сторону пронзительные взгляды: дескать, чего же вы. И я начала робко: «Надежда Яковлевна, а я ведь помню все стихи вашего мужа». - «Этого не может быть», - отрезала она. - Ну вот назовите любое стихотворение». А у меня с детства Мандельштам - любимый поэт, я действительно многое знаю на память. Я прочитала несколько произведений и вижу: наша попутчица оттаивает. И я говорю: «А вы можете представить такое в Америке: к вам подсаживается незнакомая женщина и читает наизусть?» - «Нет, конечно». - «Тогда надо ли вам уезжать?» Не знаю, повлиял ли этот разговор, но Надежда Яковлевна осталась в СССР.

Еще одна значительная для меня встреча - с Анной Андреевной Ахматовой. Помню ее лицо - она и в старости не утратила красоты. Просто переменила облик принцессы на облик королевы.

- Несмотря на благословение Пастернака, вы окончили не литературный, а художественный институт.

- Мои стихи были не похожи на те, что писали в то время. И тогда папа взялся подготовить меня к поступлению на графический факультет Суриковского института. Он был выдающийся педагог! В итоге я получила диплом, проиллюстрировала несколько книг, но уже писала сказки, и их притяжение было мощнее. Впрочем, в литературе тоже не все шло гладко. Мне ставили в упрек, что мои сказки не учат ребенка реальному восприятию жизни. Но это не так. Сказка глубоко нравственна в своей основе. Она по-своему прививает любовь к Родине, дает примеры благородства, смелости. Это всегда борьба со злом и победа добра. Но даже в сказках цензоры находили крамолу. Критиковали «Не буду просить прощения», «Лоскутик и Облако». В «Облаке» увидели пересечение с лермонтовскими «Тучами». Разумеется, эти обвинения были надуманы.

Дух Волошина

- Ваши «взрослые» романы «Прайд» и «Кольцо призрака» - о любовных перипетиях. Нет ли тут личного? Как повлиял на творчество ваш разрыв с первым супругом Олегом Прокофьевым?

- У нас была долгая дружба, прежде чем мы поженились, но вот полноты ощущений в отношениях не хватило. Мы стали родителями прекрасного сына, но было то, что нас разъединяло. Хотя до самого последнего времени мы сохраняли добрые отношения. Увы, вторая супруга Олега - англичанка Камилла Грей - умерла очень рано. Он женился в третий раз. Я тоже нашла свою половинку. Духовное единение со вторым мужем Виктором Белым было необыкновенное.

- С отцом Олега, композитором Сергеем Прокофьевым, вы общались?

- Когда мы с Олегом встречались, Сергей Сергеевич был уже тяжело болен, и визит к нему откладывался. Но узнав, что мы решили расписаться, он назначил дату, когда мы должны были к нему прийти. Однако утром раздался звонок: супруга Сергея Сергеевича сказала, что он умер. Это было 5 марта 1953 года - в день смерти Сталина. На похороны Прокофьева мы не смогли купить ни цветочка. Гроб, выставленный в вестибюле подъезда, обложили еловыми ветками. Вокруг стояли растения в горшках - их приносили соседи, приходившие попрощаться.

- Удивительна судьба вашего сына - Сергея Прокофьева.

- В юности Сережа заинтересовался антропософией. Это увлечение передалось ему от деда - Леонида Фейнберга. В юности тот жил на даче Максимилиана Волошина в Коктебеле и под его влиянием проникся «наукой о духе». Сергей уехал в Швейцарию, где находится Гетеанум - мировой центр антропософии, и стал одним из лидеров движения. Читал лекции на четырех языках, много писал об этом. Сын был литературно одарен и мог стать незаурядным художником. Но сделал свой выбор. К сожалению, его уже нет в живых.

- Ваш второй супруг - один из немногих в семье, кто не был связан с литературой и искусством.

- Виктор Викторович Белый - одаренный физик, профессор, доктор наук. Он тоже был музыкален, прекрасно играл на рояле. Этот дар передался ему от отца - композитора Виктора Белого, автора детской песни «Орленок». Наша дочь Мария защитила докторскую по математике, преподает в университете. Ее дочь Настя, моя внучка, хорошо пишет, рисует, но в профессии еще себя не нашла.

- Софья Леонидовна, что скажете о популярности книг о Гарри Поттере?

- К Гарри Поттеру я отношусь прохладно. А вот книги Толкина стали для меня открытием. Созданный им мир с эльфами и гномами, причем не знакомыми нам, дает простор воображению. «Властелин колец» и вся серия в жанре фэнтези должны занимать достойное место в детской библиотеке.

- Как приучить ребенка читать?

- Электронные соблазны велики, но когда малыш берет в руки книгу, он действительно открывает дверь в сказку. Чтобы развить интерес к этому, стоит покупать красивые издания с хорошими иллюстрациями. Ненавязчиво обращать внимание ребенка на детали, задавать вопросы, вместе искать ответы в книге. И если ему дано проникнуться этим чудом, он не променяет его на электронную игрушку.

Трус Петя стал суворовцем

Часть фильма «Приключения желтого чемоданчика» (1970 г.) режиссер Илья Фрэз снимал в старом Таллине. Софья Прокофьева приезжала туда с дочкой - восьмилетняя Машенька появилась в нескольких кадрах. Атмосфера на площадке была очень теплой. Взрослые, известные актеры, подбадривали ребят. И сами резвились, как дети.

• Тон задавала боевая Бабушка - Татьяна Пельтцер. В 66 лет она вместе с Евгением Лебедевым - Детским Доктором - сама прыгала через забор. И отважно стояла на крыше движущегося троллейбуса.
• Трус Петя - Андрей Громов - позже сыграл суворовца Ваню Трофимова в фильме «Офицеры». Окончил МГИМО, в 2000-х работал в Постоянном представительстве РФ при ООН в Нью-Йорке. С 2018-го - генконсул РФ в Русе (Болгария).
• «Несмеяна» Тома - Виктория Чернакова - после школы выступала в Цирке на проспекте Вернадского. Была замужем за Александром Шигаевым - психологом сборной СССР по хоккею, первым супругом Татьяны Михалковой. Мама двух дочек.
• В роли Болтуна засветился Игорь Воеводин - киношники отыскали его во французской спецшколе. На съемки за ним присылали «Волгу». Позже брали без экзаменов в театральный. Но режиссер убедил родителей не пускать туда сына. Игорь окончил журфак МГУ, вел программу «Времечко».