Видимо вновь «призрак бродит по Европе - призрак коммунизма». В соцсетях всплыла животрепещущая тема
Видимо вновь «призрак бродит по Европе - призрак коммунизма». Как только КПРФ театрально-молодцевато подбоченилась перед выборами, прозападные издания начали новую атаку на ЛЕНИНА и зомбирование молодежи. В соцсетях мгновенно всплыла животрепещущая тема – ленинских денег. И мы можем наблюдать, как зарождаются и раскручиваются очередные насмешливые мифы.
Дельное предложение перезахоронить Ильича на его родине, высказанное на днях уполномоченным при президенте России по правам предпринимателей, особого ажиотажа в соцсетях не вызвало. Зато очередная насмешливая байка «На какие деньги жил Ленин» вовсю гуляет по мировой паутине, отлакированная броским подзаголовком «По современной классификации Владимир Ленин был классическим дауншифтером». То есть приверженцем философии «жизни для себя».
Намек ясен – нам еще Александр Солженицын рассказывал, как
комфортно жил Ленин с соратниками в Цюрихе: «В 1908-м хоть и мрачно было, хоть и одиноко, так денег завались, после тифлисского экса. Счет в «Лионском кредите». С тоски ходили в концерты по вечерам, ездили в Ниццу в отпуск, путешествовали, гостиницы, извозчики, в Париже сняли тысячефранковую квартиру, зеркало над камином».
Чем не дауншифтер?
Казалось бы, ничего нового и обидного не прозвучало. Ан нет. В неравную схватку с автором и всеми публицистами, глумящимися над «большевичками» и их «картавым вождем», вступил не маститый столичный историк, а скромный житель Харцызска (Донбасс) 31-летний Ярослав Козлов. Автор многих публикаций на сайте «Ленин – революционер, мыслитель, человек». Он много лет отслеживает все статьи об Ильиче, сличает их, сверяет с архивными источниками и затем фактами припирает мастеров фальсификации к стенке.
Легкость, с которой сегодня критики «советского мифотворчества» подтасовывают и извращают факты, и впрямь ошарашивает.
Что пишут
«В 1904 году в Женеву, где тогда проживал Ленин, из России приехал большевик Валентинов. Ленин устроил его работать носильщиком на вокзал. Валентинов плохо знал французский язык и не ориентировался в местной жизни, и тогда Ленин в течение 3-х дней толкал вместе с ним тележку, попутно обучая Валентинова. Наградой Владимиру Ильичу стали 3 швейцарских франка за работу носильщиком»
Как было
Николай Владиславович Валентинов-Вольский в книге «Встречи с Лениным» историю с ручной повозкой описывает иначе.
«Владимиров в брошюре «Ленин в Женеве и Париже», напечатанной в 1924 г. писал, что в Женеве среди большевиков в 1904 г. было «не мало» таких, которые, чтобы не погибнуть с голода, занимались перевозкой вещей. Владимиров превратил меня во множественное число. Никаких конкурентов по «извозу» у меня не было, кое-кто из большевиков даже считал, что заниматься таким делом, заменять собою лошадь, - «оскорбительно для человеческого достоинства». … Однажды ко мне подошел … Петров.. Он приехал в Женеву легально, слыл за меньшевика, жил не по-эмигрантски, будучи, как говорили, очень состоятельным человеком.
- Мне сказали, что вы занимаетесь перевозкой багажа. Не могли ли вы доставить вещи из пансиона, в котором я сейчас живу, в другой пансион, на дачу, за Женевой. Могу предложить за это десять франков.
У меня дыхание сперло от такой блестящей перспективы. Десять франков на весах эмигрантского бюджета представлялись чем-то огромным!
Путь был долог. На мне тяжелое черное пальто и в нем, под лучами солнца, я обливался потом, как взмыленная скачкой лошадь. Вскоре я почувствовал, что дальше везти не могу. Кое-как подкатив к тротуару в тень под дерево, против какого-то простенького кафе, я опустил повозку наземь. Как и нужно было ожидать, ее оглобли встали на-дыбы. В эту минуту в нескольких шагах от меня я увидел Ленина. На нем был люстриновый легкий пиджачок и он держал шляпу в руке. На его лице промелькнуло удивление.
- Пойдемте в кафе, вам нужно подкрепиться, - сказал он.
В кафе, отвечая на вопросы Ленина, пришлось рассказать детали моего «ремесла».
- Ну, - сказал Ленин, - не знаю, как вы с вашей задачей справитесь? Видно придется мне писать некролог и указать, что товарищ стал жертвой эксплуатации меньшевика Петрова. Какую сумму он вам обещал уплатить?
- Десять франков.
- Возмутительно! У Петрова есть деньги, пусть платит. Решено и подписано: меньше 15 франков не брать. Завтра обязательно приходите ко мне и расскажите, чем все это кончилось.
Ленин в это время с великим терзанием оканчивал свою книгу «Шаг вперед два шага назад», посвященную анализу партийных разногласий. Тема эта до того его съедала, что он стал избегать о ней говорить. Выпив два стакана черного кофе и подкрепившись сандвичем (платил Ленин), я почувствовал себя годным тащить дальше повозку.
Ленин вышел со мною: «хочу немножечко вам под-могнуть». Повозка стояла задрав кверху свои оглобли. Нужно было ухватиться за самый их кончик и, действуя оглоблями, как рычагом, нагнуть таким образом воз. От передка повозки, упирающегося в землю, до верха вздыбленных оглоблей было, полагаю, более 200 сантиметров. Достать этот верх поднятой рукой нельзя. Ухватиться за него можно было лишь подпрыгнув. Ленин прицелился на одну оглоблю, я на другую. Прыгнули и неудачно, повозка качнулась, но не опустилась. Толстый хозяин кафе стоял у дверей и смеялся. Еще один прыжок и повозка выпрямилась. Я начал рассыпаться в благодарностях, но Ленин, оборвав меня – «пустяки», скомандовал: «тащите, я вам еще подмогну». Вот это было уже совершенно излишне. Одному человеку, держа обе оглобли, толкать повозку гораздо более сподручно, чем двум. Сколько времени и какое расстояние мы прокатили - не знаю. У меня было неприятнейшее чувство, что, сверх всякого допустимого предела, эксплуатирую желание Ленина мне помочь. В конце концов, я не выдержал:
- Держите повозку, Владимир Ильич, даю честное слово, везти вдвоем больше не буду. Прошу вас, идите домой. Или, если хотите отбить у меня десять франков, - везите одни.
Ленин рассмеялся и, пожав мне руку, еще раз напомнил: «Не менее 15 франков!»
Петрову же для усиления впечатления я с большим преувеличением стал расписывать, что Ленин почти два часа тащил со мною повозку. Петров изменился в лице.
- Ленин вам помогал? Он знает кому вы везли багаж?
- Конечно, знает. Ленин назвал вас эксплуататором и возмущался, что вы обманули меня и дали везти груз, посильный лишь лошади.
Петров превратился в медовый пряник. Без всякого запроса с моей стороны, принося всякие благодарности и извинения, Петров сунул мне в руку 15 франков. Как раз сумму, назначенную Лениным.
Что пишут
«…основным доходом для Владимира Ленина стала семейная рента. Это был доход от имения в Кокушкине, а также от другой недвижимости, управляемой матерью.
Как правило, она пересылала Владимиру 300-500 рублей 3-4 раза в год». «Имение Ульяновых – в Кокушкине (доставшееся им от деда по материнской линии) – давало исправный доход (до 2000 рублей в год; следили за ним двоюродные брат и сестра Ленина – Ардашевы, а управляющим был чех Крушвиц)»
Как было
По документам Казанского отделения Дворянского земельного банка, описанным историком-архивистом Ольгой Федотовой, дед Ленина Александр Дмитриевич Бланк 5 ноября 1848 г. купил Кокушкино за 9 600 рублей серебром. «Господское имущество большей частью находилось в обветшалом состоянии. Общее количество приобретенной земли составляло 462 десятины (1 десятина – 1,09 га). После реформы 1861 г. часть земли была выделена Бланком в надел крестьянам. Согласно уставной грамоте, «по сельцу Кокушкино значится: дворовых – 9 душ и крестьян – 30 душ (считались только мужчины). На каждую ревизскую душу выделялось 4 десятины земли в постоянное пользование. При этом с каждого надела причиталось платить 9 рублей в год и отрабатывать на господской земле мужчинам: 24 дня летом и 16 дней зимой, женщинам: 18 дней летом и 12 дней зимой».
Итого: за вычетом отданных крестьянам земель, приносившим Бланку в год всего 624 рубля дохода, в имении осталось 306 «хозяйских» десятин. После смерти Бланка имение было поделено в 1873 году между семерыми родственниками, в том числе и Марией Бланк, в замужестве Ульяновой. Но после хваленой крестьянской реформы дела у всех шли плохо. 9 января 1885 года имение было переделено. «По раздельному акту 206 десятин 253 сажени земли с усадьбой перешли во владение Любови Александровны Пономаревой». «Постройки в имении включали в себя господский дом, людскую, конюшню, скотную избу, каретник, курятник, 4 житницы, погреб, баню, сарай, мельничный амбар и зерносушилку. Усадьба занимала 1,9 десятины, остальная земля была пахотной и сенокосной. Засевалась овсом, горохом и гречей. Обрабатывалась частью наемными рабочими, частью отдавалась в обработку крестьянам. В урожайный год с одной десятины получали 60 пудов овса, 100 пудов гороха, 60 пудов гречи. Общий доход имения в 1880-е годы составлял 2 669 рублей в год. Из них 1 659 рублей тратилось на ремонт строений и инвентаря, страхование от огня, наем рабочих, покупку семян, удобрений и т.д. Итого чистый доход с имения составлял 1 010 рублей в год».
Пономарева задолжала банку и несколько раз занимала деньги у Марии Александровны Ульяновой – матери будущего Ленина и супруги действительного статского советника, о чьей доле в Кокушкино на этот период официальных сведений нет. Но ясно, что даже если бы ей принадлежали все оставшиеся 100 десятин в этом же «сельце», то вряд ли бы они приносили доход «до 2000 рублей в год», с которых мать могла пересылать сыну-революционеру «по 300-500 рублей 3-4 раза в год».
После смерти Пономаревой долги перешли к ее сыну, и имение было выставлено на торги. 16 апреля 1898 года, спасая семью от позора и окончательного разорения, Мария Ульянова через суд закрепила имение за собой. Его оценили в 10 000 рублей, обязав 9 205 рублей вернуть Дворянскому земельному банку. 21 апреля – не прошло и недели – Мария Ульянова продала его крестьянину села Черемышева Лаишевского уезда Николаю Николаевичу Фадееву, который и владел имением до Октябрьской революции». К слову, никакого управляющего Крушивица по документам в Кокушкино не было. 22 апреля Владимиру Ульянову - будущему Ильичу исполнилось 28 лет.
К этому остается добавить, что глава семьи Илья Николаевич Ульянов скончался на службе от инсульта 12 января 1886 года, оставив после себя наследство – движимое имущество и 2 000 рублей на счету в Симбирском городском общественном банке. Жить было не на что. Вдова подала прошения попечителю Казанского учебного округа Масленникову с просьбой о единовременной помощи в связи с похоронами и скорейшем назначении пенсии. Вот итог: «Казенная палата поручает губернскому казначейству производить установленным порядком … пенсию вдове умершего на службе, бывшего директора народных училищ Симбирской губернии действительного статского советника Ульянова, Марии Ульяновой из оклада шестисот рублей в год и несовершеннолетним детям, родившимся: Владимиру 10-го апреля 1870 года, Дмитрию 4-го августа 1874 года, Ольге 4 ноября 1871 года, и Марии 6 февраля 1878 года, из оклада шестисот рублей в год, вдове и детям с двенадцатого января текущего года».
Плюс единовременная помощь в 150 рублей.
Любопытно, что попечитель Масленников предложил вдове получить наградные знаки ордена Станислава I степени, причитавшегося ее супругу. Но за них нужно было заплатить, и Ульянова отказалась.