В арабском мире союзников у России нет

Победить исламистов можно, лишь построив на Ближнем Востоке социализм

Успехи Российских ВКС в антитеррористической операции в Сирии - лишь эпизод большой игры по глобальному переделу Ближнего Востока. На вопрос, какая роль в этом процессе отведена нам и насколько жирным окажется кусок пирога, который мы сможем получить впоследствии, ответил член научного совета при Совете безопасности РФ профессор Андрей МАНОЙЛО.

- Не успели мы выйти из Сирии, боевики запрещенного в России ИГ тут же нанесли удар по военной базе . Это разведка боем или провокация?

- Все сразу. Боевики, которые вообще были не в курсе, что мы оттуда выходим, почувствовали ослабление натиска и тут же перешли в контрнаступление. Появился ряд городков, которые по отчетности контролируются Сирийской арабской армией, а на самом деле там сидят террористы, которые эти городки либо не сдавали, либо опять взяли.

Нам следует понять: сирийский конфликт не имеет военного решения в принципе. Это трясина, в которой очень легко увязнуть и очень сложно будет вылезти. Очень хорошо, что мы сократили свое там присутствие. Понятное дело, что полностью мы оттуда не уйдем. У нас есть две базы, которые надо охранять. Поэтому какая-то часть контингента останется там надолго. Надолго - это насколько в Сирии удержится режим Башара Асада. Потому что именно с ним у нас договоренность об аренде баз в Хмеймиме и Тартусе.

При этом важно помнить, что заявление о победе в Сирии уже второе по счету. В 2016 году мы тоже заявляли о достижении цели операции и выводе войск.

- В Тартусе полным ходом идет строительство. Он превращается в довольно большую военно-морскую базу. Разве это не успех?

- Проблема в том, что создавать крупные военно-морские базы в средиземноморской акватории смысла нет. Средиземное море простреливается со всех сторон насквозь.

В советский период присутствие там эскадры всегда имело только одну цель - демонстрацию флага. Потому что в случае реальных военных действий эта эскадра тут же была бы отправлена на дно. Не очень понятно, какую пользу две эти базы могут принести в случае реального военного конфликта. Но суть не в этом, а в том, что после вывода части российских войск сирийская армия тут же начала отступать. С уходом ударной группы нашего спецназа успехи Асада закончились. Боеспособность сирийской армии за время войны не повысилась. Поэтому ситуация начнет возвращаться к 2013 году, когда боевики шли по Сирии, раскатывая в блин первоклассные дивизии. Сирийцы все бросали и разбегались.

- Получается, что момент, когда нам снова придется идти на помощь Асаду, наступит очень скоро?

- Что будет дальше, не очень понятно. Надо учитывать, что Даиш - это постоянно и бесконечно возобновляемая система. Люди стекаются под их знамена из всех стран региона. За деньги, за обладающую сильным пропагандистским эффектом идею. Она заключается в борьбе за справедливость и в первую очередь за стирание сословных барьеров, уничтожения сословного общества, существующего в большинстве арабских государств.

- Это, если ты родился дворянином, то будешь работать управляющим в банке, а если родился в семье горшечника, то, будь хоть семи пядей во лбу, выше кассира в супермаркете никогда не поднимешься?

- Примерно так. Потребность в справедливости и равных правах очень велика в арабском мире, где сословные перегородки не дают людям развиваться. Именно поэтому к исламистам идут люди даже из обеспеченных слоев, которые могут добиться неких результатов в своей ниши, но никогда, например, не станут генералами или министрами. Потому что министр - это уже из другого сословия. Заметьте, руководители исламистов не перебрасывают на новые театры военных действий боевые группировки. Они шлют эмиссаров - агитаторов и пропагандистов. Те начинают обрабатывать обиженное местное население, которое само встает под знамена террористов. Чем выше уровень имущественного расслоения, чем больше социальной несправедливости, тем больше людей, которые готовы искать ее через членство в псевдохалифате.

Вспомните, «арабская весна» началась как выступление в первую очередь именно против социального неравенства. Сирия - единственная страна, где она забуксовала, но есть страны типа Бахрейна, где «весна» приняла характер шиитского восстания и была подавлена танками Катара и Саудовской Аравии. Есть Алжир, где «весна» загнулась, потому что не получила финансовой подпитки. Он не интересен, видимо, был заказчикам. Есть Марокко, где король Мухаммед VI своими грамотными действиями остановил революцию, удовлетворив некоторые требования народа к справедливости. Резко провел демократические реформы законодательной и исполнительной властей. Обеспечил доступ женщин к управлению.

Победа над военным крылом ИГ*, конечно, хорошая победа, но она не решает проблему. Запрещенное у нас ИГ - это сетевая террористическая организация. Главное там - пропагандистские ячейки. Их никто не разбомбил, потому что военными средствами с ними справиться нельзя. Должна быть агентурная работа, базирующаяся на агентурном проникновении. А для него надо обладать квалификацией высочайшей. Если есть ячейки, то рекрутировать добровольцев и свести их в формирования армейского типа - вопрос четырех месяцев. Победить их можно, только лишив социальной базы. Значит, надо сделать так, чтобы стало меньше несправедливости. Уменьшить расслоение, выстроить социальные лифты.

Война впереди

- А все же почему камнем преткновения стала именно Сирия?

- В мае 2011 года, когда шла «арабская весна», режиму Асада давали две недели.

Вторжение боевиков в Сирию произошло в тот момент, когда наступление на Асада сирийской свободной армии - набор банд, созданных под эгидой Турции из суннитов, дезертиров сирийской арабской армии, забуксовало. У них не хватило сил для того, чтобы сокрушить алавитское ядро Асадовской армии. Алавиты оказались идейно мотивированы. Поняли: либо они будут сражаться, либо их вырежут. И вот тогда в Сирию перебрасываются боевики ИГ*.

- Вторжение ИГ* в Сирию произошло под контролем американских кураторов. Насколько он сохраняется сейчас?

- У них интересная история взаимоотношений, о которой стоит напомнить. Американцы в 2003 году оккупировали Ирак. Взяли под контроль нефтяные месторождения. Посадили лояльное правительство. Организовали какие-то выборы, после чего в стране началась люстрация. Саддам Хусейн был суннитом, соответственно вся верхушка: армия, полиция, служба безопасности - все силовые структуры были суннитскими. Так же, как чиновники и функционеры Партии арабского социалистического возрождения БААС, лидером которой в Ираке был Хусейн. Когда же пришли американцы, сунниты и шииты поменялись местами в роли гонителей и гонимых. Суннитов, которых в стране меньшинство, начали отовсюду увольнять.

До 2004 года между разными группировками репрессированных иракских силовиков - суннитов и американцами - шли переговоры. Те говорили, что умеют только воевать, и просили принять их на службу новому режиму, а американцы недальновидно послали их куда подальше. Куда деваться этим военным? Они вместе с чиновниками БААС стали создавать партизанские группировки, которые пользовались поддержкой населения. Это было классическое сопротивление. Оно не было исламистским по своему характеру, просто людям деваться некуда. На работу их не брали. Могли в любой момент бросить в тюрьму, убить.

Американцы вместе со своими иракскими союзниками начали за этими мелкими группировками гоняться, но быстро устали. И тут в недрах ЦРУ возникла идея объединить их всех в одну структуру, которую либо самим возглавить, либо уже скопом разгромить. В результате этой работы в 2006 году на базе иракской ячейки Аль-Каиды и еще 12 баасистских не исламистских и не террористических группировок образовалось Исламское государство Ирака.

- На ровном, можно сказать, месте.

- Именно. Сейчас что мы имеем? Военное крыло частично раздолбали. Но половина боевиков спокойно вышла по коридорам в другие страны. И сейчас этот массовый исход - главная проблема. Он несет гораздо большую опасность, чем присутствие боевиков в Сирии. Террористическая угроза резко выросла.

Все радикальные элементы с постсоветского пространства, Центральной Азии, Кавказа, Татарстана стекались в Сирию, и там их постепенно перемалывала гражданская война.

Сейчас они стали возвращаться в страны исхода, и тут же началась активизация боевых действий на Синае. На Филиппинах началось наступление исламистских группировок. В Пакистане ситуация взрывоопасная, потому что большая часть игиловцев были пакистанцами. И так повсеместно. ИГ*, как я уже сказал, может восстановить свою армию в любой момент. И с Сирией все еще впереди.

Показное дружелюбие

- На Западе продвигается мысль о разделе Сирии по зонам ответственности или по границам зоны эскалации.

- Сейчас все чаще говорят, что Сирия возникла искусственно в результате распада Османской империи, когда англичане взяли и по линейке нарезали ее на Сирию, Ирак и остальные государства. Вот как они в свое время провели по линейке границу Сирии, так и сейчас можно провести.

Если Сирию разделят и ликвидируют как государство - это даст основания всем, хоть тем же туркам, если к ним прирежут часть туркоманской территории, действовать на этой земле гораздо более жестоко. Они там всех закатают гусеницами в землю, и на этом все закончится. Так же поступят и саудовцы, если им часть отойдет.

Потому что сейчас это вроде бы независимое государство, хотя суверенитет Сирии никто, кроме Российской Федерации, особенно не соблюдает. Всем плевать. Американцы, турки действуют без приглашения, но все-таки какие-то формальные сдерживающие барьеры остаются. Вот если Сирию разделить, этих барьеров не будет.

- А нам что достанется, если до этого дойдет?

- В этих непростых условиях наша ближневосточная политика начинает давать боковые лепестки, расширяться. У нас прослеживается тенденция к созданию сети баз, охватывающих Ближний Восток. Закрепившись в Сирии, мы начинаем вести переговоры с Египтом с целью создания военно-морской базы на Синае, на Красном море. При этом президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси вроде бы не против, но взамен он потребует, если уже не требует, участия Российской армии в подавлении сопротивления боевиков ИГ* на Синае. И, возможно, эту базу мы не получим, если не поддержим египетскую армию. Но это еще один фронт.

Кроме всего прочего, наши спецназовцы сейчас в Судане тренируют гвардию и антитеррористические силы. У Судана совсем все проблемно, потому что он разделился надвое. Там есть нефтеносная провинция Дарфур, где уже долгие годы идет вооруженный межэтнический конфликт. Китай поддерживал официальный Судан, а США - боевые подразделения народа фура. И непонятно, для чего нам влезать в эту заварушку.

Есть еще одна точка - Ливия, которая снова проявляет себя как новое место конфликта.

Там за власть борются два правительства. Одно из них возглавляет фельдмаршал Халифа Белкасим Хафтар.

- Наш, типа, союзник.

- Важно понимать, что в арабском мире союзников у нас нет. Его представляют, как нашего союзника, и есть подозрения, что некоторые его успехи в боевых действиях связаны с участием наших военных советников. Но на самом деле в арабском мире единственная страна, которую уважают за то, что у нее много денег и их можно в любое время получить, если правильно попросить - это США. А мы там пользуемся ситуационным интересом. Исключительно в той мере, насколько мы можем им быть безвозмездно полезными. И вот Халифа едва ли из штанов не выпрыгивает, ради того, чтобы нас ввязать и в этот конфликт. Такое ощущение, что есть лоббистские группировки, которые это решение продвигают в Москве. Действуя здесь на ливийские деньги, они продвигают мысль - выкинуть оттуда американцев и посадить на ливийскую нефть наших олигархов.

Вот это довольно тревожная вещь. Видно, что наша ближневосточная политика активно расширяется. Но развитие идет по точкам втягивания России в военные конфликты на чужой территории. А здесь, особенно в отношении арабского Востока, действовать надо очень аккуратно. Восток - вещь не просто тонкая, а сверхтонкая. Важно понимать, что нас сейчас любят в первую очередь потому, что мы им нужны. Завтра мы им поможем, и нам скажут «до свидания». «Большое спасибо» - это в лучшем случае, чего можно ожидать. Это первое.

А второе - то, что создание множества военных баз, конечно, свидетельствует о возросшем военном могуществе России. Но иметь большое количество военных баз в регионе, где полыхают непрекращающиеся войны, опасно. Любая из них может стать лакомым объектом для нападения, а оборонять их все одновременно сложно.

Наши противники вполне могут вынашивать идею постепенного втягивания России в эту ближневосточную мясорубку, чтобы мы увязли там в пяти, шести точках и одновременно не могли бы оттуда соскочить, если вдруг станет ясно, что пора уносить ноги.

- То есть это грозит нам имиджевыми потерями?

- Имидж - ничто. Вспомните, что принесла нам война в Афганистане. Именно с нее началось мощное расшатывание Союза. Нынешняя же ситуация по целому ряду параметров сложнее Афганистана, а среди тех, кто планирует российскую ближневосточную политику, не очень-то видно востоковедов. Все больше пиарщики.

С точки зрения пиара проекты хорошие. Они производят резонанс. Можно транслировать в режиме реального времени полет «Калибров», показывать красивые стрелялки, как в компьютерной игре. Но важно понимать, что любая история, которая возникает на Ближнем Востоке - история на долгие годы, а пиар-эффект выветривается через месяцы, после чего остаются одни проблемы.

Но, с другой стороны, важно понимать - мир сейчас очень динамичен, и Россия вынуждена вести разностороннюю внешнюю политику. В одиночку в условиях давления, санкций нам не выстоять. Надо иметь разные точки опоры и развивать отношения на Ближнем Востоке тоже надо. Этот регион пришел в движение, которое очевидным образом его переформатирует, и те, кто будет участвовать в этом движении, могут получить после переформатирования свое достойное место. Главное - ничего там не рассматривать с позиции пиара и не вестись на дружелюбие местных деятелей. В большей части оно показное.

---

*ИГ - запрещенная в России организация.