«Красавица проститутка» из «Бриллиантовой руки» доживала век с кошками

С Викторией Григорьевной мы познакомились больше 20 лет назад. В то время она вела занятия в центре доктора Бубновского. Я тогда напросилась на тренировку и едва поспевала за неутомимым инструктором.

Потом мы жарили картошку в однокомнатной квартире Островской в Сокольниках.

- Ничего, что на ночь? - спросила ее.

Стройная, покруче модной в то время заграничной Джейн Фонды, Вика расхохоталась:

- Да я все делаю неправильно. С утра - кофе и сигарета, днем не ем. Зато после тренировки позволяю себе все. Но все отрабатываю.

За этой самой картошкой Островская и поделилась своей историей - и она заслуживает отдельного фильма. Вот ее рассказ.

Скромница с косами

- Я родилась в Киеве. Отца репрессировали, воспитывал меня отчим. До войны он работал директором цирка, потом руководил Театром имени Ивана Франко. У нас дома и Утесов бывал, и Эмиль Кио с сыном Игорем, и Ирина Бугримова.

Мама-инженер отдала меня в хореографическое училище. Пока в четвертом классе я не грохнулась со второго этажа, катаясь по перилам. После сотрясения мозга с балетом пришлось завязать. Поступила в театральный, где сильно от всех отличалась: скромница с косами в школьной форме. Старшекурсники почему-то прозвали меня Фаиной Раневской.

Но на четвертом курсе меня отчислили. Я вернулась с Московского международного фестиваля - ко мне лейтенантик из органов заявляется. А тогда шла кампания против антисоветчиков. Меня обвинили в том, что танцевала рок-н-ролл и травила антисоветские анекдоты. Я знала девицу, которая на меня настучала, и на очной ставке запустила ей чернильницей в лоб. Нас еле растащили. Мне, комсомолке-отличнице, приписали, что курю, водку стаканами пью. А когда из ВЛКСМ исключали, приплели платье с декольте - мне мама сшила.

- У нее колеса в ухах, ресницы накрашены, - распинался комсорг. - И кажут, что ее мать така же распущенная.

Я помчалась в костюмерную - там тесак лежал. Решила: сейчас всех порешу, а сама с крыши спрыгну. Это во мне бабкина турецкая кровь взыграла. Но меня скрутили. Отправили в Москву к супругу - я к тому времени тайно от всех выскочила замуж. А чтобы мама не узнала об этом, заменила страничку в паспорте.

Год проработала на Бескудниковском керамическом заводе контролером измерительных приборов. Бабы там через слово матюгались. Думали, смутят меня, а у нас в Киеве домработница была, Ганя. Я вслед за ней такие конструкции заворачивала - мужики записывали.

Так вот на заводе меня в комсомоле восстановили. В Киев возвращалась в ореоле мученицы. Подружки на радостях познакомили меня с журналистом Романом Райгородецким. Я написала мужу письмо: «Не хочу тебя обманывать - я влюбилась».

Игорь приехал, плакал. Позже мы с ним встретились - он генералом стал. «Викуль, говорит, видишь, кого ты потеряла». А я ему: «Игоречек, жил бы ты со мной - до лейтенанта бы не дослужился».

Однако от Романа я сбежала с маленьким ребенком. Он талант - по его сценарию снят фильм «Путина» с Ларисой Лужиной. Но человек был жесткий, ревнивый. Выпивал. Как же мы с ним дрались! Я даже вены резала от отчаяния. Рома хотел помириться, но увы... Он умер давно. Рак.

Бешеная селедка

- В молодости я очень хорошенькая была. Но держала себя строго. К тому же за мной бабка, мамина мама, шпионила. Когда в 18 лет я первый раз вышла замуж, бабуля боялась, что я забеременею.

Бывало, стоим с приятелями во дворе, болтаем. Она спускается. Бабушка четко знала, когда у меня месячные, и громко спрашивала: «Вика, у тебя ЭТО?» Я делала ей круглые глаза, мол, не позорь перед ребятами. А она: «Перед этими шмарчками? Плевать мне на них!» Доводила меня до белого каления.

До кино я еще на автобазе успела поработать. Диспетчером. Но меня и оттуда уволили. За грубость. Правильно бабушка говорила: «Моя Вика - дикий огурец и бешеная селедка». Но тогда я поделом пострадала. Позвонила домой, а на параллельном телефоне начальник трубку снял. Ну и обменялись с ним «любезностями».

А с кино так было. Иду по улице. Подходит какая-то дама и говорит: «Вы случайно не актриса?» - «Случайно актриса, временно работающая на автобазе». Она записала мой телефон и пригласила на «Мосфильм». Гайдай сразу сказал, что подхожу.

Потом я мелькнула в фильме «Старый знакомый» - продолжении «Карнавальной ночи» - и все. Связей не было, на руках больная мама и маленький сын Кирилл.

Обидно, что так сложилось? Не знаю, но в какой-то момент я попала с нервным срывом в Бехтеревку - Ленинградскую клинику неврозов и психотерапии. За 22 дня похудела на 13 килограммов. Я же все в себе носила, не ныла. Но по театру безумно страдала.

В начале 1980-х, чтобы себя занять, упросила знакомую в спорткомитете взять меня в экспериментальную фитнес-группу. А сама была, как в «Бриллиантовой руке», - в теле. Но я очень старалась. Однажды тренер уехала в командировку, и меня попросили провести занятия. Я так обрадовалась! Потом диплом получила. Собрала в доме теток с толстыми попами, пошла в жэк. Нам дали угол - как же мы отрывались!

Правнук-балалаечник

Еще в 2020-м, до начала пандемии, 82-летняя Островская вела гимнастику в медцентре. Сама намаявшись с грыжей спины, она разработала программу реабилитации. Плюс простой принцип в питании: белки, жиры, углеводы не смешивать. И есть мало. Курить она бросила - это с ее-то 50-летним «стажем». Просто отказалась от сигареты - и все.

Вика рассказала об этом три года назад, когда я снова пришла к ней в гости. В модном худи, очках с красными линзами она выглядела стильно, даже дерзко. Сделала ей комплимент, а она озорно подмигивает: «Это я еще ресницы не накрасила».

Островская старалась бодриться, но было видно: ей тяжело и явно подводит здоровье. Рассказывала о внуке Никите - тому тогда было 35 - и 16-летнем правнуке Петечке. «Вот такой парень, первое место по балалайке занял!» - сообщила прабабушка с гордостью.

Сейчас, когда Виктории Григорьевны не стало, многие написали, что она умерла в одиночестве и нищете. Эти слова не вяжутся с образом фееричной Островской. Но, по сути, правда. Жила с кошками - толстенькими красавицами Симой и Мусей, для них ничего не жалела, а на себе экономила. Родные навещали ее не часто. И квартира давно требовала ремонта.

Нет, в семье не было конфликта. Просто молодым часто недосуг позвонить старикам, привезти продукты или просто поболтать. А сама Вика об этом не просила. Наотрез отказалась от помощи, когда я спросила ее об этом. «Я гордая!» - улыбнулась она на прощание.