Недаром помнит вся Россия

Бонапарта под Бородино подвела мочеполовая система

Бонапарта под Бородино подвела мочеполовая система

200 лет назад на Бородинском поле состоялась самая кровавая в мировой истории однодневная битва. В смертельной схватке сошлись русские войска и «Великая» армия лучшего полководца всех времен и народов - Наполеона БОНАПАРТА. Здесь под Москвой французский император, встретив достойного соперника, впервые в своей жизни не смог одержать победу. Однако даже сегодня, спустя два века, находятся «историки», которые уверяют, что захватчики-басурмане под Бородино русских разгромили. И после блестящего взятия нашей столицы спокойно себе вернулись во Францию.

Усыпальница французского императора находится в самом центре Парижа, в пышном соборе Дома инвалидов. Его золоченый купол со стрелой, устремленный вверх на 107 метров, виден из любого района французской столицы. Прах Бонапарта покоится в саркофаге из красного порфира, установленном на зеленой гранитной плите. Вокруг гробницы - двенадцать «крылатых Побед», изваянных из мрамора. А на полу выбиты названия восьми географических точек, где Наполеон, по мнению соплеменников, проявил себя наиболее успешно как полководец. Это Риволи, Пирамиды, Маренго, Аустерлиц, Иена, Фридланд, Ваграм и ...Москва. Вот так, дорогие друзья. Господа «лягушатники» до сих пор на полном серьезе считают, что победа под Бородино осталась за ними. Один из основателей «Экспресс газеты» - Александр Куприянов в середине 90-х ездил на стажировку в журнал «Пари матч». И был поражен до глубины души: практически все парижане, с которыми у него в процессе дружеских застолий возникала тема войны 1812 года, были убеждены, что Наполеон разгромил русских в пух и прах. И, выполнив поставленную задачу, спокойно вернулся домой, не обращая внимания на назойливых казачков.

Могила кровавого тирана. Французы зверствовали в русских деревнях хуже фашистов, а их император вел себя практически как ГИТЛЕР в ХХ веке

Никакие либерасты не требуют от французского народа вечного покаяния за «кровавые преступления бонапартизма». И никто не требует перезахоронить прах Наполеона на каком-нибудь дальнем кладбище. И правильно делают. Нормальные народы так со своими национальными героями не поступают.Однако вернемся к Бородинской битве.

Бои без правил

24 июня 1812 года «Великая» армия Наполеона пересекла реку Неман и вторглась в Россию. К тому времени у ног Бонапарта лежала вся Европа. Он с легкостью раздавал короны родственникам и друзьям, а европейские монархи трепетали и унижались перед «корсиканским выскочкой».

Реконструкция Бородинской битвы: каждый год в первое воскресенье сентября в ней с удовольствием принимают участие люди разных профессий со всей России

Император ничего не мог поделать лишь с островной Англией, подступы к которой охранял самый сильный флот в мире. Именно ее, а вовсе не Россию Наполеон считал главным врагом Франции. Он предлагал Александру I присоединиться к континентальной блокаде Великобритании, чтобы удушить ее экономически. Но тот отказался. Своим вторжением «маленький капрал» собрался «переубедить» русского монарха. Военная кампания, по мнению Наполеона, обещала быть краткосрочной и сокрушительной для русских войск. Под ружьем у него, по разным оценкам, было до 670 тыс. солдат. Кроме французов, в нее входили немцы, итальянцы, поляки, испанцы, хорваты, австрийцы... Мир еще не видел столь мощной армии. А численность русских войск на тот момент составляла менее 400 тыс. Причем реально противостоять супостату, по разным причинам, смогли только 220 тыс.

Девушки в костюмах XIX века воссоздают колорит эпохи

Казалось бы, исход войны предрешен. Но у «лягушатников» с первых дней начались сложности. «Русские варвары» воевали не по правилам. Вместо того чтобы принять бой, они начали отступать вглубь территории, изматывая оккупантов краткосрочными стычками. Коммуникации французов растянулись на сотни километров. В крупных городах приходилось оставлять гарнизоны. Партизаны нападали на обозы, уничтожали и брали в плен отставших солдат и офицеров. В результате до Москвы смогла добраться едва ли не четвертая часть «Великой» армии.Во многом это заслуга командующего нашими войсками, генерала Барклая де Толли. Он не имел и тысячной доли харизмы Бонапарта. Был страшно непопулярен в войсках, а при дворе многие открыто обвиняли его в измене. В результате на место Барклая был назначен Кутузов, который фактически продолжил его стратегическую линию. Уже во время Бородинского сражения уязвленный де Толли откровенно искал смерти на поле брани. Под ним было убито три коня... Но главное было сделано. К генеральному сражению наполеоновские войска пришли значительно ослабленные.

Война чисел

«С 80-тысячной армией я устремился на 250-тысячную армию русских, вооруженных до зубов, и разбил их! Не было подобного поля битвы. Из шести трупов один принадлежал французу, а пять - русским», - писал Наполеон спустя два года после Бородинского сражения. Правда, с безопасного расстояния - из Парижа. Однако вскоре даже французские историки признают, что император, мягко говоря, привирает. Как и по поводу потерь: Бонапарт оценивал их всего в 10 тыс. Первым усомнился в этом граф де Сегюр, некогда состоявший при императоре в чине бригадного генерала. В 1824 году он осмелился озвучить цифру в 40 000 убитых и раненых французов. Что касается соотношения сил, он утверждал, что с обеих сторон при Бородино было примерно по 120 000. Это вызвало ярость у приверженцев покойного Наполеона. Его бывший адъютант Гаспар Гюрго даже вызвал графа на дуэль и был ранен. Уже в наши дни протоиерей Александр Ильяшенко провел титаническую работу по обработке данных с 1824 года по 2004 год. Результаты более чем красноречивы: из 25 самых серьезных исследователей только двое утверждали, что перевес в войсках был на стороне Кутузова.

Ильяшенко абсолютно доверяет цифрам на монументе, установленном на Бородинском поле. Некоторые историки подвергают их критике: якобы они составлены со слов швейцарского авантюриста Александра Шмидта, который в октябре 1812 года перебежал к русским, выдав себя за майора при штабе маршала Бертье. Однако российский генерал граф Толь, основываясь на официальных документах, отбитых у неприятеля, также утверждал, что на поле битвы сражались 185 000 наполеоновских воинов. Схожие данные предоставил и плененный французский генерал Бонами.

Братская могила

Уланы с пестрыми значками,Драгуны с конскими хвостами,Все промелькнули перед нами, Все побывали тут.Лермонтов, безусловно, писал эти строчки от лица защитника батареи Раевского, которую очевидцы называли «ключевой позицией Бородино». Батарея находилась на холме в центре российских войск. Наполеон сосредоточил в этом месте силы, в три раза превышающие по численности силы защитников. И с третьей атаки ему удалось захватить высоту. Но какой ценой! Батарею Раевского прозвали «могилой французской конницы», которая практически вся здесь и полегла. В исторических документах указывается, что после боя на поле было найдено около 40 тыс. трупов лошадей. Подавляющее большинство их принадлежало французам. Находившиеся южнее Багратионовские флеши превосходящие силы противника безрезультатно атаковали семь (!) раз. И если бы не тяжелое ранение князя Багратиона, возможно, не взяли бы вовсе. Как же при таком ходе боя, который не отрицают и французские историки, потери наполеоновской армии могут быть меньше, чем российской? Ведь наступающая сторона всегда терпит больший урон. Русские, конечно, не только оборонялись. Был дерзкий рейд атамана Платова и Уварова по вражеским тылам. Блестящая контратака генерала Ермолова помогла отбросить тяжелую конницу противника. Но именно французы пытались вытеснить русских с их позиций. И, по плану Наполеона, должны были зажать их «в угол» между реками Колоча и Москва, где и уничтожить. Этого не произошло.

Французский насморк

Когда пали Багратионовские флеши, от Наполеона ждали, что он двинет в ход старую гвардию. Но полководец, которому сообщили реальные цифры потерь, впал в ступор. Он проявил «ленивую мягкость, лишенную всякой энергии», писал о нем побывавший в русском плену граф де Сегюр. Вместо того чтобы развить успех, Бонапарт приказывает отступить. И это когда до победы, казалось, рукой подать! Французский историк Тьер пытается оправдать его тем, что у императора разыгрался сильный насморк. Исследователь Блонд указывает на сильную головную боль командующего. А Сегюр объясняет состояние Наполеона «обострением урологической болезни». Но дело не только в мочеполовой системе узурпатора. Ценой невероятных потерь, которых не видывала доселе французская армия, он сдвинул на одном из участков русскую оборону вглубь на километр. И что же? Его противник не растерял ни боевого порядка, ни морального духа. «Находясь в восьмистах лье от Парижа, я не могу рисковать последним резервом!» - заявил император. Тот самый, что ранее утверждал: «Полководец, который оставляет свежие силы на второй день сражения, чаще всего бывает бит».

Ход конем

Неожиданные «недомогания» Наполеона можно объяснить просто: его хваленая тактика разбилась на Бородинском поле в пух и прах. Кутузову удалось вынудить врага действовать так, как выгодно было русской армии. Помогли естественный рельеф местности, выбранной для сражения, и система земляных укреплений, которая позволила вести перекрестный артиллерийский огонь, не давая французам проводить маневры. Атаки кавалерии захлебывались, разбиваясь о стены русских пехотных каре. В результате Наполеон так и не смог прорвать нашу линию обороны, а его армия понесла дикие потери. Причем не только в количественном выражении. В Бородино полег весь цвет французской армии.

Психическая атака

Численность армий и количество потерь с обеих сторон еще можно оспаривать. Но психологический эффект Бородинского сражения очевиден. «Просвещенная» Европа пала к ногам Наполеона, а русские «дикари» посмели дать ему отпор! Этого не ожидал никто - ни сам император, ни побежденные им народы. Нежелание русских покоряться поразило захватчиков настолько, что они испугались. Союзнические части резко начали редеть еще до решающей битвы: дезертирство приняло массовый размах. Все эти европейцы, трепетавшие перед Бонапартом, может, и не успели осознать, но почуяли, что есть сила, способная одолеть этого «непобедимого» военачальника. А что же русские? Как всегда, бились за свою Родину отчаянно - дезертиров в нашей армии не было. Однако когда русские войска вошли во Францию, участились случаи бегства из полков. В основном это были рядовые и низшие чины, которые устраивались к местным фермерам на работу. Те охотно принимали трудолюбивых русских, мастеров на все руки, и даже выдавали за них замуж своих дочерей. Артиллерийский офицер А. Баранович в своих записках «Русские солдаты во Франции в 1813 - 1814 годах» отмечал: «Нашему рядовому солдату, с руками для всяких работ, легко было найти приют, но офицеру с ничтожным воспитанием... не нашлось бы ни места, ни куска хлеба». По оценкам Барановича, таким образом «эмигрировали» около 40 000 человек. А когда Александр I попросил Людовика XVIII помочь вернуть беглецов, тот ничего не смог сделать: фермеры отказались выдавать ценных работников, многие из которых стали к тому времени членами их семей.

Москва за нами

Почему же тогда Кутузов сдал Москву? «Передо мной задача не разгромить Наполеона, но обмануть его», - говорил он накануне сражения. Михаил Илларионович был согласен с Барклаем, что с тактической точки зрения Москву выгоднее было сразу отдать неприятелю. Но, в отличие от шотландца де Толли, он понимал значение для русских людей Первопрестольной столицы России. И решился дать бой численно превосходящему неприятелю, одержав моральную и тактическую победу. Гордость французов по поводу захвата Москвы сродни бахвальству грызуна в мышеловке, который успел проглотить кусок сыра прежде, чем ему перебило хребет.

БОНАПАРТ в полыхающей Москве не ощущал себя победителем

Спустя всего 35 дней «сверхчеловеческий гений», как называл императора Шарль де Голль, начал позорное отступление. Он так и не добился «почетного мира», ради которого вторгся в Россию. «Обратно вернулось только десять процентов личного состава и снаряжения армии, горделиво именовавшей себя «Великой», - пишет протоиерей Александр Ильяшенко. - Такого разгрома мировая история еще не знала». Символично, что 200 тонн драгоценного красного порфира для саркофага Наполеона французам подарил... царь Николай I. Вот уж воистину - «загнали в могилу»!

---

 

«Генерал Мороз» не виноват

Историки-русофобы до сих пор уверяют, что Наполеона изгнал из России не КУТУЗОВ, а «генерал Мороз». Суровые холода, к которым жители Европы непривычны. Дескать, с природной стихией никакой полководец бы не справился. Но факты говорят об обратном.

Английская карикатура ХIХ века. Британцы тоже намекали на роль «генерала Мороза»

В 1812 году настоящие холода в западной России наступили только в декабре, когда от французской армии остались жалкие остатки. Сохранились показания астрономической обсерватории Вильны, лежавшей на пути отступавших. В ноябре только шесть дней температура опускалась ниже шести градусов! При этом самый низкий показатель - 11, 5. А ведь в Голландии и Восточной Пруссии Наполеон одерживал победы и при более низких температурах. В книге «Французы в России, 1812 г.», изданной ровно сто лет назад, приводятся воспоминания наполеоновского офицера о переправе через реку Березину в конце ноября: «Кавалеристам и ездовым вода доходила до колен, не было холодно даже настолько, чтобы река замерзла; по ней плавали только редкие льдины...»

Ранен - значит убит!

При подсчете количества военных потерь хроникеры того времени обязательно указывали: «ранеными и убитыми». Но дело в том, что при уровне медицины в начале XIX века серьезная рана означала неминуемую смерть. И французов погибло от увечий значительно больше, чем русских, так как наши лекари были на голову выше, чем у противника.

Вот такими инструментами резали и штопали раненых во время войны 1812 года. Про анестезию в русской армии узнали лишь спустя несколько десятилетий - в Крымскую войну

«Над Бородинским полем носился ни с чем не сравнимый гул, в котором сливались стоны, вопли, проклятия и молитвы умиравших; казалось, сама облитая кровью земля плачет под темным небом», - писал журнал «Русский врач» в 1913 году. Особо страшные раны наносила артиллерия - главный козырь Наполеона. Легкие маневренные французские пушки легко меняли позицию, оказываясь то на одном, то на другом участке поля. Однако у русских было другое преимущество, которое оказалось решающим. Наши орудия отличались дальнобойностью и более крупным калибром. Когда французы заняли стратегически важную Курганную высоту, именно русские дальнобойные пушки продолжали безнаказанно выкашивать пехотные полки оккупантов.Да и ружейный огонь русских был намного опаснее. «Русские пули были гораздо крупнее наших», - писал главный хирург «Великой» армии Доминик Жан Ларрей. Анестезии в те времена не было. В соответствии с пособием «Полевая русская фармакопея», изданным в 1808 году, успокаивающим и противовоспалительным средством считалась камфора (что полностью опровергнуто современной наукой), некое «сонное зелье» и... ртуть! Токсичный тяжелый металл. Из черепа пули извлекались с помощью жуткого инструмента трепана (или трефина), действующего по принципу штопора. Это требовало незаурядного врачебного мастерства.На наше счастье, Наполеон в 1801 году распустил большую часть штата военных медиков «за ненадобностью». Ох, как аукнулось ему это легкомыслие в 1812 году! Гражданские врачи получали хорошо и всеми силами старались избежать службы. Приходилось набирать кого попало. В результате «самым прогрессивным» врачебным инструментом у французов являлась пила. «Большая часть артиллерийских ран требовала ампутации одного или двух членов», - писал Ларрей. Тогда как русские медики, которых тщательно готовили в Медико-хирургической академии в Петербурге, стремились сохранить конечности раненых солдат и офицеров. Тысячи раненых французов были свезены в Колоцкий монастырь, где подавляющее большинство из них и скончалось в жутких мучениях.

Комплекс Наполеона - не более чем миф

Считается, что Наполеон БОНАПАРТ страдал комплексом неполноценности. Что, будучи коротышкой, он всю жизнь доказывал свое превосходство над высокими мужчинами. Как выяснялось, все это - миф. Рост корсиканца составлял 169 сантиметров. Император был выше 60 процентов солдат и офицеров его армии и всего два сантиметра уступал нашему фельдмаршалу Михаилу КУТУЗОВУ. К слову, рост Александра МАКЕДОНСКОГО равнялся полутора метрам.

Нажмите для увеличения