Любимицу Разина выживала из «Ласкового мая» Вика Цыганова

- До «Ласкового мая» у меня уже был опыт профессиональной работы на сцене, - издалека начала рассказ Грозовская. - В своем родном Воронеже я выступала с будущими музыкантами «Сектора Газа» - группой «Фаэтон». Я еще училась в музыкальном училище. Пришла к ним на репетиционную базу во дворце культуры 50-летия Октября.

«Ребята, а чего вы бесплатно играете? - спросила я их. - Давайте сделаем программу и поедем на гастроли!»

Отловила в филармонии самого молодого администратора и убедила организовать нам с «Фаэтоном» гастрольный тур. Мы успешно проехали по Воронежской области. После этого я объявила ребятам, что хочу поехать в Москву, что мне нужны стадионы и большие концертные залы. Попрощалась с ними, вышла из дворца культуры и встретила создателя «Сектора Газа» Юру Клинских.

- Я иду к ребятам, - сказал он. - У меня к ним есть дело.

Как оказалось, Юра искал музыкантов для своей группы и предложил участникам «Фаэтона» работать с ним. Потом я притащила Юру в Москву и свела с одним из прокатчиков «Ласкового мая» Сергеем Савиным. А Савину, кстати, устроила личную жизнь и познакомила его с будущей женой и матерью его двоих детей Яной.

Но это было уже через несколько лет после моего переезда из Воронежа. Поначалу я сама в Москве никого не знала. Приехала сюда, как говорится, с одним чемоданчиком. Услышала, что студия «Рекорд» Юрия Чернавского при Министерстве культуры СССР набирает начинающих певцов. Прошла отбор. И Чернавский взял меня под свое крыло.

«Необдуманный жест»

- Это был 1988 год. На «Рекорде» тогда записывалась большая часть нашего шоу-бизнеса. Все музыканты знали этот адрес: Открытое шоссе, дом 24. Сотрудничал со студией Чернавского и «Ласковый май».

В один прекрасный день я приехала поговорить о гастролях к директору «Рекорда» - продюсеру группы «Круиз» Матвею Аничкину. Вышла от него и увидела, что навстречу мне идет Андрей Разин. Там был такой порожек. Я об него споткнулась и упала на руки Разина. Подняла голову, посмотрела на него и сразу предложила: «Поехали на гастроли!» «А фонограмма есть?» - спросил он. У меня с собой был плейер. Я надела ему наушники и включила свои песни. Андрей послушал и сказал: «В 7 часов вечера жду тебя на Белорусском вокзале. Но если ты не пройдешь у публики, без обид, я тебя отправлю обратно в Москву».

Не помня себя от счастья, я побежала домой собираться. Быстро сделала себе шикарный сценический костюм. Длинную юбку превратила в платье с декольте. Перемотала его поясом и украсила розочками из ленточек, какие завязывали на подарках. Получилось что-то а-ля Шанель. Плюс у меня были купленные в комиссионке туфли Кристиан Диор.

Первое мое выступление с «Ласковым маем» проходило на огромном 10-тысячном стадионе в украинском городе Николаеве. «Нас обвиняют в том, что в нашей группе нет девушек, - объявил публике Разин. - Вот одна такая нашлась. От вашего приема зависит ее судьба. Встречайте, наша солистка Наталья Грозовская!»

От страха у меня подкосились ноги. Я еле вышла на полусогнутых. Передо мной орал полный стадион. Казалось, что меня сейчас растерзают. Но публика приняла меня хорошо и на третьей песне взорвалась аплодисментами. Правда, я сделала необдуманный жест - начала показывать руками на себя. После этого девчонки ринулись с трибун вниз, прорвали кордон милиции и побежали ко мне. Я еле от них спаслась. «Все супер! - похвалил меня Разин. - Оставляем тебя. Только таких жестов больше не делай!»

Сожженное платье

- «Ласковый май» имел невероятный успех. Мы работали по 10 концертов в день - с 10 утра до позднего вечера. Я раньше такого не видела, что люди выходили с одного концерта, снова покупали билеты и шли на следующий.

И это притом что главной «ласковомайской» звезды Юры Шатунова у нас в программе не было. Он в то время уже гастролировал отдельно со своим директором Аркадием Кудряшовым. Иногда брал с собой балет «Телефон» и дядю Володю Ухина из передачи «Спокойной ночи, малыши!» как ведущего.

А с Разиным ездили и другие солисты - Олег Крестовский, Юрий Гуров и его брат Андрей Гуров. Плюс в первом отделении у него еще работала Вика Цыганова. Со всеми «ласковомайцами» у меня сложились хорошие отношения. Только с Викой были эксцессы. Когда появилась я, Разину пришло в голову, что лучше взять меня в «Ласковый май», чем дополнительно возить с собой Цыганову с ее мужем и музыкантами.

Естественно, Вике это не понравилось. С ее стороны против меня была создана целая коалиция. Они со мной не разговаривали. Делали мне всякие пакости. Например, наш костюмер Влада, с которой дружила Цыганова, перед концертом сожгла утюгом мое платье. Мне пришлось выходить в каких-то джинсиках и курточке. В конце концов Разин решил, что Вика с нами ездить не будет. Ему не нужны были лишние затраты и разборки.

Вероятно, на меня у него были какие-то свои виды. Возможно, в будущем он хотел отдельно меня раскручивать. Во всяком случае, относился Андрей ко мне очень хорошо.

Помню, в Алма-Ате я увидела канатную дорогу в горы и обмолвилась, что никогда на такой не ездила. Так он заплатил денег, чтобы эту дорогу специально для меня включили. И сам поехал со мной. Дорога проходила не очень высоко над землей. Под нами лежал снег. Я испугалась и спрыгнула вниз. Разин последовал за мной. Чтобы вернуть нас обратно, за нами даже высылали спасателей. А вскоре у нас уже начинался концерт во дворце спорта. Мне нужно было выходить первой. Я была вся мокрая и ненакрашенная. Пришлось соврать зрителям, что я не хотела петь, и Андрей вылил на меня ведро воды.

Хмыри в спортивных костюмах

- У «Ласкового мая» была очень хорошая крыша. Ее обеспечивал Отари Квантришвили. Когда слышали это имя, обычно все отходили в сторону. И все же в каких-то регионах на нас пытались напасть и ограбить. По предложению Разина для конспирации нас одно время перевозили в пожарной машине. А сзади пускали пустой автобус с зашторенными окнами, чтобы все думали, что мы находимся в нем. Только это не всегда помогало.

Помню, после какого-то концерта мы выходили со стадиона. Наши охранники почему-то ушли вперед. А Разин с полными сумками денег оказался сзади. Я обернулась и увидела, что слева и справа от него нарисовались какие-то хмыри в спортивных костюмах. «Сейчас выхватят сумки и убегут», - мелькнула у меня мысль. «Ой, Андрей, что ты так медленно идешь?» - обратилась я к нему, схватила его за руку и толкнула вперед к нашим охранникам.

Был еще случай, когда в гостинице бандиты по веревкам лезли к нам в окна, и под руководством Разина их поливали горячей водой из чайников. А как-то я пришла в свой номер и обнаружила там совершенно постороннего мужика. Он предпринял попытку закрыть дверь изнутри и уединиться со мной. Но я подняла крик и убежала. После этого Разин на ночь стал запирать меня на ключ. Заботился, чтобы меня никто не обидел.

Правда, платил мало - по 50 долларов с концерта. С таких стадионов по 10 тысяч зрителей могло быть и побольше. Тем не менее претензий я ему не предъявляла. Тогда для меня было важнее, что он давал мне возможность заявить о себе.

Поругались мы только в 1991 году, когда меня взяли в «Песню года». Это было до покупки передачи Игорем Крутым. И туда еще брали просто так, без всяких денег. Как любой артист, я мечтала об этом и была счастлива. «Почему ты со мной не посоветовалась? - кричал Андрей. - Я тебе не разрешаю там петь. Выбирай - «Песня года» или я!» Я выбрала «Песню года». «Ласковый май» все равно вскоре развалился. А с Разиным мы как общались, так и продолжали общаться.

Дела Шатунова поправил Зюганов

- С Шатуновым во время работы в «Ласковом мае» я почти не пересекалась. Сблизились мы в 1993 году после гибели нашего общего друга - бывшего клавишника группы Миши Сухомлинова. Я была первой, кому Юра тогда позвонил. «Наташа, срочно приезжай! - взволнованно сказал он. - Мишу убили».

Сухомлинов, крестник Джуны Давиташвили, был очень богатым человеком. В свои 18 лет имел уже 2 миллиона долларов. «Утром он собрался куда-то по делам и не успел выйти из моей квартиры, как раздались выстрелы, - объяснил мне Юра. - Я выглянул в окно и увидел, что от подъезда отъезжает белый «Мерседес», а Миша лежит на асфальте около своей машины. Я затащил его в квартиру. Может, еще можно что-то сделать».

К моменту моего приезда Сухомлинова у Шатунова уже не было. Его увезла скорая. Остались только лужи крови на полу в коридоре. Юра был не в себе, плакал навзрыд. И пока не появился Кудряшов, я его успокаивала.

В дальнейшем, когда у Шатунова совсем не стало концертов, помогала им с Аркадием деньгами. У меня такая возможность была. После развала «Ласкового мая» я уехала в Турцию, без всякого медицинского образования работала врачом в отеле Grand Azur и за год получила 70 тысяч долларов. По тем временам это были очень большие деньги.

Потом мне предложили работу в Госдуме. Я была помощницей депутата от КПРФ Дарьи Митиной. Участвовала в организации избирательных кампаний кандидатов-коммунистов. Когда в 1996 году лидер компартии Геннадий Зюганов выдвигался на пост президента России, я предложила привлечь к агитации за него бывших участников «Ласкового мая». Познакомила Разина с Зюгановым. И Шатунова тоже туда подтянула. Был даже такой предвыборный плакат «Молодежь выбирает Зюганова», где Геннадий Андреевич позировал с Юрой и со мной. Благодаря этим избирательным кампаниям и найденным мной спонсорам Юре удалось поправить свои финансовые дела и снова встать на ноги.

Неблагодарный Кудряшов

- Со стороны Кудряшова моя помощь Шатунову поначалу только приветствовалась. «Ты такая талантливая! - говорил мне Аркадий. - Напиши Юре песню!» Я написала для него три. Но записал он только одну, которая называлась «Сестра». Две другие Кудряшов нам записать уже не дал. Увидев, что мы с Шатуновым стали очень близко общаться, он начал ревновать. И сделал все, чтобы наше общение прекратилось.

Не буду озвучивать, сколько денег я выбила для Шатунова. Поверьте, суммы были нереально большие. А знаете, как Аркадий отблагодарил меня за это? Он подарил мне телефон Panasonic за 2 доллара. Я была просто в шоке. У меня тогда начались проблемы. Мне самой требовалась помощь. Конечно, получить от Кудряшова квартиру в Москве или что-то подобное я не рассчитывала. Но и такого смехотворного подарка тоже никак не ожидала.

По моему мнению, из-за своей жадности Кудряшов и Шатунова погубил. Затаскал его по гастролям. Даже здоровый человек не выдержал бы такой нагрузки. И сейчас Аркадий повел себя по отношению ко мне крайне некрасиво.

Я была единственной из артистов, кто приехал на открытие памятника Шатунову на Троекуровском кладбище. А он приказал охране не пропускать меня к могиле. Более того, приложил все усилия, чтобы ни один из оставшихся в живых «ласковомайцев» - ни Сережа Серков, ни Андрей Гуров, ни я - не участвовал в концерте памяти Шатунова, который устраивал Игорь Крутой.

Зато там пели некоторые артисты, которые при жизни Юры поливали его грязью и говорили, что он не умеет петь. Лично меня это очень обидело. После этого общаться с Кудряшовым у меня нет никакого желания. Для меня он больше не существует.