Он мог возглавить СССР

ВОЖДИ: Михаил Суслов, Виктор Гришин и Леонид Брежнев решают судьбы родины

Тем, кто моложе тридцати, имя Виктора ГРИШИНА мало что скажет. А ведь когда-то этот человек считался реальным кандидатом на пост Генерального секретаря КПСС, что означало практически безграничную власть в стране, которая занимала одну шестую часть поверхности Земли. Перед ним трепетали, ему завидовали, а в Москве Виктор Васильевич почти 18 лет был полноправным и грозным хозяином. В этом году исполнилось 15 лет со дня его безвременной кончины. Накануне 93-й годовщины со дня его рождения, которую близкие отметят 18 сентября, наш обозреватель созвонился с родственниками некогда всесильного партийного чиновника.

Феликс МЕДВЕДЕВ

В свое время, собирая материал о Гришине, я встречался с семьей Виктора Васильевича. Тогда я узнал интересные подробности о жизни и смерти вожака столичных коммунистов. В недавней телефонной беседе с его вдовой Ириной Михайловной и сыном Александром мне удалось расширить тему разговора.

Смерть в собесе

- Как Виктор Васильевич относился к своему здоровью?

Александр Викторович:

- Он внимательно относился к рекомендациям врачей. Пил таблетки до 15 штук в день, всегда держал их на столе в отличие, скажем, от Алексея Николаевича Косыгина, тоже сердечника.

С СЫНОМ И ВНУКОМ: одна из последних фотографий

Незадолго до смерти бывшего премьера СССР я оказался свидетелем такого эпизода. 9 мая 1980 года я был у него в квартире на Ленинских горах, когда он приехал домой после возложения венка на Могилу Неизвестного Солдата. Оповестив, что малость устал, Косыгин лег на диван. Подошла дочь Людмила Алексеевна, предложила отцу принять таблетки. И он на моих глазах достает горсть таблеток и со словами: «Вот какую ерунду рекомендуют мне врачи» - выбрасывает их в сторону...

- Гришин сильно переживал распад СССР?

- Он постоянно задавал себе вопрос: «Почему с нашей страной случилось то, что привело ее в 91-м году к распаду?» И, конечно же, его волновала собственная судьба. «Лигачев и Горбачев в отношении меня были несправедливы, отправив на пенсию!» - говорил отец. Но больше всего он сожалел - и это, я уверен, приблизило его кончину, - что его деятельность в годы перестройки и позже была окружена завесой лжи и полуправды.

* * *

ИРИНА И ВИКТОР ГРИШИНЫ: в кругу любимой семьи

Тот скорбный день Александр Викторович помнит очень четко. Была теплая, почти летняя погода. Сын обещал папе свозить его в Краснопресненский райсобес. Для перерасчета в сторону увеличения пенсии ему надо было доставить туда удостоверение Героя Социалистического Труда. Машина ехала по Калининскому проспекту, по которому Гришин любил прогуливаться. Он всегда с удовольствием показывал сыну дома, построенные при нем. Виктор Васильевич пребывал в хорошем настроении. Сын подвез папу с мамой к собесу в районе улицы 1905 года, поставил машину на стоянку и без всяких предчувствий бросил взгляд вслед родителям, входившим в подъезд. Не прошло и пяти минут, как из учреждения выбежала женщина, она оглядывалась вокруг, кого-то лихорадочно искала. Подбежала к Александру Викторовичу: «Не вы привезли Гришина?» - «Да, я привез отца». - «C ним плохо». Вбежав в помещение собеса, Александр увидел в небольшом кабинетике отца, сидевшего на стуле. Ирина Михайловна поддерживала мужа. Он был без сознания. Быстро очистили стол от бумаг, положили несчастного на спину... Ирина Михайловна по профессии врач, и она знала, как надо вести себя в таких ситуациях. В течение 20 минут Гришина пытались вывести из объятий смерти. Но он в себя так и не пришел. Приехавшие «скорые» из поликлиники Кремля и городская «03» констатировали остановку сердца…

Конкурент Горбачева

- Александр Викторович, у вашего отца было два инфаркта - значит, его что-то допекало?

- Конечно, допекало. Часто в разговорах он возвращался к 1985 году, к моменту перехода власти к Горбачеву.

ПРИ ГРИШИНЕ: пиво было дефицитом…

К этому времени он был старшим в Политбюро, и постоянно муссировались слухи, что после Брежнева будет Гришин, потом говорили, что после Андропова, потом - после Черненко. А после смерти Черненко отца стали противопоставлять Горбачеву. И вот тут в моей памяти сохранились любопытные воспоминания отца. Помните, в каком состоянии должен был держать речь перед избирателями немощный Черненко? Так вот Политбюро решило, что выступление сделает Горбачев как второй секретарь ЦК. Но за десять минут до начала раздался телефонный сигнал прямой связи с Черненко.

…Москва украшалась гигантскими лозунгами…

Звонил помощник генсека, который сказал: «Виктор Васильевич, есть поручение Константина Устиновича, чтобы его текст зачитал не Горбачев, а вы». На что отец сказал: «Но я не могу нарушить решение Политбюро по этому вопросу. В нем определено, что речь должен зачитывать Горбачев». Тогда вдруг в трубке раздался голос Черненко: «Зачитывай ты и бери все в свои руки». Что это все означало, отец так и не понял, на эту тему мы с ним много раз подолгу беседовали. Когда отец тут же подошел к Горбачеву и известил его об этом разговоре с Черненко, Михаил Сергеевич был в шоке. А чуть позже - после смерти Черненко, когда создали комиссию по похоронам и отца срочно вызвали в Кремль, его позвал в Ореховую комнату Горбачев и сказал буквально следующее: «Хочу предложить вам, Виктор Васильевич, возглавить комиссию по похоронам».

…построили Калининский проспект

На что отец ответил: «Михаил Сергеевич, вы же знаете, что председатель комиссии потом становится генсеком.

Вы второй секретарь ЦК, я первый секретарь горкома, и я считаю, что вы должны возглавить комиссию как будущий преемник». На что Горбачев с великой радостью согласился.

- А сам Гришин разве не рвался к власти?

- Сам не рвался. Но однажды, незадолго до смерти, я сказал ему: «Поддержав Горбачева, ты фактически виноват во многом, что случилось в стране. Не жалеешь об этом?» И папа ответил: «Если бы я мог предположить, куда все повернет, я бы сделал все, чтобы Горбачев не стал генсеком». Я считаю отца идейным коммунистом. У него не было никаких личных интересов.

Ирина Михайловна:

- Я ему как-то сказала: «Эта партия, в которую ты так веришь, она ведь тебя обидела ни за что». Он ответил: «Это не партия, это люди Идеи всегда переживают людей».

Тихие похороны

- Гришина обвиняли в коррупции, в печати были статьи, в которых его имя стояло рядом с именем директора Елисеевского магазина Соколова, приговоренного к расстрелу. Что вы об этом думаете?

Ирина Михайловна:

- Уже после смерти Виктора Васильевича Саша взял в руки его телефонную книжку. И вдруг из корешка прямо на стол выпало «шпионское» хозяйство с миниатюрным транзистором и микрофоном.

Вот вам и ответ на обвинения Гришина и в коррупции, и в подготовке каких-то заговоров. Вести тайные разговоры было невозможно: Гришин находился под круглосуточным наблюдением. Бесконтрольно он не мог даже встречаться с людьми из ЦК. Все держала под колпаком служба охраны, 9-е управление. Муж был смелым человеком, он без обиняков давал любые характеристики, и однажды я укорила его в этом. А он бросил: «Ну и черт с ними, пусть слушают. Я не боюсь». Что бы о нем ни говорили, он был человеком чистоплотным, не замешанным ни в каких финансовых аферах. Поэтому так смело себя и вел, считая себя неуязвимым.

- Вы видели когда-нибудь слезы отца?

Александр Викторович:

- Вообще отец был человеком вроде бы несентиментальным, но я помню, как он плакал, потрясенный гибелью Юрия Гагарина. Он плакал едва ли не целый день... Помню слезы на лице отца, когда горела гостиница «Россия» и он, немедленно прибыв на место пожара, видел, как из окон выбрасывались люди. Отец рвался в гостиницу, чтобы своим присутствием помочь, поддержать, но служба безопасности его буквально удерживала у барьера. Он пошел к Брежневу и сказал, что, как первый секретарь горкома, несет ответственность за все, что происходит в Москве, и просит освободить его от обязанностей. Леонид Ильич ответил: «Что ты, успокойся, предотвратить это было невозможно, иди, работай». Отец так же близко к сердцу принимал гибель людей на стадионе в Лужниках и катастрофу с самолетом Сантьяго - Париж - Москва, когда Ил-62 не долетел до полосы полтора километра…

- Он оставил завещание?

- Никому и никакого.

- Где отец похоронен?

- На Новодевичьем кладбище. С похоронами тоже вышла история. Выделить отцу отдельную могилу отказались. И мы похоронили его в могилу его матери. Пришлось об этом много хлопотать: в правительстве Москвы мне сказали, что из Белого дома был звонок с запрещением хоронить на Новодевичьем. В поминальном зале, когда предложили выступить, наступила зловещая тишина. Никто не откликнулся, все боялись. Тогда я начал панихиду прощания, а за мной взял слово Василий Иванович Конотоп, бывший первый секретарь Московского обкома КПСС, который говорил жестко, с упреком в адрес тех, кто долгие годы был вместе с Гришиным, а теперь боится сказать о нем два слова.

- За какой хоть пенсией-то ехал Виктор Васильевич в тот злополучный день, когда остановилось его сердце?

Ирина Михайловна:

- Сначала муж получал полностью свою зарплату - 800 рублей. Потом стал получать 500. А в последнее время он получал такую же пенсию, как и я - рядовой врач в больнице.

- Деньги-то на сберкнижке остались?

Александр Викторович:

- Пять тысяч рублей. Они достались мне и моей дочери. Поехали в сберкассу, сняли деньги, и я отдал их Ирочке, ей надо было купить пальто. Оно-то как раз и стоило тогда пять тысяч. Вот и вся коррупция Гришина…