Бедная «Матильда». Есть ли правда в скандальной истории любви Николая II
В Российской империи не нашлось ни одного человека, который бы вступился за Николая II, а в Российской Федерации таких доброхотов хоть отбавляй
Россию колбасит не по-детски. В психиатрии это назвали бы шизофренией. В политике называют попыткой примирения и согласия со своим прошлым, настоящим и будущим. Беда в том, что все временные состояния изменчивы. От этого примиряться и соглашаться сегодня приходится с тем, что еще вчера клеймили. Самый свежий пример - страсти вокруг фильма Алексея УЧИТЕЛЯ «Матильда» о плотской любви балерины КШЕСИНСКОЙ и НИКОЛАЯ II. Сегодня этот царь считается у нас одновременно и Кровавым, и святым. Как кому нравится. Но видна тенденция, что уже завтра нас заставят считать его исключительно святым. Поэтому, пока можно, напоминаем о человеческой природе государя, а заодно о его кровавом жизненном пути на небеса.
Некое движение «Царский крест» призвало народ объединиться против исторического фильма «Матильда» режиссера Алексея Учителя и подписать обращение на имя генпрокурора с просьбой запретить выход картины на экран. Фильм вообще-то еще не смотрел никто. Возбуждение общественности вызвал его рекламный ролик.
Причина такова - «в картину с невероятной дерзостью включены постельные сцены Николая II с Матильдой Кшесинской», а это «не только преступно по отношению к верующим гражданам страны, но и по отношению к государству, так как направлено на подрыв национальной безопасности».
Во главе антиксешинского движения неожиданно оказалась депутат Наталья Поклонская. По ее словам, Николай II на самом деле «добрый и милостивый государь, кардинально улучшивший благосостояние своего народа».
- Глупо проверять фильм, который не вышел, - прокомментировал депутатский запрос Натальи Поклонской в прокуратуру министр культуры Владимир Мединский.
Слепая готовность героини «крымской весны» положить жизнь за царя вызвала оторопь у многих ее поклонников.
- Никак не могу понять, почему то, что во всем мире считается первой любовью, у Поклонской вдруг превращается в «порочную связь», оскорбляющую религиозные чувства православных? - спрашивает отнюдь не либеральный журналист Олег Лурье.
Переезд в Москву из глубокой провинции, свалившееся на голову безумное депутатское благополучие вкупе с морем свободного времени, возможно, выбили бывшего прокурора из колеи. К тому же надо сделать скидку, что историю в школе она изучала по украинским учебникам. А там такое написано…
Семейная игрушка
Считается, что жизнерадостную польку Матильду Кшесинскую своему флегматичному сынку Ники подарил папа. 23 марта 1890 года после выпускного спектакля Императорского театрального училища, на котором присутствовал сам Александр III с наследником престола, был дан торжественный обед. Государь распорядился, чтобы рядом с будущим императором Николаем II посадили именно Кшесинскую. Семья решила, что Ники пора стать настоящим мужчиной, а балет являлся чем-то вроде официального гарема и связь с балеринами не считалась в кругу аристократии зазорной.
На жаргоне, принятом в русской гвардии, поездки к балеринам ради сексуального удовлетворения своих буйных страстей называли «поход за картофелем». Наследник не стал исключением и под именем гусара Волкова несколько лет ходил за картошкой к Матильде. До тех пор пока не женился на Алисе Гессенской.
Желая сохранить тайну своих интимных приключений, Николай не дал Матильде пойти по рукам похотливых купцов и дворян-извращенцев. Он оставил ее в «семье», передав на попечение и утеху внуку Николая I - великому князю Сергею Михайловичу. Новый «хозяин» был холост и тоже увлекся шикарной женщиной. Сергей Михайлович сделал Кшесинскую примой Мариинского театра и одной из богатейших женщин России. Ее дворец в Стрельне не уступал в роскоши царскому, что сильно подкосило военный бюджет России. Тот самый, к которому имели доступ великие князья, и в частности Сергей Михайлович.
Служебные дела не позволяли ему уделять Матильде достаточного внимания, и он попросил «присматривать» за красоткой великого князя Андрея Владимировича, внука Александра II. Оба любовника знали друг про друга, но мирно поочередно сожительствовали с «ведьмой», ни разу не поссорившись, а Владимира - сына Матильды - каждый считал своим. Тот действительно носил сначала отчество Сергеевич, а потом Андреевич.
После революции уже в иммиграции во Франции Кшесинская обвенчалась с великим князем Андреем Владимировичем и получила титул светлейшей княгини Романовской.
Чужое место
Однажды Николай II сказал министру иностранных дел Сазонову: «Я стараюсь ни над чем серьезно не задумываться, иначе я давно был бы в гробу». Именно этой фразой наиболее точно характеризуется стиль николаевского правления. Его место было не на троне, а у Кшесинской под юбкой да за семейным столом. Патриархальный обычай наследовать власть не по достоинству, а по старшинству стал ловушкой для царизма. Быстро меняющийся мир уже нельзя было удержать сгнившими скрепами: «Православие, Самодержавие, Народность».
О Николае принято говорить, что он лично проводил реформы, часто наперекор Думе. Однако по факту царь скорее «не мешал». У него даже не было личного секретариата. Развернутых резолюций лично Николай II никогда не писал, ограничивался пометками на полях, чаще всего просто ставил «знак прочтения». Он в принципе не занимался государственными делами. Не принимал их близко к сердцу. Например, его адъютант рассказывал, что, получив известие о Цусиме, царь, который в это время играл в теннис, тяжело вздохнул и тут же снова взялся за ракетку. Точно так же он воспринимал все дурные новости о беспорядках в стране и известия о поражениях в войне.
По итогам такого правления к началу Первой мировой внешний долг России был 6,5 миллиарда рублей, а золота в казне только 1,6 миллиарда.
Зато на милые сердцу фотографии с семьей Николай II тратил 12 тысяч рублей в год. Для примера, средний расход домохозяйств в Российской империи составлял около 85 рублей в год на душу населения. Гардероб императора в одном только Александровском дворце насчитывал несколько сотен единиц военной формы. Принимая иностранных послов, царь надевал мундир того государства, откуда был посланник. Часто Николаю II приходилось переодеваться по шесть раз в день.
Фигура царя, прежде всего по вине его самого, оказалась исключительно декоративной. Всеобщее недовольство вызывало именно это обстоятельство.
Весь экономический рост 1913 года приходился на частный буржуазный и капиталистический сектор. Тогда как механизмы власти практически перестали работать.
Они и не могли, поскольку все рычаги управления находились в руках одного, неспособного их двигать, человека. Царизм, таким образом, просто изжил себя.
Николай II стал Кровавым не когда во время его коронации 18 мая 1896 года в давке было убито и покалечено 2689 верноподданных. Он стал Кровавым потому, что из всех способов управления государством решился применять только самый простой - репрессии.
Чем хуже становилось положение, тем чаще к ним прибегали. Революции 1905 года предшествовал голод 1901 - 1903 годов, в результате которого умерло более трех миллионов человек только взрослого населения. Детей царская статистика не считала. Для подавления крестьянских восстаний и выступлений рабочих было направлено 200 тысяч солдат регулярных войск, не считая десятков тысяч жандармов и казаков.
А потом 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге произошло Кровавое воскресенье - разгон шествия петербургских рабочих к Зимнему дворцу, имевшее целью вручить царю коллективную петицию о рабочих нуждах. Рабочий люд, «как и весь русский народ», не имеет «никаких человеческих прав. Благодаря твоим чиновникам мы стали рабами», - так писали рабочие в петиции.
Войска встретили их пушечным и ружейным огнем. Везде расправу чинили по одному плану: стреляли залпами, с предупреждением и без него, а потом из-за пехотных заслонов вылетала кавалерия и топтала, рубила, хлестала бегущих.
Правительственное сообщение: из тех, кто шел к царю, убито 96, ранено ЗЗ0 человек. Но 13 января журналисты подали министру внутренних дел империи пофамильный список на 4600 убитых и смертельно искалеченных. Позднее газеты писали, что через больницы города и его окрестностей прошло более 40 тысяч трупов со штыковыми и сабельными ранами, затоптанных конями, разорванных снарядами и с тому подобными ранами.
Таким образом, вера народа в доброго царя-батюшку была растоптана. Волну всеобщего недовольства уже было не остановить. За 1905 - 1906 годы крестьяне сожгли две тысячи усадеб помещиков из 30 тысяч существующих в европейской части империи. Еврейские погромы унесли жизнь еще как минимум 10 тысяч человек.
В октябре 1905 года Всероссийская политическая стачка распространилась по всей России. Севастопольское восстание закончилось расстрелом матросов Черноморского флота - крейсера «Очаков» и других восставших судов. Поминальные молитвы по десяткам тысяч невинно убиенных не успели утихнуть, как на Россию напал неурожай. Церковь, помещики, царские чиновники отказались делиться зерном, в итоге массовый голод 1911 года унес жизни 300 тысяч человек. Снова начались забастовки и расстрелы. Сохранился факт: в 1914 году врачи осматривали призывников в армию и ужасались - 40 процентов новобранцев имели спину со следами казацких нагаек или шомполов.
Триумф воли
Начиная с осени 1916 года в оппозицию к Николаю II встали уже не только левые радикалы и либеральная Госдума, но даже ближайшие родственники - 15 великих князей. Общим их требованием стало отстранение от управления страной «святого старца» Гришки Распутина и царицы-немки и введение ответственного министерства. То есть правительства, назначаемого Думой и ответственного перед Думой. На практике это означало трансформацию государственного строя из самодержавного в конституционную монархию.
Решающий вклад в свержение Николая II внесло русское офицерство. О его отношении к царю-батюшке можно судить по уничижительному названию популярной закуски - «николашка». Ее рецепт приписывали царю. Перетертый в пыль сахар смешивался с молотым кофе, этой смесью посыпался ломтик лимона, которым закусывали рюмку коньяка.
Доверенное лицо начальника штаба Верховного главнокомандующего генерал-адъютанта Михаила Алексеева - генерал Александр Крымов в январе 1917 года выступал перед думцами, подталкивая их к перевороту, как бы давая гарантии от армии. Он закончил свою речь словами: «Настроение в армии такое, что все с радостью будут приветствовать известие о перевороте. Переворот неизбежен, и на фронте это чувствуют. Если вы решитесь на эту крайнюю меру, то мы вас поддержим. Очевидно, иных средств нет. Времени терять нельзя».
Императорская Ставка была, по сути, вторым правительством. Там, по свидетельству профессора Юрия Ломоносова, бывшего во время войны членом инженерного совета Министерства путей сообщения, зрело недовольство: «В штабах и в Ставке царицу ругали нещадно, поговаривали не только о ее заточении, но и о низложении Николая. Говорили об этом даже за генеральскими столами. Но всегда, при всех разговорах этого рода, наиболее вероятным исходом казалась революция чисто дворцовая, вроде убийства Павла».
В марте 1917 года именно военные, командующие фронтов, заставили царя подписать отречение от престола. Последним распоряжением Николая II было назначение генерала Лавра Корнилова командующим Петроградским военным округом.
Через несколько дней после этого по решению Временного правительства Корнилов отбыл в Царское Село для приведения в исполнение указа об аресте бывшей императрицы Александры Феодоровны и всей царской семьи.
Кстати, сегодня те же самые люди, которые ходят на митинги в обнимку с иконой Николая II и поют «Боже, царя храни», установили в Краснодаре памятник его тюремщику - генералу Корнилову. И регулярно проводят около него поминовения, на которые приносят икону Николая II.
После отречения Николай II оказался настолько никому не нужным человеком, что о его существовании на какое-то время просто забыли. Министр иностранных дел Временного правительства Павел Милюков пытался отправить царскую семью в Англию на попечение двоюродного брата царя - Георга V, но король предпочел отказаться от такого плана.
Не зная, как поступить, Временное правительство отправило Николая II с семьей вглубь страны. Ссылка стала его триумфом воли. Не государь, а человек, он с момента отречения и вплоть до дня своей гибели показал куда больше характера, чем за все царствование. Как высказался о нем Эдвард Радзинский, есть монархи, не умеющие править, но умеющие достойно умирать.
*включен Минюстом РФ в список физлиц-иноагентов
