Почему Польша тянет с расследованием авиакатастрофы, унесшей жизнь Леха Качиньского
Еще в августе 2017 года брат-близнец погибшего польского президента Ярослав Качиньский обещал общественности, что в восьмую годовщину, по истечении 96 месяцев с момента аварии, будет полностью закончено расследование и обнародованы результаты следствия по делу крушения правительственного рейса.
Но уже через два месяца в интервью он поправился и заявил, что этот 96-й месяц будет последним, когда истину либо установят, либо она не будет установлена уже никогда. А в годовщину трагедии представители Генпрокуратуры Польши заявили, что срок завершения расследования смоленской авиакатастрофы перенесен на 31 декабря 2018 года.
Пляски на костях
В действующем правительстве Польши до сих пор кипят страсти. Оппозиция требует оглашения результатов деятельности следственной комиссии, правящая партия обвиняет оппозицию, что та не дает ей времени для работы. В то же время правительство приглашает новые комиссии, тратит время и ресурсы на очередные исследования, объявляет экспертов –некомпетентными, доказательства – невнятными, версии – нерабочими, проводит пресс-конференции с обвинениями, но не дает полной картины крушения, которая уже наверняка известна.
Зато периодически озвучиваются какие-то обрывочные версии, калейдоскопические картинки, из которых любопытному обывателю предлагается додумать и составить для себя свой пазл. На фоне давно и грамотно ведущейся в Польше антироссийской пропаганды картинки абсолютно предсказуемы. Что же предлагают нам как версии развития событий?
Версия 1. Теракт со стороны России
Ссылаясь на выводы некоего международного эксперта по имени Френк Тейлор, член комиссии по расследованию крушения Веслав Биненда настаивает на том, что падение самолета – это прямое покушение на жизнь президента Качиньского, и виновна в нем Россия. По словам этого эксперта, крыло самолета разрушилось не от столкновения с деревом. Якобы внутри крыла произошли взрывы – они-то и стали причиной падения.
Интересно, что польские журналисты не раз обращались к руководству следственной комиссии с запросами о том, в каких экспертизах участвовал мистер Тейлор. Но и комиссия, и польское Оборонное ведомство отписываются тем, что расследование ведется в секретном режиме и мистер Тейлор работает в рамках его компетенции.
Но кто и когда подложил бомбу? Экс-министр нацбезопасности Польши Антоний Мацеревич в свое время утверждал: взрывчатку заложили русские во время ремонтных работ. Но на ремонте самолет пребывал в 1996, 2003 и 2009 годах. Неужели бомба не была бы обнаружена, тем более что борт, перевозящий первых лиц государства, внимательнейшим образом обследуется перед каждым таким вылетом.
И нужно еще принять во внимание, что всего за пару дней до трагического рейса самолетом воспользовался Дональд Туск, ныне председатель Европейского совета. Значит, бомба, если она и была, могла быть подложена только в промежутке между 7 и 10 апреля, когда самолет находился в Польше.
С подачи польских СМИ шли разговоры о том, что якобы предыдущей комиссии по расследованию «порекомендовали удалить часть записи о фрагменте с резким скачком температуры, который в течение 4,5 секунд фиксировал бортовой самописец». В декабре прошлого года Владимир Путин назвал эти обвинения в адрес России блефом и заявил, что причины катастрофы следует искать в той стране, откуда вылетел лайнер.
Версия 2. Некомпетентность диспетчерской службы
В вину российской группе руководства полетами вменялось то, что не был прекращен прием самолетов на посадку по погодным условиям. Взлет и посадка позволяются, если пределы горизонтальной и вертикальной видимости составляют 1000 метров в случае с аэродромом Смоленск-Северный. Но диспетчер не отправил самолет на другой аэродром, а попытался скорректировать траекторию приземления воздушного судна в совершенно неподходящих для приземления условиях.
Обвинение не может иметь силы, потому что по международным соглашениям любой рейс, разрешенный к полету над территорией другого государства, будь он военный или гражданский, считается все же гражданским. Это значит, что руководитель полетов на аэродроме военного подчинения не имел права запрещать польскому борту посадку. И единственное, что ему оставалось, – это пытаться посадить самолет, экипаж которого принял решение приземляться.
Версия 3. Ошибка экипажа
Повторимся: существует безопасный метеоминимум, при котором экипажу самолета позволяется зайти на посадку. В день крушения над аэродромом стоял густой туман, опустившийся ниже пятидесятиметровой отметки. Руководитель полетов предупреждал об опасности сближения с землей в таких условиях. При этом экипажем принято решение все-таки сажать самолет.
Самописцы «черных ящиков» зафиксировали присутствие в кабине пилотов двух человек, которые не должны были там находиться. По голосам на самописцах были опознаны главнокомандующий польскими ВВС Анджей Бласик и шеф протокола польского МИДа Мариуш Казана. Непонятно, по какой причине экипаж игнорировал оповещение системы об опасной близости земли, почему не следили за приборами, как опытнейшие пилоты выполнили неверный вход в глиссаду...
Тайны добавила и последующая расшифровка неразборчивого куска текста из уст командира Аркадиуша Протасюка: «Если мы не приземлимся, они убьют меня».
Ищи, кому выгодно
Есть впечатление, что кому-то действительно выгодно затягивать следствие, путать версии, множить экспертизы и оперировать слухами, а не фактами. То, что не озвучены результаты расследования, само по себе является попыткой обрести рычаг давления на Россию путем возведения ее в ранг международного террориста.
Но за восемь лет пустых, хоть и громогласных заявлений о вине России, ни одного доказательства причастности нашей страны к этой трагедии так и не было предоставлено. Пока мы видим только лишь заявления об очередных экспертизах, которые год от года становятся все тише и незаметнее.
Кто же врет?
Вот и сегодня, спустя 96 месяцев после трагедии рейса PLF 101, Польша готова предоставить только «технический» отчет, а не обещанную полную версию расследования. На недавней пресс-конференции такое решение представители комиссии объяснили тем, что еще не все эксгумации были проведены и не все отчеты закончены.
В то же время Антоний Мацеревич заявил о том, что отсутствие полного отчета о расследовании – это дезинформация. Польское сообщество уже давно не ждет честного и открытого результата расследования. Многие комментаторы соглашаются, что, даже если отбросить политическую и пропагандистскую составляющие, следственная комиссия является еще и неплохой «кормушкой» для следователей. Так что, как минимум, еще несколько лет можно не ожидать, что она закроется.
